Эта барышня уже занята, приятель

      Солнечный луч путешествует по светлой просторной комнате. Он скользнул по подоконнику, пробежался по стене, быстро запрыгнул на кровать и по-хозяйски улёгся на лицо спящей рыжеволосой. Крис уже долго наблюдал за путешествием лучика и не ожидал от того такого предательства. — Эта барышня уже занята, приятель, — сказал Шистад и ударил себя ладонью по лицу: то ли от того, что начал разговаривать с неодушевлёнными (так себе надо сказать)собеседниками, то ли от того, что всё никак не может справиться со своей ревностью к Эве-чёрт бы её побрал-Мун. Но сдаваться Крис не привык. Поняв, что словами такой серьезный конфликт не решить, он в прямом смысле убрать соперника с дороги. Левая рука едва ощутимо скользнула по скуле, но лучик всё равно не ушёл. И ладно, ведь медь волос одной чертовки так красиво переливается на свету. Всё нормально, у Криса не едет крыша. Если только от одной восемнадцатилетней девушки. Его девушки. Стоп. Кажется, она ни разу не назвала его парнем. В прошлую ночь он слышал от неё много раз «Крис», «да», «ещё», «глубже» и «блять, Шистад, ну как обычно». Но ни одного «мой», «любимый» и уже тем более «парень». Она вообще в курсе, что они чёртова пара? Шикарная и самая-блять-красивая пара. Ну если повспоминать, он ей не предлагал встречаться. Но это дело поправимое. Просто как-то не заходил разговор об этом. Разговоры это вообще не их любимое занятие, когда они остаются одни. Окей, не всегда они. Ну не до разговоров им в общем. Крис даже немного покраснел от воспоминаний о прошедшей ночи. И других ночах. И не ночах. Именно так размышлял Шистад, проводя кончиками пальцев по изгибу брови Эвы. Эвы, которая лежала напротив. Совсем рядом. Дразнил? Может быть. А может, проверял, настоящая ли? Точно не один из его чудных снов, о которых он никогда не рассказывал друзьям? Да вообще никому. Даже ей.       Может намекнуть ей?