Подружба

— Смотри, он курит «Мальборо»! — А? — Васька вытащила из уха наушник. «И его в ближайшем акте…» — упрямо мурлыкал второй. — «Мальборо». Даня курит «Мальборо». Маль-бо-ро, — пропела Леся, демонстрируя Ваське красно-белую пачку. — Хренальборо, — проворчала Васька в ответ. — Удивительно, что не «Собрание». Лучше бы пожрать купил на эти деньги, ей-богу. У самой у неё, как всегда к седьмому уроку, уже начинало предательски сосать под ложечкой, а деньги кончились ещё на большой перемене. Васька с тоской подумала о кастрюле борща, сваренного вчера папой. Эх, поесть бы… — У него на всё хватает. Позаимствовать, что ли, одну, не считает же он их… — Ага, мало по карманам лазишь, ещё и воровать будешь, да? Совсем чокнулась? — Зато я узнаю о нём больше! — Леся мечтательно вздохнула и прижала сигаретную пачку к сердцу. — И вообще, если ты так уж против, зачем со мной пошла? — Дура потому что, — буркнула Васька, пиная носком ботинка вешалку. — Сейчас попалят нас и всё. Этот твой мажор будет счастлив узнать, что какие-то сталкерши в его барахле ковыряются. — Вредная ты, вот что, — Леся опустила сигареты в карман висевшей на крючке чёрной куртки, достала телефон, глянула на экран. — Пошли, звонок скоро. Васька со вздохом вытащила из кармана телефон, поставила музыку на паузу. Беснующиеся в наушнике голоса оборвались на полуслове. «Шестой лесничий мёртвого ле…» Ле-ле-ле. Леса. Леся. Васька подобрала с пола рюкзак, со вздохом закинула на плечо. Леся уже ждала её у дверей, нетерпеливо переступая ногами в новеньких джинсовых кедах. Голые щиколотки беззащитно торчали из подвёрнутых штанин. — Что у нас сейчас? — Алгебра, — выдохнула Васька. — Резче. Они миновали бледно-бежевый коридор, длинный, как кишка и почему-то с выложенным кафелем полом, свернули направо, мимо скучающей дежурной с белым бантом в косе, и почти влетели в класс. До звонка оставалась ровно минута. — Здрасьте, Анлеонидна, — выпалили они почти в унисон, — извинитепожалста. — Всё в порядке, девочки. Звонка же не… о, уже был. Садитесь. Они прошмыгнули между рядов на последнюю парту. «Иванова тупая мразина» — провозглашала надпись на крышке. Васька ухмыльнулась, ткнула Лесю в бок. — Интересно, кто постарался? — Хз, — шепнулась Леся, выгребая из сумки горсть ручек. — Учебник достань, а. — Щас, — Васька выкопала потрёпанную книжку, а с ней тетрадь в полосатой обложке и дневник. — Тебе чего по карманам всё-таки лазить приспичило? Леся вывела на полях число, заправила за ухо светлую прядку. — Объяснила же. Узнать побольше, ну. — А вконтакта тебе не хватает уже? — А он и не выкладывает ничего, — скорчила Леся жалобную рожицу. — И инсту закрыл, вредина. — Девочки! Веснина, Короленко! Совесть есть? — Простите, — Леся уткнулась носом в тетрадь, где уже красовалось очередное бесконечное уравнение. — Потом поговорим, ладно? — После звонка? Леся кивнула. Впрочем, говорить было не о чем: Даня, Данилка, Даниил Крашенинников был далёк от неё, как «Оскар» от картошки, и никакие вконтакт, инстаграм и твиттер этого исправить не могли. И даже стащи она всю пачку его сигарет, это не привело бы его к ней… но, по крайней мере, у неё было бы хоть что-то, напоминавшее о нём, кроме спрятанной в кошельке фотографии из инста-автомата, где Данил закрывал себе ладонью глаза и улыбался уголком рта. Если бы он хоть раз так улыбнулся Лесе, она бы, наверное, умерла от радости. Может, потому и не улыбнулся до сих пор. Противозаконно всё-таки быть таким офигенным, вздохнула Леся, и, высунув кончик языка, принялась переписывать из учебника условие задачи.