а l'envers

Давай, расскажи мне, как боль ты топил вином, как Вена притихла, неловко и удручённо. Твой «друг» спит на ложе из роз, только вечным сном — холодный, как эти безжизненные бутоны. Смотри, как теперь безмятежно его лицо — на нём ни ухмылки, ни жестких бровей излома, как будто в насмешку: мол, кто из вас был юнцом, когда-то забывшим манеры и совесть дома? Давай, расскажи мне про «зависть» и «яд в вине», которыми потчевал ты его раз за разом — но только молчи о желании, много дней сжигавшем тебя, как неведомая зараза. Теперь он не скажет ни брани, ни похвалы, хотя похвалы от него ты и так не слышал, ведь каждое слово с безжалостностью иглы впивалось под рёбра. Хотелось — сильней и ближе. Давай, расскажи, как в крови бушевал азарт, когда в перепалках вы с ним обнажали души, как дрожь пробирала… Утешься, monsieur Mozа́rt *: «противник» повержен, а спор — да кому он нужен? Понятно, кому был тот реквием в ре-минор, и что за заказчик тогда постучался в двери. Мсье Моцарт отныне и впредь безнадёжно мёртв — он умер в тот миг, когда умер его Сальери… 16.06. — 17.06.2017