Цитадель

15 глава: Ревность - Что это за красные глисты в банках? - Псевдомарсиане. Саске постучал когтем по пластику. Глист поднял голову, и вытаращился мутными невидящими глазами. - Фу, мерзкие. - Человеческие эмбрионы тоже малоприятны на вид. Особенно на ранних этапах развития. Орочимару показал другой контейнер. Скрюченный эмбрион плавал в амниотической жидкости, медленно шевелил жабрами. Пуповина связывала зародыш с искусственной плацентой на боковой стенке. Учиху перекосило повторно, еще сильнее. - Фу, этот еще гаже. Орочимару усмехнулся, и убрал материал. - А разве модифицированные джунгли не кажутся отвратительными? Саске задумался.  - Нет. Привык, наверное. Орочимару подсунул еще один контейнер; Саске чертыхнулся, и отодвинулся от Орочимару, от греха подальше.  Он продолжал побрякивать и позвякивать мензурками и мерными колбами. - Жаль, ты занят. - Мне тоже жаль. Опыт нужно завершить в течение шести часов, иначе эмбрионы окуклятся. Орочимару кинул на Учиху пылающий взгляд, выразительно облизнулся. Саске от похоти в желто-карих глазах бросило в жар, даже терморегуляция комбинезона не спасла. Он отвернулся к кофеварке. От Орочимару не укрылись покрасневшие щеки Саске, и расстегнувшийся ворот армейского комбинезона. Орочимару усмехнулся, и вернулся к недоношенным глистам. Он впрыснул в контейнеры с эмбрионами голубоватую жидкость. - Что это? - Особый фермент из крови Карин, дает красную кожу и рыжие волосы — внешний вид марсиан. К сожалению, чего-то еще не хватает. Эмбрионы замирают на восьми-десяти неделях внутриутробного развития, и мне не удается их вывести из этого состояния. - Может, спросить Линн Марра? - Он не знает. Я запросил образцы марсианской крови, и трупный материал. Саске сочувственно посмотрел на Орочимару.  - И что ты будешь делать? - Искать дальше. Черт. Где-то забыл свои сигареты. - Бросай курить. Вредная привычка. Орочимару надрывно вздохнул. Саске положил на стол пачку сигарет. - Ты забыл их в другом рабочем халате. - Твоя телепатия приятно удивляет. - Хм. -Ты не рад? Саске поставил перед Орочимару кофейный контейнер. - Я... не знаю. Мне не нравится подглядывать чужие мысли. Это.. - Неприлично? - Противно. - О, да ты джентльмен. Орочимару закурил. Терпкий дым распространился по комнате. Саске уселся рядом, прижался к теплому боку. - Нет, я не... как ты сказал? - Забудь. - Я каждый раз чувствую себя неловко. Саске вспомнил растерянное лицо Кибы, когда ему в руки прилетела банка лимонада. В прошлый раз все получилось спонтанно. Да и сейчас тоже. Саске тяжело вздохнул, открыл кофе. - Твои марсианские гены набирают силу. - Я не хочу этого. Саске опустил голову. В тусклом свете лабораторных ламп (Орочимару не любил яркое нормативное освещение), волосы Саске отливали красным, вместо привычного иссиня-черного. Орочимару стиснул ладонь Саске. - Ты устал? - Нет. - Тебя что-то тревожит? - Не знаю. - Сеанс гипносна тебе не повредит. Орочимару потянул Саске за собой.  - Опять психосканер? - Иначе я не пойму, что с тобой происходит. Раздевайся и лезь. Учиха тяжело вздохнул. Спорить с Орочимару бесполезно. Прозрачная крышка сомкнулась. Саске недовольно передернул плечами. По обнаженной коже пробежали щекочущие ионизирующие разряды. «Зафиксирован тета-ритм. Включить запись? Да/Нет?» «Да». Через три часа включилось пробуждение. Сканер измерил пульс, дыхание, оксигенацию. Увеличилась подача кислорода, температура воздуха в кабине поднялась с 14 до 21 градуса Цельсия, низкоамплитудные усыпляющие токи сменились высокоамплитудными активирующими. Спустя двадцать минут Учиха восстал из машины.  - Орочимару, ты садист. - Как спалось? - Отвратительно, - буркнул Саске. Он пригладил растрепанные волосы, но они снова взъерошились. - Мне теперь почти каждую ночь снятся звездные войны. Я устал от этого. - Саске, я... Он предупреждающе поднял ладонь. - Знаю-знаю, история Марса записана в моих генах. Просто... мне тяжело быть звеном между прошлым и будущим. - Что ты видел? - Да почти то же самое: нападение Фаэтона на Марс. - И? - Боль. Отчаяние. Смерть. Желание сокрушить. Саске съежился в комочек на диване, обхватил колени руками. - Я не хочу этой памяти, Орочимару. - Иди ко мне. Саске уткнулся носом в плечо Орочимару. Он погладил Саске по взъерошенным волосам. 25-летний диверсант оказался не готов к встрече с древними эмоциями, и генетической ненавистью Фаэтона и Марса. - Когда все кончится, я хочу забыть все это. Все прошлое. - Разве ты не забудешь часть себя? - Оно не часть меня. Я не хочу принимать историю Марса как свое прошлое. Орочимару, я — не ты. Орочимару закурил. - Эх, мне бы такую память... - Нафига она тебе? Хотя, кого я спрашиваю... - Ну, это ведь интересно. В тебе содержится опыт миллионов поколений направленной селекции. Твою ветвь заботливо выращивали и облагораживали. - Хм... - Ты на клеточном уровне отличаешься от остального генетического сброда. В твоем геноме нет ошибок и неполноценных генов. А ты воспринимаешь это как должное, и наплевательски относишься к геному Марса. Фаэтон уничтожил Луну за Шаринган. А теперь Денеб... - Ну и... - Шаринган может всю Галактику поставить на колени. - Зачем мне Галактика? - Лучше запомни, что ты очень ценный образец с очень опасными способностями. - Хм. Будто я не знаю. - Ты беспечен, словно не знаешь. - Орочимару... Саске уткнулся носом в плечо, покрытое змеиной кожей. Орочимару вызвал вирт-окно со статистикой. -Вот, полюбуйся. Саске вытянул шею. - Что это? - Статистика отборов. Из двухсот тысяч добровольцев только двадцать тысяч могут пробудить чакру, и стать боевыми единицами. Все остальное население останется беззащитным. - Хм... - Человечество долгое время не следило за чистотой крови, не запрещало размножаться людям с дефектной генетикой, сохраняло жизнь неполноценным особям. Из-за этого за двадцать тысяч лет генофонд истощился. Здоровые люди погибли в войнах и конфликтах, от тяжелого труда. А инвалиды выжили, потому что общество относилось к ним гуманнее, чем к здоровым. И теперь мы практически безоружны. - Бред какой-то. - Бред, согласен. А теперь я не могу создать шиноби из ничего! И это меня бесит! - А если использовать ДНК укротителей и диверсантов для... - Я понял тебя. Мы пробовали этот вариант. Высокий процент иммунного отторжения. На эксперименты нет времени. Надеюсь, идея с орхидеями-телепатами получится. Он закрыл вирт-окно с неутешительной статистикой. Затушил окурок в распылителе, поджег следующую. - Все легкие прокуришь. - Пересажу новые, искусственно выращенные, без онкогенов. Орочимару в своем репертуаре. - Надо бы проверить геном Хьюг, на скрытые возможности. - Зачем им Хьюги? - Ты что, ревнуешь? - Хммм... Нет. - Врешь, ревнуешь. Я это чувствую. - Может быть. - И консула тоже? - Что-о? На кой черт он мне сдался? - Ну, он долго интересовался только тобой. А теперь интересуется Хьюга. И тебя это злит, верно? - Нет, - продолжал упрямиться Саске. Орочимару кожей ощущал недовольство и ревность Саске. Он тяжело вздохнул. Все-таки Саске продолжал оставаться ребенком, пусть обладающим генетической мощью Марса. - Никто еще не исследовал Бьякуган. Все материалы, генетические записи, родословная - все погибло вместе с Луной. Не злись, противный. Орочимару поднялся с дивана, надел лабораторный халат. - Ты куда? - Учиха цапнул за халат. - Нужно завершить опыт с эмбрионами. Карин прислала сообщение, что она уже закончила свою часть работы. Орочимару наклонился, поцеловал в лоб надувшегося Саске.  - Тебе нужно отдохнуть. Обращение к генетической памяти отнимает много сил и чакры. И нагружает тебя эмоционально. - Хорошо. Я перенесу свои миссии на завтра. Орочимару поцеловал Саске в губы. Он схватил Орочимару за волосы, потянул к себе. - Твои уродцы подождут пять минут7 - Думаю, да. Дверь заблокировалась. Наверху вспыхнул алый индикатор: «Вход воспрещен». *** - Как ты себя чувствуешь, Суйгетсу? - Нормально. После отравления токсичной пыльцой, Хозуки трое суток провел в палате интенсивной терапии. Карин взяла кровь. Анализатор через пару секунд выдал результат. Уровень иммуноглобулинов и антител, после трансфузии крови Саске, повысился в десятки раз. - Удивительно. Невероятно. - Эй, Карин, что ты там бормочешь? - Не твое дело! Хозуки посмотрел на шрамы от инъекций на предплечьях Карин. - Орочимару ставит на тебе эксперименты? - Как и на тебе, - огрызнулась Узумаки. - Ясно. Еще некоторое время Суйгетсу молча наблюдал за ней. - Карин, ты стала носить линзы? - Нет. С чего ты взял? - Странно. Ведь твои глаза были карими. - И что? - А теперь серо-зелёные. И волосы какие-то рыжие, что ли... - Не мели ерунды, - грубо ответила она, но Суйгетсу увидел дрожь её рук.