Inkheart

      Дверь со скрипом открылась, и я, наконец, поспешно покинул здание. Этот день не был каким-то особенным или что-то вроде этого, но хорошее настроение почему-то не спешило покидать меня. Ох, этот воздух, который тут же ударил в легкие. Мне бы очень хотелось назвать его свежим, но он никогда не был таковым в мое время. Может быть, пару сотен лет назад, когда наши предки едва ли столкнулись с проблемой, изничтожающей человеческий род по сей день, он был чист. Но сейчас этот воздух нельзя вдыхать без вакцины. Иначе ты просто умрешь. Потому что все вокруг отравлено. И деревья, снабжающие человечество кислородом ранее, больше не исполняли свою функцию должным образом. Они стали лишь аксессуаром, который, каким-то чудесным образом, прижился к нынешней окружающей среде. Но пользы от этого было крайне мало, кислород все еще оставался загрязненным, даже через фотосинтез. Такой аксессуар не мог скрыть разрушенные забытые людьми дома, практически пустые улицы, и всю ту грязь, которая нависала над земной поверхностью. Тучи редко пропускали лучи солнца, а если и пропускали, то они были довольно тусклыми и в своей сущности, практически не имели значения. Это произошло, вроде, в 2194 году. В ноябре того года люди начали умирать. Нет, человечество гибнет каждый день, и, можно подумать, что в этом не было ничего особенного. Но численность населения Европы уменьшилась на 32% ближе к концу 22 века. Люди гибли без причины, и за шесть лет никому не удалось выяснить, почему. Когда население планеты сократилось на 40%, человечество впало в панику. И в 2207 году ученые выявили, что в человеческом организме идет отторжение какого-то там вещества, которое теперь содержал воздух. Он проедал легкие в десятки раз быстрее любого другого, из-за чего индивиды, обладающие слабым организмом, умирали в возрасте 10-15 лет, курильщики в 25-28, а люди с различными тяжелыми заболевания едва ли проживали свои злосчастные пять лет. И эта статистика, безусловно, пугала. Спустя 40 лет, когда Земля потеряла 72% всего своего населения, ученые, наконец, создали вакцину, которая позволяла людям дышать, не боясь за свою жизнь. Конечно, никто не мог прочистить Атмосферу от всего дерьма, которое люди сами же и вбухали в нее, и, пока планета не понесла жертвы, Земляне не задумывались о том, насколько сильно навредили своему дому и насколько плачевно его положение. Сейчас на дворе 2311 год, и численность населения составляет около пятисот миллионов, а это где-то около 7-8% от показателей 21 века. И мир сошелся воедино. Множество мест, ранее населенные людьми, были просто покинуты. Люди оставили Австралию, Антарктиду, Северную и Южную Америку. Мы говорим на одном языке — почти все, — и живем «как бы» в одной стране. Все были согласны на такие условия ради собственной жизни. Введены новые законы и комендантский час на неопределенный срок. Хорошо, что общую форму не ввели. Это было бы полным отстоем. Даже списки нашей еды сократились. Есть вещи, которые можно получить в ограниченных количествах, а что-то ранее привычное, стало просто недоступным. К примеру, мясо. Ведь животные тоже пострадали от всего этого. Поэтому, достать свежий кусок говядины — на вес золота. И сейчас, потеряв фактически все, человечество не живет, а выживает. Ноги понесли меня до ближайшего магазина. Домой идти совершенно не хотелось. Меня, в любом случае, никто там не ждет, поэтому торопиться не нужно. Свою мать я вижу весьма редко. Она из той пары сотен людей, которые жаждут поднять мир с колен и воссоздать наше прошлое, так сказать: вновь усовершенствовать человечество и взять все в свои руки. Я никогда не понимал этого, ибо сам был из той серой биомассы людей, которые просто хотели жить. Мне никогда не доводилось думать о других. Я просто был тем, кем был и ничего более. Когда наш мир был лишен всего, люди разделились на тех, кто хочет его восстановить и тех, кому просто хочется выжить. И я, в отличии от своей матери, подходил ко второй категории. В этой жизни меня мало что могло заинтересовать. И даже не потому, что мне плевать на будущее, хотя нет, мне плевать на самом деле. Я просто хочу выжить. Знаю, насколько эгоистично это звучит, но смысла лгать самому себе нет. Мне просто хочется прожить свои бесполезные десятки лет в спокойствии и непринужденности. Я не жду от своей личности чего сверхъестественного, просто потому что был самым обычным человеком. Особых талантов не имел, впрочем также, как и знаний. Просто кусочек чего-то обыденного, обыкновенного и особо не выделяющегося среди всей массы. Быть может, это плохо, что я ничего не хочу делать во благо себя и окружающих, но мне комфортно так и менять свое мировоззрение нет никакого желания, да и смысла тоже. Моя мать, к слову, всегда считала меня конченным эгоистом. Наши отношения были настолько натянутыми, что я даже не называл ее матерью. Просто Джей или Джи. Мы были будто старыми друзьями, которые не видятся неделям, а потом случайно пересекаются посреди дома, здороваясь и спрашивая как дела друг у друга. Иногда я задумываюсь, действительно ли достоин такой матери? Она довольно добрый и отзывчивый человек. И она очень умная. В конце концов, она работает в корпорации по разработке нашего «светлого будущего». И я, верно, был худшим сыном, которого только можно представить. Но разве я могу что-то поделать с собой? Мне просто неинтересно человечество и его судьба. И да, скорее всего, я глубоко заблуждаюсь в своих грубых суждениях, но сейчас, в нашем мире, остались десятки, а того единицы, кто бы думал о других. Потому что каждый пытается спасти исконно свою шкуру, и вряд ли человеку, потерявшему все и всех, интересно чье-то чужое будущее, разве нет? И хоть я ничего не терял, все равно часто задумывался об этом. Пускай я ничего не имел, иногда в мою голову приходили мысли о том, что будет, если же я потеряю нечто важное? Наверное, я в конец уйду в себя. Да, такие рассуждения действительно показывают меня с не очень хорошей стороны, но черт подери, это не 21 век и сейчас всем глубоко наплевать на чувства, тут главное просто существовать. Пытаться существовать. А как иначе быть в такой ситуации? Мне доводилось читать забытые книги старых веков, где жизнь была так сладка и порой кажется, что все это глупая фантастика или сказка для наивных детей. Но будь оно так, люди бы не винили себя в том, что происходит сейчас с человечеством. Стало быть, на этой Земле действительно все было хорошо, пока люди сами не испоганили себе жизнь. Нет смысла отрицать — это лишь глупые старания закрыть глаза на реальность, ничего более. Тяжко вздыхая, я вошел в первый попавшийся магазин. Выбор был настолько скудным, что особо долго проторчать там не пришлось. Взяв какую-то соевую шоколадку и самые странные в мире ванильные кексы, я расплатился и пошел прочь из обшарпанного помещения. Так как количество продеваемой еды сократили до минимума, полки полностью опустели. А в наличии огромных супермаркетов нужды нет никакой. Просто не для чего. Я читал когда-то в одной из книг, что в 21 веке люди ели даже рыбу. Думаю, я бы хотел попробовать морского обитателя однажды. Но вряд ли мне удастся хоть раз достать где-то столь редкостный деликатес в безопасном для организма виде, ведь водоемы сейчас не чище воздуха, к сожалению. И я даже представить не могу, какого это видеть чистое озеро или пруд. Все еще не желая идти туда, где снова буду дохнуть от скуки и просто учиться, я побрел по тропинке, ведущей к моему дому самым дальним путем. Честно признать, никогда не ходил здесь. И даже не был уверен, что не заблужусь среди мусора и завалов. Но наплевав на все, я просто пошел вперед, откусывая шоколадку и напевая едва знакомую мелодию под нос. Все было однообразным. Одним словом — мрачное. Нет, не в плане чего-то страшно ужасного, просто цветовая гамма была крайне тусклой, ибо многовековая пыль въелась в здания, во всякие растения и прочее. Но все свыклись и представить в голове что-то иное, более красочное, попросту не удается. Проходя по аллее, я старался не смотреть на попрошаек, сидящих на асфальте и просящих милостью. Совсем отчаявшиеся создания, никогда таких не понимал. В смысле, фактически никто не дает им то, чего они просят. И это даже не деньги, а по большей части просто еда и одежда. Однако, среди всех, я заметил маленькую девочку с протянутыми руками и табличкой на груди, где корявым почерком была написана просьба о помощи. Это хрупкое создание было худенькой, маленькой, запуганной и совсем отчаянной. Но стоило девчушке взглянуть мне в глаза, и меня просто осенило. Ее яркие зеленые глаза были полны надежды. У нее не было ничего, кроме веры, которую я сам давно утратил. И девочка просто хотела есть. Поэтому, не раздумывая, я оставил ей упаковку купленных кексов. И нет, я не был каким-то сентиментальным придурком, я просто хотел увидеть что-то новое для себя в ее глазах. И, знаете, она дала мне это. Я никогда не видел таких горящих радостью глаз. Как изумруды, они сверкали, показывая, что у людей еще есть надежда на светлое будущее. — Спасибо большое, дядя с голубыми глазами, — она схватила меня за руку, прижимая пачку кексов к своей груди. — Будь осторожнее, малышка, — я сверкнул взглядом на остальных сидящих, которые с завистью смотрели на ребенка. В их глазах не было ничего, лишь пустота. Тогда почему я должен был помочь им, которым ничего не нужно? Примитивные создания. Я помахал девчушке рукой, двигаясь по своему пути. Кажется, я только что подарил ребенку нечто, что навсегда изменит ее взгляд на мир. Надеюсь, что она будет в порядке, потому что у нее есть задатки стремления к чему-то высшему, недоступному для меня. Пока она ребенок, ей дозволено верить в чудо, а это и есть та надежда, которой стоит жить. Витая в облаках и не замечая, как менялась обстановка вокруг меня, я понял, что забрел ни туда. Стоило только мне ступить сюда, как моя жизнь тут же закончилась. Коснувшись носком кроссовка металлической таблички с надписью «ВХОД ЗАПРЕЩЕН!», меня тут же бросило в дрожь. Я оглянулся, убеждаясь, что не ошибся в своих предположениях. И да, я действительно мог сдохнуть в любой миг. В любой. И это никак не входило в мои планы на сегодня. Когда я услышал шорох со стороны, меня едва ли не парализовало от ужаса, что я испытывал сейчас. Такого страха не было в моей жизни никогда. Но я буквально выдохнул весь кислород из легких, когда понял, что это всего лишь два кошака. И меня просто пробрало. Я буквально залип на этих двух несчастных созданий. Первый был рыжий, без одного уха, наверное, откусили бедолаге. Второй же серый, с огромным белым пятном на спине и без половины хвоста. Ну как, она была, но это висели лишь остатки от того, что должно было так называться. И они сражались. Скорее всего, за еду, ибо рядом лежал пакет с чем-то непонятным. И я представил, всего на миг, что эти коты похожи на нашу борьбу. Человечество было рыжим, а природа — серым. И, знаете, природа была в разы мощнее. Кошак без хвоста был гораздо яростнее, явно желая получить нечто, что находилось в том пакете. А рыжий просто отбивался, будто это ему не нужно, а потому проигрывал схватку. Не знаю, сколько я так простоял, хотя должен был давно сбежать. Это запретный район. Он существует для тех, кто не проходит вакцинацию и чья жизнь висит на волоске каждую секунду. Таких называют «иммунники». Люди, чей организм отвергает антитела в вакцине. Для успешной вакцинации людям понижали иммунитет. Но у этих созданий он был настолько силен, что это было невозможно. И они просто умирали. Но были и те, кто мог как-то воспринимать этот отравленный воздух вокруг. Не надолго, но это было возможно с их иммунной системой. И благодаря этому их отвергало общество, называли прокаженными. И эти люди жили — существовали, — в отведенных для них маленьких закоулках, где ежемесячно вели так называемую «зачистку». Правительство отвергало возможность их существования, из-за чего иммунники гибли, даже несмотря на тот факт, что могли бы выжить и без вакцины какое-то время. Максимальный возраст иммунника, зафиксированный учеными — 38 лет. Эту женщину знают все, потому что она — что-то вроде местной легенды, не многие верят в ее существование. Хотя, во что остается верить? Это страшно, ведь тебя в буквальном смысле бросили на произвол судьбы, показывая лишь презрение и еще раз подчеркивая скорейшее приближение твоей кончины. Каково это осознавать, что ты можешь умереть в любую минуту, секунду? И думать, честно говоря, не хочется. Но резко оба кошака развернулись в мою сторону, после чего рванули куда-то прочь, совершенно забывая о том «призе», за который они так яростно боролись. Недоумевая, я обернулся. Иммунники. В потрепанной одежде, с потухшими на века глазами, они смотрели в мою сторону. Жажда моей смерти грела им душу, я чувствовал это всем своим нутром. Сглотнув, я буквально приготовил себя к неминуемой гибели, которая была приписана мне прямо сейчас. Это их район, и никто здесь мне не поможет. Попятившись назад, я свалился на землю, запутавшись в собственных ногах. Они наступали с каждой секундой все ближе и ближе, и я не слышал стука собственного сердца. Я ничего не слышал. Страх окутал меня целиком и полностью, тело отказывалось слушаться меня и я просто элементарно не мог встать. Жизнь, ненасыщенная и короткая, пролетела перед глазами. Я вспомнил свой наилучший и наихудший день. Моменты из недалекого прошлого мелькали перед глазами, пелена слез не позволяла видеть. Я, словно маленький испуганный ребенок, просто пятился назад, осознавая приближение своей кончины. Я вспомнил все, что только мог. День, когда мать потеряла ребенка — мою сестру. Свой день рождения, на который мне подарили первую модель нортфона*. Первый день в школе, последнюю улыбку погибшей, любимой когда-то мною, девушки. Свой первый поцелуй, объятия, секс. Даже мертвого кота без лапы, которого загрызли собаки прямо передо мной. Впервые я пожалел о своей скудности бытия. А ведь я мог сделать что-то для этого глупого мира, мог бы попытаться его исправить. Но сейчас, чувствуя запах гнили и приближающейся кончины, я лишь жалел о том, чего не совершил. Я прощался со всем, что имел, и даже попросил прощение у матери, которая, верно, будет плакать и грустить. У моей мамы красивая улыбка, я бы хотел увидеть ее сейчас, если честно. Хоть раз сказать, что дорожу ей, в конце концов она моя мать. И это именно она меняла мои подгузники, мыла и кормила меня, учила ходить и говорить, завязывать шнурки и готовить мой первый пирог. Он был вишневый и очень вкусный. Я помню. Я все помню. Прости, мама. Смерть. Я ненавижу это слово, и не был готов вот так просто отдать свою гнусную, никому кроме меня ненужную жизнь. Но я один, а их десятки. И я просто отползал назад, чувствуя, как они говорят что-то обо мне. Они хотят убить меня, потому что мне повезло, а им нет. И, наверное, они будут правы. Эти люди не виноваты. Они могли бы использовать свою жизнь лучше, если бы только их организм принял вакцину. Но я мог бы, мог бы сделать что-то полезное, ибо у меня был такой шанс. Но я лишь бесполезно растрачивал свое существование. И я просил прощение за это, шепча себе под нос слова, которые сейчас не имели никакого значения. Резкий свет, ударивший мне в глаза, заставил насторожиться. Я спасен? Кто-то свыше услышал мою мольбу о спасении и раскаянии? Или же это один из иммунников, который захотел лишний раз напугать меня перед кончиной? Гребанная жизнь, я так не ценил тебя. Почему я вообще пошел по этой чертовой дороге? Тупой идиот. Из-за света я не мог видеть всего того, что сейчас происходило, а из-за собственного страха я попросту не слышал ничего. Я полностью погрузился в свои мысли, которые лишний раз напомнили мне о том, что я эгоист и не ценил то, что имел. Однако, услышав выстрелы, я тут же очнулся от состояния ужаса и попытался взглянуть сквозь свет, который изрядно давил на глаза. Трудно было разобрать, что происходило на данный момент, но сейчас важным и самым главным фактом было то, что я жив, я не ранен и хриплые крики иммунников удалялись от моей туши все дальше и дальше. Испытывал ли я страх сейчас? Безусловно. Но этот страх был куда меньше, чем тот, что окутывал меня буквально несколько минут назад. Когда глаза привыкли к столь яркому свету, мне удалось разглядеть двух неизвестных личностей, которые были одеты во что-то черное. Одним из них был высокий парень, который стрелял куда-то в пустоту, видимо, провожая иммунников, а второй же была девочка, та, что сейчас направлялась в мою сторону. Страх снова овладел мной и я слегка попятился назад, пытаясь отдалиться от приближающейся незнакомки. Но моя тушка уперлась спиной в стенку и клянусь, в тот момент я проклинал все, что только возможно. Чувство неизвестности пугало куда больше, чем просто боязнь неминуемой смерти. И мысль, которая мгновенно пришла мне в голову, заставила мои колени содрогнуться. Я просто скатился по стене, не отрывая взгляд от мило улыбающейся девочки, которая подходила все ближе и ближе. Не было сомнений, это была всемирная организация террористов, известная как Inkheart. И от одной мысли, что они могут сделать со мной — становилось страшно.

Inkheart — организация, которая держит все Правительство в напряжении. Они могут то, чего не могут другие. Их боятся. Их остерегаются. От них прячутся, но от них не сбежать. Если ты являешься целью — тебя не станет, проверено временем. На их счету огромное количество убийств, перечислить которые просто невозможно.

Я сглотнул ком, который встал в моем горле, когда девочка подошла совсем близко. В ее руках пистолет, а на поясе висело изобилие различных холодных орудий. По моему телу пробежались мурашки, ужас овладел мной полностью. Все, в буквальном смысле, онемело и я уже ждал тот момент, когда она поднимет руку и спустит курок. — Что будем делать с ним? — прозвучал грозный, но еще детский голос. Эта улыбка пугала меня, этот ребенок не был ребенком. Эта чертова девочка — не просто девочкой. Она убийца. И она решает мою судьбу. Прямо сейчас. — Решать не нам, — и это стало последним, что я услышал. Справа от меня раздался неожиданный резкий шорох, я тут же перевёл взгляд и увидел того самого парня, который стрелял в иммунников ранее. Я даже не успел вымолвить последие слова, как все резко стемнело..