Шальная карта

- О-о боже! Спасибо вам большое, дорогие мои! Спасибо за то, что вызволили меня из тюрьмы Страны Чудес! Признаюсь, там было не столь сказочно-чудесно... Кортли неловко захихикала. Её смущали собственные ужимки и то, что она не видела тех, к кому обращалась. Зато они её видели. И им она ДОЛЖНА БЫЛА быть благодарна за то, что они "спасли её". Вот только была ли она так благодарна? "Там" действительно были не сказочные условия - не то, что можно назвать Страной Чудес, землёй, что дышит искренним счастьем, похожим на красочное многоцветное безумие. Это был серый грозный оплот, что одиноко стоял на Краю страны, над бездонной пропастью, где исчезают лица, земли, само время, и где не слышны звуки. Каждый день, проведённый там, она видела эту пропасть, понимая, что один неверный шаг, слово, жест приведёт к концу. В особенности это касалось "шальной карты", что уже в шестнадцать лет умудрилась заслужить статус государственного преступника. "Папочка гордился бы мной" ...Знаете, почему в большинстве колод карт, что вы могли купить за свою жизнь, сувенирных ли, простых, никто из изображённых на кусках бумаги лиц не слышал о Джокере? Неугомонный, коварный, льстивый, этот тип часто увивался около правительницы Страны Чудес - Червонной Королевы. Конечно, всё это могло бы объясниться тем, что он был её шутом. Но им, кроме этого, руководили собственные цели, которые никогда не были никому понятны или известны. И он умел пользоваться положением. Вечно около. Вечно позади. Верная шавка Королевы, что развеселит, утешит, даст совет, когда нужно будет Повелительнице. Однако, правила карточной игры гласят, что Джокер может быть кем угодно. Даже Королём. Или Королевой. "Джокер станет королевой! Этот исход единственно верный!" Безумно хихикая, она нарезала круги вокруг столь некстати (а может, и наоборот) вернувшихся девиц, в том числе ненавистной ей малышки Лиззи, напевая две единственных строчки. Тогда всё складывалось прекрасно. Она была счастлива. ...Королева была слепа всегда. Невнимательна, капризна, непостоянна. Эти ли качества нужны правителю? Любой вольнодумец, даже если это был простой пиковый рядовой-двойка в рядах армии Её Величества, мог скривиться от этой мысли. Она была Королевой, но не умела править. ... То ли дело малышка Лиззи. Такая твёрдая. Такая решительная. Королева лишь предавалась развлечениям - крокету, чехарде, загадкам, пирушкам. Она в своём красном платье будто растеклась от безделья на своём троне, будто растаявшее вишнёвое желе. И кажется, её верному слуге не нравился такой расклад дел. Он ХОТЕЛ править. Он МОГ править. И уж точно, он бы облегчил жителям Страны Чудес гниение взаперти этого мира, так и норовившего, так старающегося показать свои до тошноты яркие краски, идиотские парадоксы и на голову больных обитателей. Саму Кортли так тошнило от этого мира. Попав в тюрьму, она ещё убедилась в том, что жители этой тупой, ополоумевшей страны не умеют находить золотую середину. Выбирай же - буйствующая красками яркая жизнь тупого обывателя Страны Чудес, или же мрачная тюрьма, полная кошмаров - удел слишком преданного своей стезе деятеля или предателя. Тупая страна. Тупые люди. Они сгнивают здесь, смеясь над рыбами с хитиновыми крылышками вырвиглазных цветов и усиками, и радуясь летающим чайникам. "Даже Джокеру не смешно". Храни Королеву! Храни Королеву! А эти дни, когда на ней сказались последствия её игры с магией! Боже, даже сейчас она чувствует тугие комки черноты, что собираются внутри неё, подтягиваясь вверх по пищеводу, чтобы вырваться наружу. Эти мерзкие сгустки магии так пачкали одежду, добавляя к обычным насмешкам и издевательствам колкие замечания об этой игре с огнём, а так же причиняли ужасную боль внутри, приводившую к тому, что девушку буквально выворачивало от подобных ощущений. Гадко. Жуткая нарисованная улыбка размазывается по лицу, оставляя лишь яркие пятна и рот, который, как оказывается, никогда почти не кривился в гримасе смеха. Да, делать нечего, в тюрьмах не выдают губную помаду. Никогда не нравилось девушке то, что рано или поздно с масками придётся расставаться. Ей повезло, что ТАКОЙ её видели лишь бесстрастные (по крайней мере, большинство) стражники. Как будто тогда с неё кожу содрали. Брр. Кортли помнит, как судорожно закрывая дверь, она запирается в комнате после выхода из тюрьмы, и вновь надевает свою маску. Маску льстивого и гибкого, словно Чеширский Кот, создания, что внутри себя таит ненависть и безумие, что поражает гораздо больше, чем буйное сумасшествие Безумного Шляпника. Мрачное, подобное штормовой волне, что вот-вот накроет берег и крошечных людей там. Королева боится заговоров. Она никому не доверяет, всех подозревает. Потихоньку она понимает, что сумасшествие - не нечто весёлое. Не что-то яркое. Это вещь более глубокая, опасная, непредсказуемая. И Её Величество осознаёт, что ОНО овладевает ей. Она УБИЛА. И именно поэтому она боится себя. Своих рук, способных творить не только радость для её подданных, но и смерть. Падая в забвение, он лишь смеётся, оставляя от себя только старую игральную карту, пару шутливых наставлений для дочери и горестные тяжкие воспоминания в голове Королевы. И так, Её сказочная судьба была навеки потеряна. И всё должно было измениться. Она бы встала на место той, которая была повинна в том, что девушка не имеет своей роли в сказке о любопытных девочках и белых кроликах. Она бы не восстановила свою судьбу. Она бы обрела новую. И никто не смог бы встать на её пути.