Сюита обреченности

В комнате царил полумрак, пугающий шелк которого точно холодил кожу. Особняк, где они находились, располагался на побережье моря и принадлежал семье, которая, как оказалось, предала Вонголу. Тсуна старательно играла в спокойствие и выдержку: ровная спина, ладони, сложенные на коленях, и прямой взгляд, который она умудрилась не отвести. Реборн стоял напротив, не спеша первым нарушать воцарившуюся тишину. Со времени их последней встречи, что имела место быть два года назад, он нисколько не изменился. Высокий, статный, по обыкновению в строгом костюме, подогнанном по фигуре. Кто бы мог подумать, что за подобной представительностью, больше подходящей для какого-нибудь бизнесмена, скрывается умелый убийца. Без каких-либо объяснений покинув Вонголу, мужчина умудрился исчезнуть из поля зрения Савады, определенно специально. Пусть и не безболезненно, но Тсунаеши приняла его выбор. Однако никак не ожидала, что однажды Реборн выступит против Вонголы. Это казалось иррациональным, абсолютно неправильным. Но реальность не спешила считаться с чувствами какой-то там девчонки, пусть и возглавившей могущественную мафиозную семью. Ее предупреждали не верить в хорошие намерения оппонента, когда Тсунаеши предложили встречу, четко при том обозначив, что со стороны противника будет присутствовать именно Реборн, сделав на том явственный акцент. Казалось бы, нейтральная территория и возможность избежать открытых столкновений, решив дело миром. Разве Тсунаеши не могла не ухватиться за подобную возможность? Обладая невероятной силой, Савада все же слыла миротворцем и не желала отказываться от подобного амплуа в дальнейшем. Впрочем, куда сильнее ею двигали иные мотивы, куда более личные, которые девушка не спешила открывать окружающим. Наверное, потому они и попали в ловушку. Савада усердно глушила тревожный шепот интуиции, потому как ей отчаянно хотелось верить, и результат ее беспечности не заставил себя долго ждать. Однако Реборн все же отпустил Гокудеру и Ямамото. Хаято, разумеется, не желал оставлять босса наедине с предателем, но их общий друг правильно оценил расстановку сил. По взгляду Такеши Тсунаеши поняла, что Хранитель Дождя решил довериться ей, не устраивая бойню, которую после можно было использовать для развязывания полноценной войны. Савада всегда уважала Ямамото за умение понимать людей, обходясь без долгих задушевных разговоров. Вот и теперь он понял все без слов. — Ты отпустил моих Хранителей. Зачем? — наконец произнесла Тсунаеши. — Хотелось переговорить с тобой безо всяких помех, — бесстрастно отозвался Реборн. — Ты не тот человек, который отпустит волка, загнав его в ловушку, — тихо произнесла Тсуна. Она действительно так считала. Не соврали ли ей, сказав, что Гокудеру и Ямамото освободят? Впрочем, оба Хранителя не примут смерть без боя, бесшумно и смиренно. Она бы услышала, в конце концов, почувствовала. К тому же, их жизни — это безусловный козырь против самой Савады, сдерживающий фактор, которым глупо было бы пренебречь. Все же в карих глазах плескалась тревога. — Все же мы умудрились тебя испортить. Раньше ты бы безо всяких сомнений поверила в мои добрые намерения. — Вы не испортили… — попыталась было возразить Тсуна, но осеклась под уверенным взглядом Реборна, не сомневавшегося в своих словах. Конечно, она изменилась. Глупо отрицать и бесполезно оправдываться, но вряд ли эти перемены можно обозначить как испорченность. Однако все же Тсунаеши умудрилась попасть в ловушку, более того, вместе с ней в условный капкан попали и Хранители. Но ей было всего девятнадцать, а потому отчаянно хотелось верить в лучшее в людях. К тому же после всего пережитого, ее путь пусть и был весьма тернистым, но Тсуна ни на секунду не сомневалась в правильности собственного выбора. Разговор не клеился, что казалось весьма странным при сложившихся обстоятельствах. Она не сомневалась, что стоило им остаться наедине, как Реборн перейдет к сути вопроса, но он передал инициативу своей бывшей ученице, непутевой Тсуне. Воспоминания о тех временах болезненно кольнуло в груди. — Так я заложница? — осведомилась Савада, неожиданно для самой себя услышав в голосе стальные нотки. — Нет, гостья, конечно, — Реборн пожал плечами. Подчеркнуто равнодушно, что явственно говорило о лжи. — Тогда к чему все это? — девушка нахмурилась. — Неужели после столь продолжительной разлуки, ты не рада меня видеть? — в насмешливом жесте вскинул вверх бровь Реборн. Его нарочитая небрежность заставила Тсунаеши напрячься еще больше. — Я вот рад тебя видеть, — добавил мужчина. Небрежно. Буднично. Фальшиво. — Вот как? — с деланным спокойствием вопросила Савада. — Раз так, тогда для чего все это? Тсунаеши бы чувствовала себя куда спокойнее, направь он на нее пистолет. Обычно Реборн с ней не церемонился, вспомнить хотя бы его радикальные методы обучения, больше похожие на издевательства. Потому-то сейчас его выписанная бесстрастность буквально фонила опасностью. Но ей нельзя было показывать свой страх. Реборн никогда не переставал быть хищником, а для тех чужие слабости — сигнал к нападению. — То есть ты не веришь в то, что я рад тебя видеть? — Нет, — чересчур поспешно отрезала Тсунаеши.- Я пришла сюда обсудить дела между нашими семьями, и мне бы хотелось начать, если ты не против. Реборн внимательно посмотрел на нее. — Как пожелаешь, — усмехнулся он и отчего-то повторил, но куда тише: — как пожелаешь.