Не галлюцинация

Когда Майкрофт вошел, его странным образом будто бы оглушило. Он все еще видел недавно выкрашенные стены, краска просохла, но выглядела слишком уж идеально ровной, ни скола, ни пятнышка, окна, забранные решеткой, наручники на одной из перекладин. А еще, он чувствовал запах до того, как дверца шкафа была открыта. Он все видел и слышал, но, вот странно, совсем ничего не понимал. Ощущение это было неожиданным и, пока шел от двери до шкафа, офисного, но достаточно вместительного, он все думал, как следует это самому себе объяснить. Может быть, его мозг просто не желает связываться с подобной банальщиной? Да. Это объяснение подходило как нельзя лучше. Он видел незнакомцев в форме. Незнакомцев условных, кто-то из них уже когда-то попадал в поле его зрения, кто-то мелькал на фото в личных делах, но сейчас это не имело значения. Что тоже было странно. С каких это пор информация не имеет значения? И с каких пор не его разум решает, что помнить, а что нет. Размышляя над этим, а еще над тем, как неожиданно эстетично падает солнечный свет на дешевое покрытие пола, он потянул на себя дверцу шкафа. Запах усилился в разы. Хлынул, забиваясь в ноздри, одуряющий, омерзительный, заставляющий горло сжаться гадливым спазмом. Майкрофт отшатнулся, зажимая рот, да и нос рукой, и тут же замер, остро, куда острее, чем запах, чувствуя вину за это. Не так он представлял себе героическое спасение детектива-инспектора Грега Лестрейда. Он ведь понимал, что увидит! И унюхает! Он так не хотел, чтобы его брезгливая гримаса стала первым, что тот увидит. Но это и в самом деле было слишком. Майкрофт кое-как взял себя в руки и поскорее вернулся назад, надеясь, что тот без сознания. Желание было эгоистичным, но Холмс решил, что будет думать, что просто не хочет обижать инспектора, а вовсе не пытается избежать последствий этой обиды. Да и что там за последствия?! Как будто ему так уж важно получить расположение какого-то бобби! Но увы, Лестрейд был в сознании. Выглядел именно так, как и следовало ожидать, едва живым, избитым и замученным, не способным даже пошевелиться толком, но взгляд казался осмысленным. А еще, Холмса Грег явно узнал. Вскинулась в удивлении бровь, та, которую не пересекал глубокий порез, а губы, хотя и беззвучно, но вполне отчетливо произнесли: «Мистер Холмс». Майкрофт не выдержал и отшатнулся снова, но за спиной уже слышались шаги торопящихся к пациенту медиков, и движение это могло быть сочтено вынужденным. Нельзя ведь было их задерживать! Нужно было срочно дать им место! К тому же, оставлять Грега в шкафу, где он провел последние восемь часов, было бы просто жестоко. Именно так Майкрофт и думал, зачем-то стоя в углу и глядя в спины деловито суетящихся медиков и полицейских, сменивших его людей. Майкрофт не должен был здесь быть, ни сейчас, ни раньше. Он не должен был приходить, не должен был поручать своим до крайности занятым подчиненным разыскивать похищенного какой-то банальной шпаной детектива-инспектора. Он и знать-то о нем не был должен! Сколько полицейских попадает в беду каждый день? Если бросаться спасать каждого, если просто знать о каждом, даже его мозга не хватит! Не говоря уж о времени и ресурсах. Майкрофт знал, что его никто не спросит, но все равно, все то время, что ждал, придумывал себе оправдания. Ну, допустим, он просто присматривал за Шерлоком. Нет ведь ничего удивительного в том, чтобы знать, кто окружает его младшего брата? С этим ему все было более-менее ясно. Но помогать-то зачем? Ведь для Шерлока никакой опасности не было. - Кто-нибудь, - попросил-приказал он в пространство, даже не будучи уверенным, что его услышат, - откройте окно. И снова поморщился. А потом понял, что оставаться в гнусно пахнущем месте вовсе не обязан. И даже то странное, что толкнуло его сюда раньше, заткнулось наконец. Побитого полицейского погрузили на носилки и понесли к выходу, и Майкрофт будто очнулся, осмотрелся недоуменно и двинулся следом. Впрочем, не с его памятью было надеяться, что увиденное хоть когда-то его покинет. Банальный офисный шкаф, тесный для крупного мужчины, даже с вынутыми полками. Полки стояли тут же, у стены, значит, не готовили место специально, просто воспользовались случаем. Руки Грега, черт, точно Грега, не детектива-инспектора Грега Лестрейда, беспомощно вздернутые, закрепленные высоко над головой. Неудобная поза: полусидя, с прижатыми к груди коленями. Бессильно поникшая голова. А еще кровь и прочие биологические жидкости. И мотать головой бесполезно. Образ не отогнать. К тому же, выглядит по-дурацки. Майкрофт просто сел в свою машину и, вместо того, чтобы направиться по делам, важным, кажется, даже неотложным, дал водителю указание двигаться следом. Больничный коридор выглядел настолько нормально, что Майкрофт даже слегка успокоился. Он знал, конечно, крутились в голове обрывки статистики, да и вообще здравый смысл подсказывал, что разные, в том числе и самые трагичные этот коридор видел исходы, но слишком уж привык полагаться на профессионалов. Если, конечно, он в принципе способен на кого-то полагаться. В любом случае, вся эта история окончена, и снова можно было уходить, даже нужно, но он все еще оставался здесь. Все еще был рядом. Вдруг что-то понадобится? У Холмса не было конкретной идеи, что именно, и почему от него, но, при большом желании, он легко мог придумать что-то достаточно правдоподобное. Может, что-нибудь, не входящее в стандартную страховку? Майкрофт мог бы заплатить за это загадочное нечто. Но от него так ничего и не понадобилось. Майкрофт стоял и сидел. Бродил по коридору, время от времени отвечая на неотложные звонки и сбрасывая не важные. А потом просто ушел. Увидел на очередном витке лестницу, и понял, что уже способен сделать шаг прочь. И еще один. Даже спустился к парковке и почти уже открыл дверцу машины. И на этом вдруг все. Кончилась его свобода, рожденная усталостью, голодом и потрепанными, кто бы мог подумать-то, нервами. Он вздохнул, окончательно сдался, отпустил уже водителя, а потом вернулся назад. Покорно ждать, пока можно будет снова попытаться заглянуть детективу-инспектору в мутные после долгого принудительного сна глаза. Ждать, пока судьба или медперсонал сжалятся над мистером британское правительство и позволят войти в оплаченную им же палату. Он сам был на грани обморока, когда это наконец-то случилось. Антея принесла ему приличного кофе, как всегда собранная и равнодушная, будто бы и не пришлось и ей бодрствовать этой ночью, забрала пустой стаканчик от чая, который падающий с ног Майкрофт не придумал, куда выкинуть, покивала, выслушивая лаконичные распоряжения. А потом будто бы пропала из его жизни. Ведь знакомая уже медсестра, с полчаса примерно назад заступившая на дежурство, поманила его прямо от досконально изученной им двери. За дверью спал Лестрейд. Он все еще был изможден и избит, но пах куда благопристойнее. А еще он больше не умирал. И Майкрофт не мог об этом не думать. Даже кресло, которое, оказывается, стояло в изголовье кровати, игнорировал секунд так пятнадцать. Живой. Живой чертов бобби, которого никак не выбросить из головы. Которого непременно надо увидеть, не доверяя отчетам врачей. Майкрофт уселся и прикрыл воспаленные после бессонной ночи глаза. И тут же распахнул их, испытав укол ужаса. Разумеется, под закрытыми веками ему тут же привиделся многократно проклятый шкаф. Он вернул к Лестрейду взгляд и решил, что самым разумным будет сидеть так до тех пор, пока не уснет сам собой. Может быть, тогда этот новый образ заменит предыдущий? А еще ему было немного жаль, что куда-то пропал тот, что был перед этим. Образ детектива-инспектора, вооруженного, сильного, надежного как старая скала и упрямого как годовалый теленок. Но это, как надеялся Майкрофт, было как раз поправимо. Надо только дождаться, когда Лестрейд вернется в норму. А потом подкараулить его посреди расследования. Или в спортзале. Судя по тому, что Майкрофт видел сейчас, по тому, что так мягко очерчивало одеяло, тренировками детектив-инспектор не пренебрегал. Не атлет, конечно, но сейчас Майкрофту хватило и этого, чтобы не выспавшийся мозг принялся рисовать картины одна завлекательнее другой. Пришлось даже срочно призывать его к порядку. Конечно, Лестрейд не мог бы прочитать его мысли, но травить себе понапрасну душу не хотелось совсем. И стоило бы и вовсе уйти сейчас, когда ясно уже, что все в порядке. Только кресло казалось удобным, а Майкрофт уж слишком устал. - Мистер Холмс, - услышал он сквозь едва народившийся сон. Сказано было тихо и почти без интонации, но Майкрофт прекрасно расслышал удивление. Поэтому открыл глаза и улыбнулся. А что еще ему оставалось? Кроме того, нужно было срочно исправлять впечатление. Если Грег помнит его гримасу, то можно представить, что он о нем думает. Наверное ведь, брезгливое отвращение это вовсе не то, что ждешь от человека, пришедшего, чтобы спасти. И вот самодовольную ухмылку, в которую тут же переродилась его улыбка, стоило тоже хоть как-нибудь притушить. Да, Майкрофт успел, да, спас, будто рыцарь прекрасную даму. Но, в самом деле, ну нельзя же выставлять это напоказ так откровенно! Ведь самого же подобное так злило в Шерлоке! Майкрофт поборолся с собой примерно секунду, а потом позволил ухмылке стать совсем уж победной. На лице Лестрейда читалось такое изумление, и даже благодарность, что невозможно было не среагировать. - Во плоти, - заверил его Майкрофт и встал, чтобы иметь лучший обзор. А после и вовсе присел на постель, бесстыдно касаясь бедром его колена. Ну хоть на это-то он ведь имел право! Облегчение видеть Грега живым оказалось такой силы, что Майкрофт вдруг почти позабыл собственный отчаянный испуг от перспективы его потерять. Да и не хотел он сейчас о таком помнить. Он хотел, на правах спасителя и героя, похлопать Грега по укрытому одеялом колену. - Что я натворил? – спросил его Лестрейд, рассматривая откровенно недоверчиво. – Эти… кто меня похитил. Они не могли быть замешаны в чем-то вашего уровня. Я влез во что-то? Что-то видел? Его голос стал деловитым, и Майкрофт даже слегка восхитился подобной быстрой реакции. Ведь только что пришел в себя, и явно не до конца. Но уже готов давать показания на благо короне. Укол чего-то тоскливого под самым сердцем Майкрофт предпочел не заметить. Не впервой. Да и, в самом-то деле, зачем еще старший Холмс мог бы вот так суетиться и лично бегать за каким-то полицейским? Что еще ему могло бы понадобиться от людей, кроме информации? - Ничего такого, - сказал он и понял, что прозвучало как-то неправильно. Напряженно и сухо. Как будто бы он был смущен и пытался это скрывать. – Как вы себя чувствуете? Я сейчас позову сестру. Так ведь было правильно? Пришедшего в себя пациента первым делом следовало осмотреть? Майкрофт не двинулся с места. И руку с колена Лестрейда не убрал. - Я? – изумился тот, как будто бы это не он сейчас тут помирал. – Я не уверен. Судя по всему очень неплохо. Учитывая.., - он сбился и, как смог, помотал головой. – Что вы здесь делаете? - Волнуюсь, - признался Майкрофт честно и отвел взгляд. Это было так стыдно: волноваться за практически незнакомца. Это было недостойной слабостью. А еще – сладким запретным плодом, который Майкрофт никогда не должен был попробовать. Информация, исполнение приказов, иногда секс. Это все, что Майкрофту Холмсу должно было быть нужно от людей. Только это, а вовсе не такая вот растерянно-изумленно-благодарная улыбка немолодого, не слишком красивого, не слишком блестящего детектива-инспектора Грегори Лестрейда. Но так же, как до этого было страшно, сейчас ему стало приятно. И это уже было не объяснить. Майкрофт сразу же захотел большего. Ведь у Лестрейда стресс? Он в поддержке нуждается и утешении? И вот бы сейчас стянуть с него одеяло и больничный халат задрать. Сдвинуться вниз по кровати, склоняясь все ниже, к животу, ну, пусть будет к животу, не обязательно же в собственных мыслях все называть своими именами, а потом… А потом, Майкрофт был в этом уверен, он получил бы отменный удар по лицу. Даже, учитывая состояние предполагаемой жертвы «утешения и поддержки». - О чем? – спросил между тем Лестрейд, полностью подтвердив имидж клинического простака. Майкрофт нахмурился. Но ответил. - О вашем здоровье. Полагаю, вас это шокирует. - Еще как! – закивал Грег с энтузиазмом, но тут же поморщился. Должно быть, ему все еще было больно. Майкрофт вскочил, всплескивая руками, будто деревенская кумушка, но, когда выглядывал в коридор, игнорируя имеющуюся в палате кнопку, выглядел уже куда как более пристойно. Почти как Антея, помахавшая ему в знак готовности выполнить новое поручение. Ее деловитый, как всегда ледяной вид, здорово успокаивал, и, ожидая, пока медсестра закончит, что она там проделывала, Майкрофт думал, что следовало бы оставить в палате ее, а самому отправляться спать. Девушка была решительной и эффективной. Наверняка уже на утро Грегори Лестрейд стоял бы у его двери на одном колене и протягивал бы ему кольцо. И не важно, какая у него до этого была ориентация. Майкрофт скривился. Совершенно точно сегодня его разум не был в ударе. Надо же, какую ерунду подсовывает с недосыпа! - Вы в порядке? – должно быть, Лестрейд заметил эту его гримасу и тут же поспешил прояснить ситуацию. - Устал, - честно ответил Майкрофт, а потом проводил медсестру взглядом и бесцеремонно уселся на место. Вот только трогать пациента руками больше не стал. И без того перспектива получить по лицу росла с каждой минутой. Когда-то ведь этот увалень сообразит! – И испугался. - За меня?! – ошарашенно выдал Грег, но соображать явно так и не начал. – Вы?! Что происходит?! И что вот Майкрофт на это должен был сказать? Что влюбился с первого взгляда? Ну, это бред. Не с первого, да и не влюбился. Просто заинтересовался. Что давно мечтал сделать ему минет, и так до сих пор от этой мечты не отделался? Что знает, что Лестрейд не гей, но все равно не может за него не волноваться? Даже будучи точно уверен, что никогда это не будет взаимно? И не достаточно ли на сегодня для Майкрофта унижений? - Я тут подумал, - сказал он, наконец, с энтузиазмом мазохиста глядя Лестрейду прямо в лицо, - может, мы с вами могли бы, ну там выпить к примеру. Вместе. Что-нибудь, ну что вы там пьете обычно? Я уверен, что готов к эксперименту. А вы? - А я, - проговорил Лестрейд ошарашенно, и на его лице явно обозначилось понимание. Изумление. Ярость. И вдруг робкий, недоверчивый интерес. И все это разом. – Я пока не уверен, что вы не галлюцинация. - А если нет? – надавил Майкрофт, чувствуя, как затаивает дыхание. Причем всерьез. Ощущение было такое, что если Лестрейд не ответит прямо сейчас, он и не выдохнет никогда. – Если не галлюцинация? - Если не галлюцинация, - ответил Грег, как-то разом вдруг успокоившись. Даже подозрительно стало, чего это он. – То уж выпивку-то я вам в любом случае должен. И Майкрофт выдохнул. А потом снова вдохнул. Уже куда легче.