Promise

-Обещай, что спасёшь его. -Я обещаю. Это не единственное обещание, что я давал тебе. Я обещал найти тебя и отомстить. За то, что пыталась подчинить меня. За то, что смогла заинтересовать Уилла. Он ещё долго пах тобой. Дешёвые духи с примесью отчаяния и разочарования. Я ненавидел этот запах. Иногда меня по сей день преследует его фантом. Я чувствую его, когда зарываюсь носом в волосы Уилла. В такие моменты мне особенно сильно хочется тебя убить. Я обещал сделать это. А ты ведь помнишь, что я всегда держу слово. Если играешь со мной, то будь готова платить. Моя цена — твоя жизнь. И я приду, когда ты меньше всего ожидаешь. Карандаш скользит по бумаге с едва уловимым скрипом, но его хорошо слышно в полной тишине комнаты. Я снова и снова переношу его черты лица на бумагу. Я мог бы рисовать по памяти — образ Уилла навсегда въелся в память, но наблюдать за ним доставляет удовольствие. Особенно наблюдать за ним спящим. Полная расслабленность. Он прекрасен когда спит и я могу рисовать его часами — прикрытые глаза и длинные ресницы, овал лица и форму губ, спутанные волосы шрам на скуле. Всегда морщусь, когда рисую его. Потому что его оставил не я. Это не мой замысел. В такие моменты я хочу подчинить тебя, оставить новые шрамы, заставить принадлежать только мне. Но я успокаиваюсь, когда вспоминаю, что дал ему намного большее. О да, я определённо могу рисовать его часами. Но не сегодня. Поэтому откладываю блокнот в сторону и сажусь на кровать. Опираясь на локти, прикасаюсь к его волосам, перебираю пряди, пропускаю их сквозь пальцы. Даже от лёгких прикосновений он вздрагивает и приоткрывает глаза. -Нам нужно ехать. Прямо сейчас. -Куда? И зачем? -В Балтимор. Нужно навестить нашу старую подругу. У тебя мало времени, собирайся быстрее. Возьми всё необходимое. Сюда мы больше не вернёмся. После того, что мы сегодня сделаем, искать нас будут с большим рвением. -Охота? -Лишь выполнение обещания. Его глаза округляются — он всё понял. Но Уилл не станет возражать и не станет мешать. Он лишь лишь пожимает плечами. Он настолько часто был готов умереть, что судьбы других уже мало его интересуют. Это его время побыть эгоистом. И именно поэтому он быстро вскакивает с постели и собирается в спешке. Уже спустя полтора часа они пробираются сквозь тёмный подвал к заброшенному крылу лечебницы. Только через него можно попасть в кабинет Аланы днём. А у нас нет времени ждать вечера. -Ты совершенно точно уверен, что мы идём в правильном направлении — спрашивает Уилл, когда в очередной раз чуть не падает, поскользнувшись на бетонном влажном полу больницы. Это забавляет меня, и я не могу не улыбнуться, но тут же беру себя в руки. -Ты думаешь, что я не изучил план здания перед тем, как придти сюда? -Нет, но… -Так что будь добр, замолчи и дай мне сосредоточиться. В ответ он что-то ворчит себе под нос. Кажется «грубо». Наши голоса гремят в коридорах, где когда-то сотни человеческих существ, срывая голоса в бессмысленных воплях, в непокидающей разум агонии грызли беззубыми ртами железные прутья своих клеток. Я слишком хорошо их понимаю. И Уилл тоже. И именно поэтому мы стараемся пройти этот коридор как можно быстрее, придерживаясь середины, как когда-то говорили каждому из нас санитары. «Он никогда не должен вернуться сюда» — вот о чём я думаю, когда вижу как лицо бредущего позади Уилла приобретает загнанное выражение, а взгляд мечется от клетки к клетке. Я морщусь, вспоминая, что три года назад он оказался здесь по моей вине. Ты не ждала нас. Если бы ждала, в твоих руках был бы револьвер. Или нож. Смотря что ты предпочитаешь. Но встречая нас безоружной, ты встречаешь свою смерть. -Ты действительно думала, что я оставлю тебя в покое? В воздухе разливается липкий запах страха. Я приближаюсь к тебе, а ты отходишь к стене, медленно загоняя себя в ловушку. Твоё тело дрожит, рот приоткрыт- ты явно хотела что-то сказать, но не можешь. Из горла вырывается хрип, когда ты спиной полностью упираешься в стену. Взгляд застыл на лице Уилла. Ты серьёзно надеешься найти тень сожаления в его глазах? Я настолько близко, что чувствую шлейф твоих духов, пробивающийся сквозь тяжёлый запах страха. Парфюм тот же — хоть что-то не меняется. Вспоминаю его в волосах Уилла. В следующую секунду моя рука сжимается на твоём горле, полностью вжимая тебя в стену. -Ты пыталась забрать у меня очень много важных вещей, — говорю это так тихо, чтобы слышала только ты, — это было по меньшей мере грубо. Я привык избавлять мир от грубости. Чуть сильнее сжимаю руку. Из твоих глаз текут слёзы, из горла вырывается хрип: -Уилл… Забавно. Даже за шаг от смерти ты всё ещё веришь, что перед тобой прежний Уилл Грэм. Пусть тогда у твоей смерти будет его лицо. Это последнее, что ты увидишь. Я достаю нож из кармана брюк. -Уилл, подойди. Протягиваю ему нож. Его руки не дрожат, когда пальцы сжимают рукоять ножа. Я убираю руку с горла Аланы. Та сразу же предпринимает попытку вырваться, заранее обречённую на поражение. Уилл сжимает её плечо, толкает к стене. Приставляет нож к горлу. Хочу в лишний раз напомнить ему, что порез должен быть ровным. Но нет необходимости — его рука не дрожит, когда он совершает одно точное движение. Нож разрезает плоть, брызги крови летят ему в лицо. Он действительно красив в этот момент — воплощение жестокости и спокойствия. Мало что способно удивить меня. Я видел много жестокости, но меня удивляет то, с каким хладнокровием ты отпускаешь потяжелевшее тело, что тут же сползает по стене вниз, и протягиваешь мне нож рукоятью вперёд, слегка поглаживая липкое от крови лезвие. В этот момент я понимаю, что чашка, брошенная мною на пол, собралась из осколков сама. В этот момент мне действительно страшно видеть то, что я с тобой сотворил.