Крылья для неудачника

Сэм Винчестер всегда был гребаным неудачником. Если не заикаться о его судьбе и жизни в целом, и взять в поле зрения только его любовные похождения, то уже можно брать веревку, мыло и идти в горы. Или в лес самоубийц. Тут уж смотря где ты находишься, насколько тебе лень и отпустит ли тебя твой старший брат. Сэму не нужно было разрешение Дина, потому что он не собирался заканчивать с жизнью самостоятельно, ведь, во-первых: у него и так возможностей умереть было предостаточно, во-вторых, он не считал, что это выход, да и, в принципе, не особо хотел, ну и в-третьих, Дин все равно достал бы его хоть из ада, хоть из клетки, хоть и бездны, и надавал лещей. А лещей Сэм не хотел. Сэм хотел быть рядом с любимым человеком, но, по иронии судьбы, все его любимые человеки рано или поздно, но закономерно бросали его ради отпуска в мире ином с каким-нибудь ангелом-бизнесменом. Но Винчестер был умным мальчиком, и поэтому в качестве очередного объекта обожания выбрал ангела. Вот такая многоходовочка. Разве что ангел этот был абсолютно без способностей к бизнесу, среди обычных людей уживался так же хорошо, как социопаты или аутисты, а еще вроде как взаимно любил его старшего брата. Но это же нифига не проблема, правда? Сэм быстро нашел ей решение. Он решил, что тихо будет страдать в сторонке, потому что он так же любил и своего старшего брата (платонически), и его личного ангела Кастиэля (не совсем платонически) и желал им счастья, и готов был отдать ради этого что угодно, разве что кроме их жизней и собачки, которой у него все равно не было. А он? Ну, а что он. Разве не понятно было с самого Стэнфорда, что судьбе не особо по душе ситуация, в которой Сэму Винчестеру хорошо. Так что ничего другого не оставалось. Небо голубое, вода мокрая, Сэм Винчестер — Сэм Лузерчестер. Нет, в принципе, он привык. А как тут не привыкнуть, если всю жизнь одно и тоже? Человек — венец эволюции. А один из главных факторов биологического прогресса — высокая приспособляемость. А Сэм, что, не человек? Человек. Вот и приспособился. Примерно за год его адаптации к новым условиям он научился не смотреть на Каса все время, пока он находится в рядом, не пытаться звать его на помощь, не думать о нем слишком часто, не ревновать его к Дину, не мечтать о возможности сбежать в параллельную вселенную, где они с Касом — счастливо женатая пара, и не делать множество других вещей, мешающих его душевному спокойствию. К сожалению, пока еще он не научился не любить Каса, но это уже дело десятое. Так бы и жил Сэм дальше, тщательно контролируя мысли и игнорируя тупую боль, появляющуюся каждый раз, когда Кас за время пребывания вместе с ним и Дином, предпочитал отдавать все свое внимание второму, и каждый раз, когда они смотрели друг на друга долгими непонятными взглядами, вели задушевные разговоры, гуляли, делились подарками и мыслями, тогда как Сэм был для Каса чуть ли не «ну тем, высоким». Это не было связано с ревностью, это было связано с тем, что Кастиэль, после всего того, что они вместе пережили, мог бы хотя бы называть его другом. Ну или там приятелем. В общем тем, в кем иногда общаешься кроме как в те моменты, когда он к тебе чем-то обращается, и когда твоего главного друга нет, и можно воспользоваться запасным. Сэм был согласен, что сам виноват. Так же Сэм знал, что ничего не имеет права требовать от Каса, так что ничего и не требовал. В конце концов, тот знал его имя, а Дин не променял на парня и все еще проявлял свою братскую любовь, параллельно затирая Сэму, что они с Кастиэлем просто друзья. Но Сэм то знал! Кстати, им было совсем не обязательно от него это скрывать. Ну, в общем, прошло еще несколько месяцев. Сэм устал считать, и даже дата, которую он решил отметить в своем мысленном календаре как Дату Осознания, потихоньку стала не такой значительной, как раньше. То, что Кас так отдалился от него, на самом деле, пошло на пользу, и хотя Сэм бы с удовольствием послал эту пользу куда подальше, зато без лишних иллюзий жилось легче. Хотя Винчестер честно не понимал, что сделал такого, и почему в последние полгода Кастиэль вел себя так, как вел много лет назад, когда они только-только познакомились. Он как будто при любой удобной возможности избегал его, и, когда думал, что Сэм не видит, буквально прожигал тяжелыми оценивающими взглядами. Это было как хорошее такое ведро ледяной воды, которое не давало ему забыться и начать петь серенады под окнами, может быть, даже в прямом смысле. А потом Кас и вовсе куда-то смылся недели на две. Это не было в новинку, но Дин все равно скучал, и Сэм тоже, но виду не подавал. В какой-то момент между братьями случился диалог типа такого: — Сэм, сходи за пивасом и пирогом. — Нет, Дин, не схожу, я всю неделю ходил, сам поднимай задницу и шуруй. — Эх, а еще брат называется. — Ага. Брат, а не служба доставки. — Че тебе, сложно? Сэм вздохнул и состроил жалобные глаза. — Дин, я устал. — Блин, ладно, мелкий. Принести тебе салатик? — Принеси, — милостиво согласился Сэм. Дин уехал в город и Винчестер-младший уже было собрался делать то, что обычно делал в полном одиночестве: лечь на диване и скорбно смотреть в потолок. Однако не прошло и пятнадцати минут, как совершенно внезапно зашелестели крылья. Сэм поднял голову: у него в ногах стол Кас. Выглядел он потаскано: плащ от грязи потерял свой первоначальный цвет, а на щеках виднелось несколько ярких мелких царапин. — Привет, Сэм, — поздоровался Кастиэль. — Привет, Кас, — неуверенно и удивленно ответил Сэм. Его, мягко скажем, застали врасплох. Во-первых, он банально не ожидал, а во вторых, его телу все еще было наплевать на то, что с ангелом ему ничего не светит, и он реагировало так, как и должно было реагировать: щеки потеплели, сердце затрепетало, ноги немного ослабели от страха быть спаленным. Хотя вроде как Сэм научился делать себе лицо кирпичом не хуже Каса. — Сэм, мне нужна твоя помощь, — сказал Кас. — Конечно, — сглотнул Сэм, — конечно я тебе помогу. — Прекрасно, — ангел приподнял уголки своих губ в подобии улыбки, — хотя это очень нетипично для тебя. — Что нетипично? — Ты даже не спросил, какая от тебя требуется помощь. Сэму, если честно, было совершенно наплевать. Даже если Кас попросит его помочь ему спрятать тело убитого им человека, Винчестер согласится. Однако Касу об этом знать было совершенно необязательно. Поэтому Сэм покраснел еще больше и задушено пробормотал: — Я просто не в адеквате, не выспался, с чем тебе там нужна помощь? — Я бы хотел тебя попросить вымыть и вычистить мои крылья. Я был неосторожен, не поставил на них защиту, и они в крайне печальном состоянии. — Что? — удивился Сэм, и даже вскочил, — подожди-подожди, Дин мне недавно говорил, что любой, кто не является избранным ангела, не может видеть его крылья, и тем более касаться их. — Ну, — кашлянул Кас, — да, это правда. — Я не смогу тебе помочь, — буркнул Сэм и увел глаза в пол, — Дин скоро вернется. — Сэм, — серьезно спросил Кас, — почему ты думаешь, что Дин подойдет на эту роль лучше? — Ну… эээ… разве у вас не… хм… ну типа… ну типа чувства? Он должен быть твоим избранным. — Ну, он мой подопечный, — кивнул Кастиэль, — я его клеймил. Мы очень хорошие друзья. — Все, что ты мне сказал, было бы правдой, если бы ты воспринимал свои суждения в несколько другом контексте. Мир Сэма уже почти начал рушиться, но тут он уцепился мыслью на странную деталь: — Но причем тут я? — Что в виду ты имеешь? — О, ну только не начинай так говорить, пожалуйста. Я имею ввиду, если ты утверждаешь, что не любишь Дина… ты же утверждаешь… — Нет, я его люблю. — А, — Сэм мысленно дал себе очень болезненный пинок за то, что расстроился. Как же он отстойный брат, ей богу!  — Платонически, — уточнил Кас. — Я тоже его люблю платонически, — от переизбытка чувств Винчестер захрипел. Он прокашлялся, пытаясь как-то успокоится. Господи, как такая простая ситуация вдруг превратилось в отдельный круг ада. — Но платонической любви, что, недостаточно? — Нет, Сэм. — Тогда почему ты пришел ко мне?! — Сэму было очень стыдно, но он находился в непосредственной близости к истерике. Кас замолчал. Он молчал минуты две, и Винчестер не выдержал — Почему ты молчишь?! — Извини, — раскаялся Кас, — я пытался двигать бровями. — О, — истерика мгновенно прошла. Двигать бровями — это очень серьезно. Возможно, весь их этот абсолютно внезапный диалог вел к чему-то очень серьезному, во что он не мог поверить, но при этом безумно хотел. — В общем, Сэм, — Кас подошел совсем близко, — Я пришел к тебе, потому что ты особенный. — Прямо фильм со мной главной роли снимай, — просипел Сэм. — Насколько я понимаю, на него пойдут одни подростки. — Ну не знаю, — Сэм сглотнул, — по моему, если ты сейчас не объяснишь мне, почему ты — молчал, и почему ты избегал меня, возрастное ограничение подскочит до 21+ — Сначала ты мне объясни, почему не говорил и избегал? — Я не… ты сам… я думал ты в Дина влюблен! — А я думал, я тебе безразличен, — Кас, наверное, хотел казаться спокойным, но постепенно на его лице проступало волнение. Он облизнул свои губы, и Сэм ненадолго залип. — Но потом я проанализировал твое поведение, уточнил его трактовку и Дина, он в свойственной ему манере усомнился в наших умвственных способностях, ну и я решил, что раз ты не желаешь делать первый шаг, его придется сделать мне, хотя, признаться, я опасался... — Господи, — перебил Сэм, хватая ангела за плечи, — Дин прав, мы идиоты! — Да, — согласился с ними Дин, — вы идиоты. Я поставлю тебе салат на стол. Надеюсь, что ты будешь достаточно менее задницей, чтобы впредь не заставлять меня ходить за ним. Вообще-то, Дин ходил за пирогами, пивом, и салат прихватил из-за собственной прихоти, но Сэму было наплевать, Сэм целовался с Касом и умирал. *** Кас оказался ужасным лгуном, и крылья у него оказались вполне себе чистыми, потому что он закономерно был способен справится с грязью самостоятельно, но Сэм все равно загладил их до того, что руки онемели, а Кастиэль мурлыкал так, что кровать тряслась. Ангелам вообще можно мурлыкать? Разве нет никакой полиции, которая запрещает некоторым существам планеты быть слишком великолепными? Сэм ходил по бункеру, напрягая все свои лицевые мышцы, чтобы не начать улыбаться, но Дин все равно сказал, что он выглядит непозволительно счастливо и светит своей рожей так, что у Дина болят глаза. Сэм послал его в жопу. Дин послал его на хуй. Сэм не стал возражать.