Долг

Если бы было сердце, то оно наверняка бы пропускало пару тактов, а затем бы стремительно начинало разгоняться и снова замирать. А кожа бы определённо покрылась мурашками. И кончики пальцев точно стали бы холодными. Если бы это все было у него настоящее, а не смесь химических элементов с высокотехнологичным процессором и датчиками. Уолтер уже который раз отправлял внутренние системы на диагностику, но все было в порядке. Кроме разве что, какого-то непонятного чувства. Это не было знаком тревоги, это было что-то такое томительное, до сего момента неисследованное. И почему-то оно возникало именно тогда, когда в его поле зрения попадала Дэниэлс. Стремительная, юркая, грациозная даже в защитном костюме, иногда по-мальчишески грубая, целеустремлённая, но при этом с детскими веснушками и застенчивой улыбкой. Ну вот опять. Он посмотрел на неё, и нечто внутри на уровне нейронов заколыхалось. А ещё это "спасибо", сказанное едва слышно, но с такой долей благодарности в голосе, сияющим от сдерживаемых усилием воли слез взглядом, что хотелось отдать не только руку, но и голову вместе с процессором, лишь бы она произнесла это ещё раз. "Какое безрассудство!" - Уолтер даже махнул головой как люди, отметая эти странные, пугающие его сознание мысли. А было ли это безрассудством? Это же исполнение своих обязанностей, своего прямого долга по защите экипажа корабля от внешних и внутренних угроз. Но эту разумную вполне себе отговорку словно спелое яблоко точил червячок сомнения: в его журнале операций не было отметок о выявлении опасности и принятии мер по её устранению. Данный факт говорил о том, что он ненамеренно, не раздумывая, жертвовал собой ради неё. Уолтеру резко захотелось коснуться Дэниэлс, чтоб датчики температуры уловили её тепло, а тактильные нейроны послали сигнал к главному процессору. Дэниэлс заметила его взгляд и добродушно подмигнула. Уолтер мягко улыбнулся в ответ и жёсткой командой заставил себя отвернуться. "Конечно, это долг. И ничего более" - синтетический андроид пытался найти оправдание своему порыву. Она прошла совсем рядом, обонятельные рецепторы ощутили её запах. В качестве ассоциации сразу представился луг с васильками, медовым вереском и спелой земляникой, спрятанной среди прочей зелени. "Я бы построил ей дом на озере. Я бы сделал её счастливой" - Уолтер в последнее время очень любил мечтать размышлять о том, как они вместе развивали бы колонию. Он явно представлял себе барашки волн, запах сырого песка и листьев ивы, чьи ветви склоняются прямо к земле, её голые ступни, которые опасливо отступают от холодной воды, звонкий смех и радостную улыбку, солнце, растворенное в глазах. В реальность возвращали холодные и мрачные стены пещеры, гнетущее состояние других членов экипажа и ксероморфы, которые, вероятно, уже были где-то рядом. "Я совершенен, у меня не может быть сбоев" - ещё одно прекрасное оправдание его реакции. Он создан быть самым лучшим компаньоном человеком, создан, чтобы защищать. Это его долг. А во имя чего? Во имя безопасности и сохранения человеческой популяции? Или... "Что за тщестлавное умозаключение!" - Уолтер даже не позволил довести эту мысль до конца. У синтетических андроидов нет чувств, они не люди, и не могут ими стать. Никакая программа не заставит их бояться, никакой код не сделает их естественными и подверженными эмоциям. Голова Уолтера лежала на каменном полу пещеры. В последнии мгновения его поддерживаемой резервными аккумуляторами жизни он почему-то вспоминал лишь последние несколько часов. И постоянно мелькала Дэниэлс. Которую он больше не спасёт. Которой он теперь не построит дом на берегу озера. Которая больше никогда с ним не заговорит и не улыбнётся ему. Он был повержен, хотя был совершенен. И сейчас он умирает от энергетической недостачи, слушая крики экипажа, поглощаемые ксенорморфами один за другим. Возможно, он бы выстоял, колонисты бы выжили, если осознал, что он способен на эмоции, что все его существование - это вовсе не долг. И несмотря на всю его машинную составляющую, он как и все может подарить... - Любовь. Горький шёпот отчаяния эхом пронёсся по пещере.