***
— Классная рубашка. — Оу, спасибо. — Черт, нет. Только сейчас понял, что нужно было оскорбить ее. — Так что мне бы пришлось ее снять? Они бы солгали, сказав, что не было никакого флирта; его было более, чем предостаточно. Но затем они встречаются в реальной жизни; живые, дышащие, нереально высокие парни, с настоящими голосами, ручными жестами и раздражающими привычками (Дэн, ради бога, дай мне закончить предложение хотя бы раз). Оказывается, Фил становится очень сонным и скучным по вечерам, а еще его оскорбляет грубый юмор. А Дэн может быть действительно грубым с водителем или кассиром, общение с которыми входит в его ежедневную рутину, но при этом быть абсолютно незаинтересованным с человеком, которого он плохо знает. Но ничего из этого не мешает им быть друзьями. Напротив, им всегда недостаточно друг друга. Почти никогда не выходить из Скайпа, отправляться в незапланированные поездки, говорить обо всем и ни о чем. Но когда Фил позволяет себе пялиться на Дэна дольше, чем нужно (и это вам не через камеру смотреть), тот резко замолкает, и Фил сразу же прекращает. В любом случае, это странно. Скорее всего. Странно ведь? Филу честно нравятся девушки; он бы не сказал, что он чисто по парням. Просто, может быть, его внешность не очень вписывается в установленные стандарты гетеросексуальных парней. Девочки очень симпатичные, да и вообще — у него было много преданных и действительно хороших друзей женского пола. Кроме того, у них мягкая кожа. Они хорошо пахнут и смеются. Но он никогда не испытывал желания срастись с кем-то; у него никогда не было ментальной связи с кем-либо. Иногда у него было чувство, что его запихнули в дурацкое кино, где он пытается построить отношения, но все его эмоции это просто отрезки фильма, которые не собираются вместе. С Дэном у него есть ментальная связь. Это что-то вроде, ну, эм, братской любви. По крайней мере, так бы он описал это, спроси его кто-то. И это намного лучше, чем та флиртовочная фаза через которую они проходили, когда знали друг друга лишь через пиксели и глупые твиты. Тогда они до сих пор были внутри фильма. Но сейчас они зрители. И Фил ни за что бы не променял это чувство; оно возникло с самым близким из всех близких ему людей, и, кто знает, может ему не суждено больше через него проходить с кем-то другим. Хотя, он понимает, что этот кто-то другой может оказаться намного лучше и светлее. Дэн скорее всего тоже понимает это. И поэтому через несколько месяцев он внезапно перестает прятаться так сильно. А его губы на вкус мятные и теплые.***
Дэн пробует поучиться в колледже, но это оказывается не самой удачной идеей, так что они с Филом съезжаются. Парни раскидываются фан-сервисом направо и налево на потеху зрителям, и не считают это странным, даже если их взаимодействия трудно назвать общепринятой нормой дружбы между парнями. Ребята продолжают делать это публично, в твиттере и дейлибуте (а почему нет?) Но лично между собой они прошли ту фазу «просто друзей» и теперь дурачатся с поцелуями (а иногда и с чем-то большим). Фил может проснуться посреди ночи, и все будет теплым и медленным, особенно губы Дэна, скользящие по его животу и ниже. И их почему-то все устраивает. Конечно, наутро Дэн скроется в ванной и выйдет оттуда преобразовавшейся версией себя — веселым, утренним и ярким, но в дружеской манере. У них не будет утреннего поцелуя, потому они никогда не делают ничего подобного. Зато теперь, пустота, наконец, заполнена. Фил нужен. Когда он разговаривает с Дэном, то чувствует, как его слова имеют значение, даже несмотря на все шутки и закатанные глаза, которыми Дэн отвечает ему. Он научился смотреть глубже этого. Дэн говорит ужасные вещи людям, которых любит; такой уж он, к сожалению (или к счастью). Если парень слишком вежлив с вами, то это значит, что он либо не доверяет вам, либо ему просто все равно.***
Позже Фил будет часто думать об этом. До появления Дэна его мир был разделен на людей, которые его любили и, собственно, относились к нему хорошо, и на общую толпу школьников, которые издевались над ним и оскорбляли, когда им вздумается. Эй, Фил, ты ведь гомик, да? Откуда эта рубашка, чувак, из исправительной эмо-колонии? Кто-нибудь позвоните в полицию причесок. В универе было лучше; у него было много хороших друзей. Конечно, они шутили друг над другом, но это были такие осторожные шутки, ведь все эти фанаты my chemical romance помнили, каково было в старшей школе, и старались относиться друг к другу менее пренебрежительно. Старшая школа до сих пор является неприятным осадком в воспоминаниях Фила. Он бы с удовольствием стер эти воспоминания, но в пятнадцать-шестнадцать лет некоторые вещи производят слишком большое впечатление. Тот парень, занимающийся регби, Макс, проходя мимо стола, за которым обедал Фил, снес его поднос, отправив всю его еду в воздух и прямиком на джинсы бедного парня (особенно порадовал апельсиновый сок). Крики, визжание котов и поощрительные свисты друзей Макса — это было настолько клишейно, что можно было спутать с плохой комедией. Но, вспоминая, ты понимаешь, что это все не так плохо; все те задиры выглядят по-другому, когда ты старше. Просто глупые, переполненные гормонами, тоской и желанием доказать самому себе, что ты не пустое место, подростки, теперь стыдящиеся того, что делали, когда им было по семнадцать. Они никогда не расскажут этого детям, и это полностью их вина — не твоя. Гораздо хуже вспоминать о своих собственных ошибках. Когда ты плохо относился к девушке только потому, что все остальные презирали ее. Когда ты перестал общаться с кем-то, кто был твоим приятелем, только потому, что они были недостаточно популярны и проходили через странную фазу. Когда ты пытался быть крутым и «своим», выставляя себя полным идиотом, и подстраивался под людей, которых должен был ненавидеть больше всего, которые обращались с тобой, как с дерьмом. Именно это заставляет Фила съеживаться, краснеть от кончиков ушей и желать незамедлительной смерти. Тот звук неловкого смешка после тупой идиотской шутки какого-нибудь мудака до сих пор преследует его. Сейчас это не имеет значения. Это не важно, когда он старше, добрее, умнее и точно уверен, что больше никогда в жизни не опустится до такого. Его родители (и даже брат) всегда хорошо относились к Филу, и он никогда не был ужасным ребенком. Они были как команда — иногда раздражали друг друга, иногда скандалили, но никогда преднамеренно не унижали. И с его друзьями из школы и универа у него были хорошие отношения. А затем, Дэн. Дэн — совсем другая история. Дэн — инопланетянен, пришедший к Филу из интернета, словно из космоса. У них нет общих воспоминаний, совершенно разное детство, группы друзей и семейные традиции — ну то есть, у Хауэллов их вообще нет (иногда Филу кажется, что из всех своих родственников Дэн любит только бабушку, и это так сильно пугает его, потому что он… он не может себе это представить). Дэн обязательно скажет что-нибудь оскорбительное. Дэн будет издеваться над ним, толкать и даже ругать в самое неожиданное время, и это до жути смешно, хотя бы потому, что, ну, Фил старше него. Дэн будет высмеивать его перед людьми, интернетом, их друзьями и даже перед незнакомцами. Это неприятно. Это напоминает ему о школе. Он чувствовал то же самое, когда Макс смотрел на него и говорил все, что ему вздумается. Уродливый. Бесполезный. Ты смешон, и никто не полюбит тебя. Может, немного другими словами (Макс был не совсем грамотным), может и вообще без слов, но. Из-за Дэна он вспоминал все это. Даже дрожь, пробегающую по спине. А его первая реакция — кричать, отталкивать и закрывать глаза, надеясь, что Дэн исчезнет из его жизни, потому что как он посмел. Как он посмел. Но затем… Дэн подходит и прижимает свои потрескавшиеся губы к шее Фила, словно ничего не произошло. Обнимает его за талию или берет за руку, словно у него есть право. И пытается прижаться ближе к нему на кровати, дабы сохранить тепло, что всегда было уморительно из-за их роста. И выглядит растерянным от счастья, когда Фил глупит или неудачно шутит. И грустит, когда грустит Фил. И сердится, если кто-то другой посмеется над Филом. (он на самом деле так злится, это невероятно смешно).***
— Раньше ты считал меня крутым? — Да, считал. — Больше ты так не думаешь, да? — Вообще не думаю, — отвечает Дэн, наклоняясь.***
А затем это кончается.***
Время идет, растягивается, как старая велосипедная шина, а потом рвется. Фил находит Томаса.***
И я думаю, что мне нужно выпить или поспать, я думаю, мне нужно уйти, это. Это. Еб твою мать. Эти руки, руки, обернутые вокруг плеч Фила, и щека, прижимающаяся к волосам Фила, и смеющийся парень, ведь кажется Фил сказал что-то смешное. Никто никогда не говорил, что мы должны прекратить, но все подошло к концу, да ведь? Спать рядом с парнем не чувствуется правильно. Ты, конечно, спокойный во сне, и мне нравилось, как ты прижимался ногами в этой забавной мягкой пижаме к моим, и как я всегда мог обнять тебя настолько крепко, что чувствовал твои ребра. Я готов остаток жизни провести в твоих объятиях, пока ты сонно дышишь рядом с моим ухом. Но в то же время, это неправильно. Это было неправильно с самого начала, со скайпа и всех наших переписок и твоих глаз, смотрящих на меня так, словно в мире больше ничего не существует. Мой папа обычно превращает все в шутку, а мама говорит, что многие вещи не стоят того, чтобы сильно о них переживать, особенно если ты в саркастичном настрое. Никто никогда не говорил мне не быть геем, кроме, может быть, бабушки, которая, скорее всего, умрет от сердечного приступа, если узнает всю эту историю. Никто никогда не говорил мне не быть геем, пока я не сказал, что уже. Тогда они просто посоветовали не быть тупым и забыть об этом. Полагаю, что американская классика это «это просто фаза!», а британская версия это как раз-таки «не будь тупым!» Но наша семья отличалась тем, что не подходила под стереотипы из сериалов, поэтому мне просто нужно было перестать делать то, что я делал — так они сказали. И я не думаю, что именно из-за того, что они наговорили, я чувствую неправильность; этим они добились только того, что я уехал и теперь отвечаю на их звонки через раз, может три (или четыре). Чувство неправильности из-за меня и моего внутреннего голоса, который требовал прекратить. Ведь Фил мой друг, моя Полумна Лавгуд* и никто больше. Но сомневаюсь, что он понимал разницу. Ну или понимал, видя черный вихрь мыслей над моей головой почти все время. Но именно он удалял всю нашу фигню из интернета, даже если это было безнадежно; когда копий было столько, что они сразу же воскресали, никак не желая умирать. Наверное, я причинил ему боль.***
— Он понимает, что сказал тебе все это по КПК**, и ты не смотрел на него на ваших общих видео около, ну, года? — Как ты все это помнишь? — устало спрашивает Фил. — Потому что ты говорил мне, а еще я забочусь о тебе, ты, залупа. — Брайони слегка ударила его по руке. — Ну, это не совсем правда. То, как мы ведем себя в видео, скорее, взаимное согласие. А КПК мне в любом случае не нравится. — Знаю. Поэтому могу легко представить твое лицо, когда ты получил сообщение по нему. — Брайони… — Хватит брайонькать, Фил. В отличие от большинства наших друзей, мне нравится Дэн. И ты можешь его терпеть, даже если знаешь, какой падалью он может быть. — Дело в том, что я так не считаю, — честно говорит Фил. — Ты серьезно? — Ну, то есть… я знаю, каким невыносимым он может быть, но это не такая уж веская причина… — Чтобы не любить его? Фил сложил пополам салфетку, которую держал; затем еще раз, прежде чем попытаться ее порвать, но та оставалась такой же гладкой. — Фил, ты так очевидно влюблен в него. — Привет всем. — Томас приземляется на сиденье рядом с Филом, и тот заметно оживляется, улыбаясь ему. Брайони пристально изучает выражение лица Лестера прежде чем повернуться к его парню. Томас хороший человек. Он добрый и умный; может, немного слабохарактерный, но компенсирует это тем, что хорошо относится к людям. Именно такого парня хотели для Фила все его друзья. Но Брайони никак не может заставить себя принять Тома. — Привет, Томас. И сразу пока — мне срочно нужно бежать, простите, ребят. — Да не беспокойся, все отлично, — улыбается он, прежде чем обратить свое внимание на Фила. — Как поживаешь? — Хорошо, — отвечает тот, пока Брайони встает со своего места. — Рад, что ты пришел. «Ты ничего не знаешь о Филе, — думает девушка, — и наверное даже не заметишь, что он расстроен». — Я же вижу, ты чем-то расстроен, — говорит Том, и Брайони давится, надеясь, что никто не заметил.***
Как обычно, все происходит неожиданно. Фил возвращается домой после свидания с Томом, — как и в другой обычный вечер — но теперь он видит Дэна, сидящего в гостиной без света (это сразу привлекает внимание). И Фил подозревает, что что-то не так. И вот к чему он точно не был готов, так это к рассерженному Дэну. К тому как он агрессивно — и даже пугающе — вскочит с дивана и за два шага подойдет к нему. — Повеселились? — выплывает он. Фил сужает глаза и скрещивает руки. Он ни в чем не виноват, поэтому и беспокоиться не будет (однако его пульс думает совершенно по-другому и ускоряется раза в два). — Тебя что-то не устраивает? — холодно спрашивает он. Дэн хватает его за плечи и смотрит в глаза около секунды, прежде чем наклониться вперед. Фил ожидал этого, поэтому легко уворачивается от парня и отходит немного назад. — Дэн, — предупреждает он. — Иди нахуй, — отвечает тот, не отпуская Фила; сейчас он выглядит заинтересованно. — Теперь я отвращаю тебя? — спрашивает он так же язвительно. — Что с тобой? — Фил внезапно почувствовал прилив усталости. Он не может так — это неправильно. — Просто забудь обо всем, — произносит Дэн, крепче сжимая его рубашку. — Просто, блять, забудь и ответь на мой вопрос. Неожиданно Фил вспоминает Дэна, лежащего на нем в снегу; ту странную шапку-ушанку и все остальное. Все было почти точно так же: внезапно позабытые страхи и неуверенность побудили выглядеть восемнадцатилетнего парня так, словно он знает ответы на все вопросы. Он был так молод. Они оба. Они не думали о проблемах отношений и другом дерьме; и не заботились о том, что их могут увидеть и во что это может вылиться. — Не думай ни о чем, — снова говорит Дэн, но в этот раз звучит более вопросительно. — Ты меня не отвращаешь. — Тогда ты… почему… с ним, ты… Но проблема в том, что Фил не может не думать. Они прошли через многое, что изменило его. — Нет, Дэн, — говорит он, пытаясь оттолкнуть парня. Сначала тот не поддается, а затем ослабляет хватку. Выражение его лица смягчается. — Прости меня. Это то, что ты хотел услышать? — А это то, что ты хотел сказать? Дэн от чего-то выглядит моложе; губы покусанные, а в глазах читается мольба, очень настойчивая, словно он хочет, чтобы Фил понял что-то и передумал; как будто Фил был виноват во всем. Но он не купится на это. — Нет. — Ну тогда… — Фил разворачивается, чтобы уйти, но Дэн снова хватает его. — Я не могу позволить тебе уйти. — Потому что я — все, что у тебя есть. — Филу не нравится как это звучит, но зато это похоже на правду. Дэн так сильно вздрагивает, что Фил останавливается и ждет. В комнате словно стало еще темнее. — Так было раньше, — наконец отвечает Дэн, — но дело не только в этом. Дело не только в том, что я не могу вынести мысли о том, что вы трахаетесь. Фил знал, конечно он знал, ну или хотя бы надеялся. Но он не чувствует себя победителем или типа того; ему просто грустно. Потому что Дэн это Дэн, и ему тошно от мысли, что кто-то или что-то причиняет ему боль. — Мы можем исправить что-нибудь, — бормочет он, его мысли перепутались между собой. — Я люблю тебя, — просто говорит Дэн. Он никогда не говорил этого раньше. И вообще, Фил никогда не думал, что это будет иметь значение; думал, что они лучше этого и понимают друг друга. Что ближе них нет никого. Но, видимо, после всего, что случилось, это больше не важно, потому что мир немного наклонился и поменял цвета; теперь Фил знает, что ему не избежать этого. — Я… — слышит он свой собственный голос, не зная, что сказать. Но когда Дэн снова наклоняется (на этот раз не так резко) он не отталкивает его. Дэн любит недостатки. Ему нравятся царапины, родинки и даже растяжки, он всегда так говорил. Он кусает старый шрам на груди Фила, оставшийся после падения с велосипеда еще в детстве. Мягко проводит пальцем по странному изгибу его носа. Гладит слишком белую кожу на его животе. Облизывает веснушки на плечах. И это правильно, не кинково и не смешно, просто Дэн так устроен, и Фил любит это. Дэн снова изучает Фила. Фил снова изучает Дэна. Дэн знает, что они будут вместе. Он заботится о нем. Фил зарывается пальцами в его спутанные волосы и обнимает парня за бока, в том месте, где они отросли чуть больше, чем хотел бы Дэн, и желает отдаться ему так же, как тот отдается ему, но Дэну все равно — комфортно ли Филу, отвечает ли он взаимностью, он просто пожирает парня, пока все не станет настолько горячим, что они могут взорваться. Затем они пойдут в спальню Фила, и Дэн снова будет вести себя, как главный — бросит Фила на кровать, пока тот будет смеяться от счастья. После они будут лежать вместе, в этом сложном, но горячем беспорядке. — Сделаешь мне сендвич? — пробует Фил через несколько минут. Он правда очень голоден. — Я мог бы, — лениво тянет Дэн, — но не собираюсь. — Ты такой говнюк, — отвечает Фил, не совсем сосредоточившись на том, о чем они говорят. — Ага, — не задумываясь соглашается Дэн, — но ты будешь всегда любить этого говнюка. Фил смотрит, как Дэн встает. Нет шансов, что он пойдет на кухню — уж слишком Фил хорошо знает его. — Буду. Дэн выходит из комнаты. — Ты странный. Он улыбается. Все будет хорошо.