Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!

У Николетты едва сердце не остановилось. Ей не верилось, что их улыбчивый друг может решиться на подобное. Или же…. Как она могла не заметить? Почему не заметила того, что у бейсболиста на сердце неспокойно? Но ведь не может же это быть розыгрышем, правда? Если это розыгрыш, то этому парню лучше бежать… - Вчера, оставшись в школе, он перестарался и сломал руку! - В любом случае, все на крышу! Скайрини сорвалась с места, прежде чем ее одноклассники сообразили, что это все не шутка. Ее сейчас бы даже Хибари не смог остановить, сказав, что бегать по коридорам школы запрещено и ей светит Камикорос. В голове билась только одна мысль: только не это, только не он! Бейсболист действительно был на крыше, уже перебрался через загородку и смотрел вниз, держась за сетку. - Такеши, – закричала итальянка, глядя на парня широко раскрытыми глазами. - Нико-чан, прости, что все так вышло. Теперь, когда бог бейсбола отвернулся от меня, мне больше ничего не остается… - Пожалуйста, стой! Вперед из толпы вывалился Тсунаеши. Он вскочил на ноги, глядя на друга. Он и Николетта стали его первыми друзьями. Они первые, кто стал общаться с ним. И Тсуне не хотелось терять никого из них. - Тсуна…. Если ты пришел сюда отговорить меня, то это бесполезно. Ты должен понять мои чувства. - Что? - Как кто-то, кого всегда называют Никчемным Тсуной, ты можешь понять чувства, когда хочется умереть после провала во всем, да? - А…эм…я…это…. Я и ты, мы совсем разные, так что… - Как высокомерно это прозвучало, Тсуна. У тебя теперь все получается, в отличие от меня! - Нет, ты не прав! Это так потому, что я неумеха! В отличие от тебя, я никогда не старался. Когда я сказал тебе вчера «стараться», я не имел права говорить нечто подобное тебе, ведь сам никогда не старался. То, что я сказал тебе вчера, это была ложь, прости меня! Вообще-то, я просто никчемный человек. До появления Нико-чан и тебя, Ямамото, я был таким. Теперь… я все еще жалкий человек, который, умирая, будет сожалеть о многом. Я не смогу понять твоих чувств, извини… - Постой, Тсуна! Схватив собравшегося уходить шатена за шкирку, бейсболист потянул его на себя. Под испуганные взгляды эти двое навалились на перегородку, которая не выдержала, сломалась и… ребята полетели с крыши вниз. - Еши! Такеши! Николетта, не осознавая, что делает, побежала к лестнице. Она не хотела верить в то, что ее друзья могут,… могут…. Нет, нельзя даже думать об этом! Пробегая пролет за пролетом, Скайрини падала, поднималась и снова бежала. В ее мыслях не было сомнений: она должна бежать. Ради друзей, ради себя самой. Это впервые, когда она нашла себе друзей. Впервые она настолько привязалась к людям, что не хочет отпускать их из своей жизни. Не хочет их отдавать. Пусть даже самой Смерти! Добежав до предполагаемого места падения этих двоих, Скайрини остолбенела. Савада снова был в одном нижнем белье, что послужило признаком того, что Реборн снова выстрелил в парня. - Ребята, вы… - Нико-чан, – протянул Ямамото, видя ее разные глаза. Челка сбилась, открывая взгляду левый глаз. - Нико-чан, – Савада видел слезы, стоящие в разных глазах. - Идиоты! Вы хоть знаете, что я…. Вашу итальянскую мать! Да чтобы я еще хоть раз за вас так…. Черт бы вас подрал! Из-за вас я… – кричала девушка, а после упала на колени и зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Надо ли говорить о том, с каким трудом удалось успокоить впечатлительную итальянку? Ямамото уже предлагал отвести девушку в медпункт, чтобы ей дали успокоительное, но Скайрини сумела взять себя в руки и успокоилась самостоятельно. Савада отправился домой, делать уроки под присмотром своего репетитора, а итальянка отправилась в кабинет ГДК. Поприветствовав его, она намеревалась сесть за бумаги, но тот ее остановил, сказав: - Подойди. Немного поежившись, Скайрини приблизилась. Ей было неуютно рядом с этим парнем. Да и Бел ей сказал, чтобы она была аккуратнее. Если ее связь с Варией раскроют, то ей будет грозить смертельная опасность. - На сегодня ты свободна. Кусакабе закончил твою часть работы, поэтому ты можешь идти. - Э, хорошо. Тогда, я пошла. Покинув кабинет, Николетта отправилась домой. Ей не давали покоя воспоминания сегодняшнего дня. То, что Такеши хотел спрыгнуть с крыши из-за того, что повредил руку на тренировке, да и странное поведение Хибари Кеи. Тряхнув головой, итальянка продолжила путь. Тут ее внимание привлек ребенок лет пяти, сидящий на детской площадке. Кое-что смутило ее и напрягло одновременно. Пятнистый костюмчик, пышная шевелюра и… хвост с рогами? - Малыш, ты потерялся? – спросила Николетта, чуть наклонившись к ребенку. Он сидел на скамейке и всхлипывал. - Я, великий Ламбо-сан, не потерялся. - Ну-ну, не надо плакать, – улыбнулась Скайрини, вытаскивая из кармана леденец на палочке. Ей его дал Ямамото, надеясь успокоить девушку. Она одарила его, конечно, не самым хорошим взглядом, но сладость взяла. – Вот, возьми. Теленок оживился при виде сладости и принялся ее есть, поглядывая на девушку. Нежная улыбка, теплый взгляд и явное участие. Ламбо смотрел на девушку и забыл про леденец. Ему казалось, что она светится. От нее шло тепло, словно она была… солнцем. - Где ты живешь? Я могу тебя проводить. - Ламбо-сану надо в дом Савада. Там находится Реборн, которого Ламбо-сан должен убить. - Ого, – удивленно присвистнула девушка, подумывая о том, что у ее шатенистого друга появляется разношерстное окружение. И все из-за репетитора. – Ну, я там живу, в общем-то. Оя-оя, а ты где так поранился? Только сейчас итальянка поняла, что ее еще смутило: ребенок был в мелких царапинах, ссадинах и пыли. Так же от него пахло гарью, но… - Это… это…. Реборн! - Не надо плакать, Ламбо. Ну, пойдем домой? – улыбнулась итальянка, протягивая руки к ребенку. Она не стала его брать сама, давая шанс уйти. Но ребенок доверчиво прыгнул ей на руки, не переставая размазывать слезы и сопли по лицу. – Тише-тише, ну ты что. Ты же взрослый и сильный, Ламбо. Разве подобает взрослым плакать? - Ламбо-сан взрослый! И он совсем не плачет! - Конечно-конечно, – усмехнулась разноглазая, направляясь туда, куда шла до этого, а то есть, домой. Скайрини направлялась домой и, придя, опустила ребенка на пол, чтобы разуться. Так теленок сорвался с места и побежал наверх. - Может, он уже здесь был? – задумчиво пробормотала итальянка, а после чуть громче огласила: – Я вернулась. Николетта направилась наверх, к себе в комнату, чтобы оставить школьную сумку и переодеться в домашнюю одежду. Только поднявшись на второй этаж и дойдя до двери, итальянка хотела войти в комнату, когда в комнате Тсунаеши раздался детский плач рев. - Дева Мария, да что такое? Открыв дверь в комнату шатена, девушка ничего не успела сказать... вообще не успела ничего сделать. А всё из-за того, что на нее налетело, едва не сбив с ног, что-то пятнистое, и вцепилось как утопающий в спасательный круг. Еле отодрав от себя этого клеща, уже на вытянутых руках, Скайрини разглядывала нечто рыдающее в три ручья и пытающегося вновь вцепиться в одежду итальянки. - Еши, Реборн, что у вас тут опять происходит? Почему Ламбо плачет? - Эта бесполезная корова меня не интересует. Все, кто ниже меня по рангу, не заслуживают моего внимания. - Реборн! Я совсем… не плачу…. Уаааа! Тут Ламбо потянулся к своей шевелюре и, вывернувшись из рук Скайрини, спрыгнул на пол. Достав большую базуку, он направил ее на себя, и комнату заволокло розовым дымом. - Что? А ведь я только собирался выпить виноградного сока, – раздался юношеский голос, а после дым развеялся. Перед ними стоял юноша лет пятнадцати в черных обтягивающих штанах, пятнистой рубашке, которая была расстегнута почти полностью. Та же пышная шевелюра, но… - Оя-оя, а где Ламбо? Подросток обернулся на голос и замер. Он смотрел на итальянку, а после… - Сестренка Летта, – закричал подросток, кидаясь к девушке и, подняв ее, заключил в объятия. – Я так скучал, сестренка! Я так рад, что ты жива! - Э, что происходит? Ты кто? Где малыш Ламбо? - Это я, Ламбо! Ты что, не узнаешь меня? - Ламбо, Нико-чан не… - О, молодой Вонгола. Так маленький я снова воспользовался базукой десятилетия. Присмотри за маленьким мной, сестренка Летта. Пока Скайрини недоуменно хлопала глазами, комнату снова заволокло дымом, и перед ней стоял тот самый пятилетний Ламбо. Недоумение, шок и растерянность. - Так, ладно. Я у себя, – пробормотала итальянка, выходя из комнаты шатена и заходя в свою комнату. Закрыв за собой дверь, она выдавила лишь одно: – И что это только что было? Реборн, сидя в комнате своего ученика и наблюдая за тем, как Тсунаеши решает очередной пример, задумался над словами Ламбо из десятилетнего будущего. Что значили его слова о том, что он рад, что девушка жива? Неужели она погибнет там? Если да, то как это произойдет? Она не производит впечатления особо сильного бойца, но и совсем слабой ее не назовешь. Таким образом, минул месяц. Дом семьи Савада наполнился смехом, криками, голосами, детьми. Последнее получилось особенно странно. Сначала они приютили Ламбо, чьи вещи прислали буквально на следующий день, затем появилась девушка, Гокудера Бьянки, мастер отравленной кулинарии и, как утверждал сам Реборн, его бывшая любовница. Бьянки оказалась старшей сестрой Хаято, при виде которой парень падает в обморок из-за болей в животе. Как Николетта не старалась, не могла понять, как можно было дойти до подобного: она находится в окружении детей, на ее коленях сидит маленькая китаянка, И-Пин, на которую Ламбо смотрит с неприязнью. Впрочем, это у них взаимно. То, как китаянка появилась в их доме, итальянка удачно... прошляпила. Она не знала, при каких обстоятельствах это произошло, но факт оставался фактом: маленькая китаянка по имени И-Пин появилась в их доме и теперь являлась полноправной частью семьи. Савада Нана была рада, что в ее доме теперь так оживленно, многолюдно и почти не смолкают детские крики и смех. - Как до этого дошло, Еши? – спросила Николетта, когда они возвращались домой после занятий. - До чего именно, Нико-чан? - Дом полон детей-убийц, на кухне изредка готовится отрава, а тебя будят взрывами! - Думаю, это началось с появления Реборна, – нервно хихикнул шатен, понимая, к чему клонит девушка. - Да, может, ты и прав…. Постой, а это еще что за черт? Савада посмотрел на их дом, не понимая, чем вызвана подобная реакция, а после и сам в ступоре остановился. У их дома столпилась куча народу в черных костюмах угрожающей наружности. Некоторые из них даже не скрывали тот факт, что у них оружие. - Это еще что за чертовщина? – насупилась итальянка, глядя на столпотворение. – Неужели опять Реборн чего-нибудь учудил? - Не знаю…. - Ладно, пойдем. - Хи-и-и! - Ну а что? Предлагаешь стоять здесь, пока они не уйдут? - Нет, но…. Ладно, пойдем. Они подошли поближе, когда перед ними встали несколько парней и один из них сказал: - Вход разрешен только членам семьи Савада. Вам лучше уйти. - Эм, ну, я Савада Тсунаеши. - Это он?! - Эта девушка с тобой? - Да, она тоже живет здесь. - Тогда проходите. - Разрешили пройти в собственный дом, – недовольно пробурчала Скайрини, снимая обувь. – Еши, что-то мне подсказывает, еще больший сюрприз ждет нас в твоей комнате. Нана-сан, мы вернулись. Подростки поднялись на второй этаж и разошлись по комнатам. Скайрини не хотела ввязываться в дела репетитора-киллера и шатена, а потому не последовала за Тсунаеши. Из комнаты парня раздался мужской ржач смех, но Николетты это не касалось. Переодевшись из школьной формы в легкую голубую юбочку, фиолетовые чулки, темно-синюю рубашку и убрав волосы в высокий хвост, хотела спуститься на первый этаж и уже покинула свою комнату. На левом глазу уже привычно находилась белая повязка. Мимо нее пробежала И-Пин, следом за ней бежал Ламбо, и эти двое шмыгнули в комнату шатена. Тяжело вздохнув, она пошла за ними, чтобы забрать детей и унести их на кухню или занять чем-нибудь в гостиной. Когда она вошла, Ламбо споткнулся и из его шевелюры вывалились две гранаты, которые полетели за окно, наружу. - Дела плохи. Там ведь люди Дино, – произнес Реборн, словно не заметив вошедшую итальянку. - А ведь точно! Высокий блондин, который и был тем самым Дино, выпрыгнул из окна, в полете доставая хлыст. С чьей помощью он и откинул гранаты дальше, спасая своих людей. - Оя-оя, Ламбо, ты не ушибся? – улыбнулась Скайрини, игнорируя посторонних людей и то, что только что произошло. Она присела на корточки и приняла в свои объятия хныкающего теленка и маленькую китаянку, которая не желала быть хуже монстра-брокколи. – Ну что, ребята, поможете мне на кухне? Или лучше посидим в гостиной и почитаем сказки? - Сказки! Почитай Ламбо-сану сказки! - И-Пин может помочь на кухне. - Аха-ха, спасибо, И-Пин. Видимо, мы все же посидим в гостиной и почитаем. Ты же не против? - Нет. - Вот и славно, – снова улыбнулась итальянка, повернувшись к шатену: – Еши, я думаю, скоро будет готов ужин. После него можем сделать уроки вместе. Как ты на это смотришь? - Да, конечно. Кивнув, Николетта направилась вниз, уже не слыша слов репетитора. Лишь спустившись на первый этаж, когда итальянка хотела направиться на кухню, чтобы спросить на счет помощи в приготовлении ужина, в дверь позвонили. Недоуменно покосившись на дверь, Скайрини подошла и открыла. На пороге стоял тот самый блондин, что выпрыгнул из окна в комнате Тсунаеши. Он хотел что-то спросить, да так и замер с открытым ртом. Седые волосы девушки переливались на солнце, а правый глаз цвета океанской лазури сиял словно изнутри. И это... завораживало. - Вы друг Еши? - А…э…я…да. - Тогда заходите. Ламбо, не дергай меня за волосы, – со смехом попросила девушка, отнимая у ребенка седую прядь собственных волос. - Давай скорее, сестренка. Я хочу послушать твои сказки! - Сейчас-сейчас. Давайте только спросим, нужна ли Нане-сан помощь на кухне. Если нет, пойдем в гостиную, – не переставая улыбаться, предложила итальянка. Пройдя на кухню, девушка поинтересовалась у домохозяйки, нужна ли ей помощь, на что ей ответили, что помощь пока не требуется и ужин будет готов через полчаса. - Мы будем в гостиной, если что. - Конечно-конечно, идите. Тот блондин, что назвался другом Тсунаеши, разговаривал о чем-то с репетитором подростка. Николетта продолжала улыбаться, игнорируя эту парочку. Устроив детей на диване, Скайрини спросила: - Ну что, какую сказку сначала? - Про приключения! - Про дракона! - Нет, про приключения! - Ну-ну, давайте не будем ссориться, – миролюбиво вмешалась разноглазая, но дети ее послушались, глядя на то, как девушка перебирает коллекцию детских книжек. – Хм, тут нет подходящей. Как насчет того, если я расскажу кое-что другое? Будете слушать? - И-Пин согласна. - Да, давай! Ламбо-сан слушает тебя! Забравшись к детям на диван с ногами, Скайрини устроила Ламбо с И-Пин на подушках и начала рассказ: - Когда-то давно люди передвигались лишь на лошадях и осваивали территории. На просторах сновали туда-сюда целые табуны диких лошадей. Они никому не подчинялись и вот однажды, у одной прекрасной белоснежной кобылы родился жеребенок, Мустанг. Он рос, взрослел, и вот настал момент, когда он должен сменить свою мать, что до этого была вожаком. Мустанг, являясь вожаком табуна, защищал их от нападок диких животных. В тех местах, где бродил табун Мустанга, было много диких кошек. И вот, в один из дней, на двух жеребят, что оказались чуть в стороне от матерей, решил поохотиться ягуар. Он был гибким, сильным и быстрым, в какой-то момент казалось, что Мустангу не под силу справиться с хищником, но это было не так. О, как Мустанг отделал ягуара, но он не убил его, нет. Он лишь до смерти напугал его и обратил хищника в бегство. Ненадолго замолчав, Скайрини кинула взгляд на притихших детей, на так же притихших Реборна и Дино. Последние двое все так же стояли у окна, но уже не разговаривали между собой, а слушали завораживающий голос итальянки. Тихий, с легкой хрипотцой, от звучания, которого по коже порой пробегали мурашки. - А что было дальше? - Мустанга все уважали и подчинялись ему. Он уверенно вел табун и… - Ужин готов, – прервал ее голос Наны, а дети разочарованно вздохнули. - Ничего, продолжим позже. Мы с Еши еще сделаем уроки и я полностью ваша, – улыбнулась Николетта, потрепав теленка по волосам, а китаянку она ласково погладила по спинке. - Ты обещала! - И я не откажусь от своих слов. Ну, пойдемте ужинать. Реборн, ты не мог бы позвать Еши? А пока ты ходишь, я заварю нам кофе. Что-то глаза уже слипаются, – смущенно улыбнулась итальянка, потерев правый глаз, что не был сокрыт повязкой. Репетитор направился за своим учеником, а итальянка легко поднялась на ноги и направилась на кухню. Дети снова нахулиганили, но девушка лишь смеялась, танцующей походкой следуя за ними. Дойдя до плиты, Николетта занялась приготовлением кофе. Она тихо мурлыкала себе под нос мелодию, занимаясь кофе. Нана лишь с улыбкой наблюдала за уверенными движениями девушки, приговаривая, что дети стали совсем взрослыми. - Вот и все. Вот, это твой, Реборн, – поставила перед репетитором кружку с ароматным напитком Николетта, а после опустилась на стул. - Приятного аппетита. - Наслаждайтесь. - Итак, спрашивай что угодно, мой милый брат по клятве, – произнес Дино, глядя на шатена. - Эм… - Кстати, у тебя уже есть семья, Тсуна? - На данный момент есть Гокудера, Ямамото и еще несколько кандидатур. Хибари, Сасагава Рехей и… - Это мои друзья и старшеклассники, – возмутился Савада, а Скайрини немного нервно улыбнулась, услышав фамилию боксера. Она чувствовала в нем пламя Солнца, но… – Но почему ты приехал к кому-то типа меня, Реборн? Почему не остался с Дино-саном? - Вонгола – самая главная семья в Альянсе. Именно поэтому у нее приоритет перед другими семействами, – дал ответ на вопрос сам Каваллоне, удивляя Саваду. - Э?! Вонгола настолько влиятельная?! - Конечно. - Теперь мне еще страшнее… - О, Дино-кун. Боже мой, ты всю еду по столу размазал, – покачала головой домохозяйка, прижав ладошку к щеке. Тут Скайрини посмотрела на стол и тихо фыркнула от смеха, так как Каваллоне действительно уляпал стол едой, подобно поросенку. Тихо посмеиваясь, Николетта прятала улыбку за кружкой с кофе, хотя ее плечи и немного тряслись. А учитывая то, что парень сидел слева от девушки, которая держала на коленях И-Пин…. - Без его людей потенциал Дино падает вдвое. - А?! - Он из тех, кто может использовать свои силы только ради семьи или перед семьей. Без них он становится неуклюжим, – объяснил Реборн, замечая, что Николетта посмеивается над неуклюжестью итальянца. - Другими словами его способности могут быть использованы только в роли босса?! - Реборн, ты опять за свое. Хочешь, чтобы Тсуна в это поверил? Это все потому, что я привык есть ножом и вилкой. Поэтому с палочками и не получается. - А, п-понятно. Да, наверняка так оно и есть! Боже, не надо врать. - Я не вру. - Я приготовлю тебе в ванну, – поднялась из-за стола Нана, направляясь в ванную. – Ник-чан, уберешь со стола? - Да, конечно, – улыбнулась итальянка, поднявшись на ноги и принимаясь собирать грязную посуду. Подойдя к Каваллоне, она смахнула остатки еды со стола, причем сделала это так, чтобы не помешать трапезе и чтобы ничего не осталось. - А-а-а-а-а-а!!! - Мам! - Нана-сан?! - Что случилось? – подскочил на месте Каваллоне, опрокидывая стул, а после и сам упал. - Ты как, нормально?! - Я споткнулся о собственную ногу… - А?! - Вот видишь, я же говорил: он неуклюж. В это время на кухню забежала перепуганная Нана. К ней тут же подскочила Николетта, обнимая и успокаивая. Хотя сама постаралась изобразить спокойствие, на ее лице была тень испуга. Не за себя, нет. За Тсунаеши и его мать, да. Они были так добры к ней, а ей нельзя раскрывать себя, нельзя дать понять им, что она такая же, как их отец, как муж Наны. Она – мафия. - Там, в ванной! В ванной! - Мам, что там?! Тсунаеши, Реборн и Дино направились в ванную. Что там происходило, итальянка не знает. Лишь слышала крики, щелчки хлыста, звуки ударов. Когда все стихло, девушка уже смогла успокоить женщину, накапать ей успокоительного, и отправить отдыхать, заверив, что уберет все сама. - Нико-чан, а где мама? – спросил Тсунаеши, зайдя на кухню. Девушка уже помыла посуду и вытирала ее, ставя на место. На вопрос шатена никто не ответил. – Нико-чан? - А? Ой, прости, ты что-то спросил? - Где мама? - Нана-сан у себя, отдыхает. Я с трудом смогла ее успокоить и уговорить идти отдыхать, – девушка потерла переносицу, прикрывая глаза. Она выглядела уставшей. – Ладно, пойдем. Нам еще уроки нужно сделать. - А, да, пойдем. Подростки поднялись на второй этаж, и пошли в комнату шатена. Дети увязались с ними, и Николетта дала им карандаши с альбомами и попросила не скучать. - Я постараюсь быстрее закончить, а после расскажу вам, чем закончилась история про Мустанга. Дети согласились и занялись рисованием. Тсунаеши делал упражнения, но у самого не выходило из головы то, с каким спокойствием Николетта прошла мимо всех людей Дино, как она не удивляется экстремальным побудкам в стиле Вонголы и вообще тому, что Реборн является его, Тсуны, репетитором. Пятилетний ребенок с хамелеоном и пустышкой на груди, но утверждающий, что он киллер. Сидящий в кресле Каваллоне наблюдал за своим младшим братом и девушкой, о которой даже Реборну почти ничего не известно. Репетитор-киллер сообщил Дино о том, что видел на ноге девушки какую-то странную татуировку. Двадцать семь, что бы это могло означать? - Еши, ты вот тут ошибку допустил, – вывел из размышлений голос итальянки и Дино посмотрел на ребят. Девушка показывала на ошибки одной рукой, а второй она придерживала голову. Каваллоне наблюдал за ними, размышляя о том, почему у девушки на глазу эта белая повязка. Днем на ней ее не было, так зачем она надела ее по приходу домой? - Она младшая сестра Занзаса, – вспомнил блондин слова Реборна, когда они стояли в гостиной и наблюдали за девушкой. – Она росла под присмотром Варии, а Скуалло обучал ее искусству меча. - Откуда такая уверенность? И да, что за белая повязка? Когда они с Тсуной пришли из школы, но ней повязки не было. - В том футляре, что она теперь носит с собой даже в школу, находится меч. На счет повязки ты прав, она надевает ее только на утреннюю тренировку. То, что она надела ее сейчас, показывает ее недоверчивость в отношении тебя и твоих людей. Думается мне, Скуалло ей что-то рассказал о тебе и вашей учебе в школе убийц. - Она скрывает тот факт, что имеет отношение к мафии, не так ли? - Хм, как понял? - Когда я позвонил в дверь, мне открыла именно она. Если бы она не скрывала свою принадлежность к мафии, то не спрашивала бы у меня, друг ли я Тсуны. Подростки же тем временем закончили работу. Время уже почти перевалило за полночь, но у итальянки еще было дело. Дети еще не спали и ждали продолжения рассказа. Поэтому, взяв их на руки, Скайрини направилась к себе в комнату. Уже там, устроившись на кровати, Николетта продолжила рассказ: - Мустанг уверенно вел табун, но вот однажды он заметил вдалеке два огонька. Оставив на свою мать полномочия вожака, Мустанг отправился на разведку. Там обнаружился лагерь. Человеческий. Что они здесь делали, Мустанг не знал, но он видел своих собратьев. Их гривы были острижены, на них надели какие-то странные намордники, а на спинах было кое-что лишнее. Мустанг не знал, что это было. Это были седла. Жеребец ходил по лагерю, в то время как люди проснулись. Они хотели схватить дикого неприрученного коня, но тот взвился на дыбы и ушел от погони. Он вернулся в табун, но оказалось, что люди преследовали его. Люди хотели пленить и табун Мустанга. Чтобы не допустить этого, жеребец приказал матери уводить табун, а сам отвлек внимание людей на себя. Его схватили и повели далеко от родного края, родных мест. Замолчав, девушка улыбнулась: дети облепили ее и уже спали. Аккуратно выбравшись из хватки Ламбо и положив И-Пин, Николетта накрыла этих двоих пледом, а после переоделась в пижаму и тоже легла рядом, мгновенно засыпая. Уже сквозь сон она слышала, что с лестницы кто-то навернулся. Если судить по крику шатена, это был их блондинистый гость. Наутро итальянка снова отправилась на пробежку. Изредка ей встречались люди в черных костюмах, и девушка уже подозревала, чьи именно эти люди. От мыслей ее отвлек звон телефона, который с некоторых пор Скайрини стала носить с собой. Не останавливаясь, девушка надела на ухо гарнитуру и приняла вызов. - Да, слушаю. - Зверек, ты нужна мне в школе. - И тебе доброго утречка, Кея, – пробурчала девушка, делая колесо и продолжая бег. – Зачем я тебе понадобилась в…. а сколько сейчас время? - Десять минут седьмого. - Вот, что тебе от меня понадобилось в седьмом часу утра? - Документацию разобрать. - Ой, погоди, у меня кто-то на второй линии.... - Жду тебя через сорок минут. Не успеешь… - Ага, Камикорос, я помню. Ладно, жди, скоро буду, – недовольно проворчала девушка, завершая разговор с ГДК и принимая входящий вызов. – Да, слушаю. - Иши-ши-ши, а принцесса-то уже не спит, – неожиданно раздался шипящий смех, услышав который Скайрини едва не споткнулась. - Бел, – не скрывая радости, поприветствовала девушка варийца. – Чему обязана такой чести? - Что это за шум? - А, это шум немногочисленных машин. - А дышишь, почему так тяжело? - Я бегаю. - И зачем? - Э, а зачем люди по утрам бегают? - Ты у меня спрашиваешь? - Так, либо говори, зачем звонишь, либо я бросаю трубку. - Ладно-ладно, не надо так сразу. В общем, наш босс приказал отправить к тебе в Японию кое-кого для твоей защиты. - Эм, кое-кого? Защиты? Что-нибудь случилось? – немного напряглась итальянка, остановившись в парке. Людей почти не было, только экстремалы и спортсмены. - Стало известно о побеге некоторых личностей из лабораторий одной малочисленной, но очень высокомерной семейки Эстранео. Ничего страшного, всего несколько ученых. - Они как-то связаны со мной? – нахмурилась Скайрини, поняв, что это не просто так. - Босс просил не говорить, но да, это так. Поэтому я отправил к тебе кое-кого из моего отряда. Наша патлатая истеричка, – вот на этих словах они синхронно фыркнули, – еще хотела отправить к тебе еще кого-то из своего отряда, но босс не позволил. Сказал, что одного психа будет достаточно. - Ладно, – тяжело вздохнула Николетта, понимая, что отбрехиваться уже поздно. Да и бессмысленно. – Когда прибудет твой парень? Как я хоть пойму-то, что это именно он? - О, не сомневайся. Ты сразу поймешь, что это нужный человек. Ладно, мне пора. Если что случится, звони и пиши мне, Принцесса. - Конечно, Ваше Высочество, – улыбнулась девушка, услышав улыбку Принца. Попрощавшись, Николетта только отключила гарнитуру, как на нее сзади налетело нечто и едва не сбило с ног. Повинуясь уже выработанному рефлексу, девушка схватила нападавшего за руку и, с силой ударив ногой по коленной чашечке, перебросила противника через себя, заламывая руку. Разглядев, кто это, девушка ойкнула и отпустила конечность противника. Жертва пошевелилась и резво вскочила на ноги. - Как я и думал, Летта! Ты экстремально должна вступить в мой клуб по боксу! - Рехей, – протянула девушка, покачивая головой. – Разве ж можно со спины нападать! Я испугалась до ужаса! - А, правда? Прости. - Боже…. Ладно, побежали. - Ты куда-то торопишься? - Ага, в школу. Кее нужна помощь с документами. - Ты экстремально дружишь с Хибари?! - Эм, я бы не назвала это дружбой, – нервно хихикнула Николетта, вспомнив тот взгляд, которым ее одаривает ГДК. Взгляд, мягко говоря, напрягает. – Просто когда Еши порвал свою форму, я пошла просить комплект и нарвалась на отработку. Кея принял меня в ДК и вручил пиджак с повязкой. За один комплект я теперь обязана батрачить на этого демона. Хотя, там не так уж и плохо. Из-за того, что я помогаю Дисциплинарному Комитету, мне пришлось покинуть танцевальный клуб. Из-за работы в ДК я не успевала, поэтому решила сосредоточиться на чем-то одном. А так как ДК я покинуть не смогла бы, пришлось отказаться от танцев. Пусть и на время. Добравшись до дома, девушка быстро обмылась в душе, переоделась в форму, приготовила себе перекус и, оставив записку, убежала в школу. Ей не хотелось беспокоить Нану, а потому она сегодня останется без обеда. Придя в школу, итальянка отправилась по уже знакомому маршруту: в кабинет ГДК. У дверей стоял Кусакабе, с которым девушка обменялась приветственными кивками, а после зашла в кабинет. - Доброе утро, Хибари-сан. Я сейчас же займусь той рутиной, что вы для меня подготовили, – отрапортовала девушка, криво улыбаясь и этим удивляя Хибари. Но он не успел сказать то, что хотел. Кусакабе принес новую стопку документов, которую нужно просмотреть и составить отчет для директора. Этим Хибари занимался сам. Тут ему на глаза попалась заявка, которая была написана рукой Скайрини. Она покинула танцевальный клуб, но не подала заявку на вступление в Дисциплинарный Комитет. Пропустив первый урок, Скайрини поспешила на следующий. Войдя в класс, девушка обратила внимание на то, что парты ее друзей пусты. Ни Савады, ни Ямамото не было. Так же отсутствовал Гокудера. - Что такого могло произойти…. Хм. Звонок и вот в класс входит учитель. Одноклассники уже расселись за парты и приготовились отвечать домашнее задание, но учитель не торопился начинать. - Ребята, у нас еще один переведенный ученик. - Как, еще один? - Что их сюда притягивает? - Это твой друг, Николетта-чан? - Эм, – итальянка затруднялась с ответом. Неужто это… - Он прибыл к нам из Токио, так что присмотрите за ним. Входи. В класс вошел среднего роста подросток и подошел к учителю. Атлетическое телосложение, красные волосы и… тусклые золотые глаза. Школьная форма, состоящая из белой рубашки, черных брюк и жилетки… была полностью проигнорированная. На парне были черные брюки, белая рубашка, черные туфли и черный пиджак с немного подвернутыми рукавами. - Ой, какой лапочка! - Такой миленький! Ах, он мне улыбнулся! - Может, создадим его фанклуб? Не слушая их щебет, Скайрини смотрела на новенького. Он стоял в расслабленной позе, засунув одну руку в карман. Другой же он держал сумку, которую перекинул через плечо. На его губах действительно была улыбка, но в глазах… не отражалось ничего. - Представься и расскажи немного о себе. - Акабане Карма. Мизантроп. Если не хотите сдохнуть, лучше не подходите.