Танец стихий

      Яростное завывание ветра полностью заглушало гул голосов, наклоняя верхушки деревьев и заставляя склонить голову людей. Эта стихия не терпит рамок, ей нужна свобода. Тихий рокот барабанов с каждой секундой становился все громче и громче, играя в такт с ветром. Стихия, если бы могла, удовлетворенно улыбалась бы…       Раскинув руки вверх, на поляне стояла босая девушка, одетая в странный полупрозрачный наряд. По краям одеяния висели золотые нити, что обрамляли драгоценные камни. На шее, в ушах, запястьях и лодыжках — дорогие браслеты, ожерелья и серьги. Золотые волосы водопадом струятся по плечам: голова откинута назад, концы волос касаются земли; глаза закрыты. Миг, и первый перезвон браслетов на правой руке дает о себе знать. Изящным, но резким движением рука подалась вперед, словно ведомая чем-то. Ноги девушки от нетерпения уже подрагивают — на это указывают звенящие браслеты. Крохотная секунда, и…       Словно смерч, буря проходит по поляне. Зрители восторженно ахают, но их не слышно за грохотом барабанов и ветра. Девушка двигается быстро, резко, звенят ее украшения, ее дыхание стало ветром, ветер стал ее дыханием… Секундная остановка — ветер бывает и медлителен, плавен. Вот и девушка остановилась и, словно и не двигаясь, словно она внутри тягучего меда — медленно, с присущей только ветру грацией взмахивает руками, ставит ноги, танцует всем телом. Ее глаза закрыты — ей не надо видеть, чтобы проникнуться к ветру, стать ветром. Вот, завершающий пасс рукой и златокудрая вновь оживает, становится резвой и быстрой. Она — ветер, и стихия приняла девушку к себе. В правом ухе появляется наколка и новая серьга в виде синеватого облака, сделанного из синего сапфира и украшенного мелкими жемчужинами по краям. Испытание пройдено, девушка годна. Златовласая тут же взмахом руки заставляет ветер свернуться в воронку и продолжает свой танец.       Земля спокойна. Она не терпит спешки, ведь всему свое время, как приходит время для всхода ростка. Вместе с тем, земля могуча — кто удерживает столетнее дерево, если не она? Земля терпит многое, она мудра. Земля не приемлет резкости — она вечна, как может быть вечен мир…       Танец теперь плавный. Руки максимально опущены к земле, но плечи прямые — с детства в этой деревни воспитывают гордость и честь. Девушка медленно, мелко перебирая ногами, словно бабочка порхала по цветочной поляне. Руки изящно рисовали в воздухе странные руны: от этого появлялись блики разных цветов, вводя зрителей в восторг. Глаза танцовщицы все также закрыты, а волосы светлым ореолом окружают точеную фигурку, губы изогнуты в радостной улыбке. Круг вокруг своей оси — тут же появляются большие цветы, что роем окружают девушку и будто бы качают своими нераскрывшимися бутонами в такт танцу. Златовласая покорно склоняет голову, позволяет цветками сплестись в венок на ее голове и продолжает свой танец.       Движения все так же плавны, все так же прекрасны. Девушка легонько качает головой, словно приветствуя стихию, стебли растений, цветы, листы. Ее ноги словно и не отрываются от земли, и танцовщица поет. Нет, это не слова и даже не какой-то мотив… Это голос души. Он не звонок, он тих и мелодичен, он почти не слышен и одновременно все созвучия достигают зрителей… Он словно играет на душевных струнах, выводя понятные только ему мелодии, что не могут оставить равнодушным никого. Совсем неслышно щелкает левое ухо — там теперь еще одна наколка и серьга из ярко-зеленого изумруда в виде листа. Видны все прожилки, все мельчайшие частицы… На листе благородным серебром изображена роса, тем же металлом обведен и сам лист. Легкий взмах рукой: верх вертящей воронки покрывается землей и на ней вырастает могучее древо, корни которого спускаются почти до земли и словно обнимают ветреный шквал.       Вода представляет собой умиротворение. Она подобна земле — все берет свое начало от воды. Вода способна залечит раны, дать жизнь… Вода может быть разной: она может быть словно море в штиль, или же морской бурей, цунами. Эта стихия не терпит тех, кто не ладит со своей душой, тех, кто ищет везде раздор…       Чтобы подчинить себе воду, стать с ней одним целым — танцовщица должна утонуть. Девушка легко, без сомнений и оглядки, ступает в озеро. С каждым шагом златовласая все глубже и глубже, не переставая плавно качаться и двигать руками, и, наконец, вся девушка исчезла под водой. Волосы, словно расплавленное золото, лежат и плавают на поверхности озера, и двигаются в такт со своей хозяйкой, словно имеют сознание, словно девушке полностью подвластно ее тело… Медленные движения рук под чистейшей водой завораживали своей недосягаемостью, степенностью…       Девушка легко крутит головой и чинно вышагивает по дну озера, словно рисуя ведомые только ей узоры. Мучительно медлительными становятся ее движения, девушка старается не сбивать ритм и не барахтаться в поиске воздуха. Это — ее испытание, и она должна его пройти с честью и достоинством, пусть даже умерев. Таковы законы деревни, их клана, которым все безропотно подчиняются. Судорожный вздох златокудрой показал, что кислорода в ее легких совсем не осталось, и… произошло чудо. Озеро начало медленно сворачиваться в воронку, все больше и больше кружась, выходя из берегов, реветь и разбрызгивать в стороны капли. Миг и вода, словно два крыла развернулась, выйдя из берегов, и застыла льдом. Громким «дзынь!» зазвенел золотой браслет, украшенный синими сапфирами на правом запястье девушки, означавший, что вода теперь тоже подвластна златовласке. Кивком головы стоявшая как статуя танцовщица заставила течь полноводную реку среди корней дерева, что росло на импровизированном летающем острове. Смотрящие восторженно ахнули, но девушка не обратила на это внимание и продолжила свою безумную пляску и песню души.       Огонь — своевольная стихия. Она бурлит энергией, взрывается, не стоит на месте. Подчинить огонь нельзя, он никому не поддается. Огонь не допускает компромиссов, он резок, даже груб, не терпит неповиновения. Но иногда, тем, кто почитают его, огонь может дать долгожданное тепло…       Мокрая одежда облепила соблазнительную фигуру девушки, но златокудрая не обращает на это внимание, вместе с песней выходя из озера и идя к тлеющим углям от кострища. Кап-кап, две капли упало на угли и с легким пшиком испарились. Всего миг, секунда, жалкий отрезок времени — и загорается великий костер! Всполохи огня достигают небес, проходят сквозь облака, дым заполоняет все пространство вокруг. Хрупкая женская фигурка объята, но не горит. Огонь дарит свое тепло, свое благословение, свою мощь. Браслеты звенят, монетки ударяются друг о друга, а девушка ведет свой безумный танец. Ее белая одежда окрашивается в алые цвета, волосы жидким золотом блестят в огненных завихрениях, приобретая рыжий оттенок. Проходит всего минуты три — златовласка откидывает свою голову назад, касаясь концами волос углей, вскидывает руки и вспыхивает алым сиянием. Сияние сосредоточилось на шее танцовщицы, образуя узор…       Золотой феникс вольготно раскинулся на тонкой белоснежной шейке златовласки, крыльями достигая затылка. Пышный хвост распустился на самой ложбинке, а сам феникс был из множества разных рубинов, так ярко сияющих в свете костра. Наконец, все утихло. Остров в небе распался, оставив только воспоминания, гул голосов постепенно наполнял поляну, а девушка все также стояла, прогнувшись. Медленные хлопки заполняли все пространства, превращаясь в шквал аплодисментов. Одышка настигла девушку совершенно внезапно, во время танца она не заметила, что запыхалась. — Подойди ко мне, дитя, — пожилая женщина, сидящая на пне и держащая в руке трость с навешенными на нее амулетами со стихиями, подала голос, сухонькой рукой подзывая к себе златовласую. Та подчинилась и легкой походкой подошла к жрице, склонившись перед ней на колени. Руки верховной жрицы провели по золотистым длинным волосам, впитывая в себя излишки огня. — Огненная жрица… Сколько лет, сколько лет не было такого… — задумчивость на лице пожилой жрицы сменилась радостью. Ее лицо просветлело, озарилось внутренним светом. — Встань, дитя. Годна для всех! — громко объявляет женщина, наблюдая за тем, как у молодой девушки разрастается широкая улыбка. «Она совсем еще ребенок… Почему духи так жестоки?» — мелькает мысль в голове женщины, смотря на спину новоиспеченной жрицы.       Та подбегает к своим друзьям, легко смеется, с удовольствием показывает свои новоприобретенные украшения, умения… Никогда не было, чтобы совсем юная девушка подчинила себе сразу четыре стихии, став жрицей одной из них… Старейшина грустно погладила свои амулеты, она добивалась их годами… Какая же трудная судьба ждет ее! — Люси, ты была великолепна! — восторженно восклицает Руфус, избранник земли. — И наконец-то мы сможем быть вместе! — старейшина качает головой. Не быть этому, она чует, не быть. Но огненная жрица заливисто смеется, увлекая своего жениха в танец…

***

Блеснул изумруд во мраке ночи, В темноте показались большие клыки Коль увидел ты их, скорее беги! Блестят очи только драконьи. Пока мгла не застлала глаза, Скорей, скоро будет ни шанса!