Прогулки по трубам

Двое гуляли по трубам. Месяц призрачным светом переливался в темных, как смоль, косах девушки, отражаясь от бездонно-голубых глаз парня. Двое гуляли по трубам. Она танцевала. Танцевала свой последний танец, плавно перетекая с место на место, дергаясь, словно в конвульсиях. В этом танце было смятение, огонь, печаль и тоска. Она танцевала для мира. Для мира внутри себя. Он играл на гитаре. На старой, как сам мир, потрепанной временем, с облупившейся во многих местах краской, гитаре. Ржавые струны впивались в его пальцы, высекая вместе с нотами ярко-алые капли крови. Однако он не обращал на это внимание, полностью отдаваясь музыке. Играя для мира внутри себя. Двое гуляли по трубам. Ветер метался в подолах белого, как снег, платья, разбрызгивал остатки жидкости из стаканов по стенам. Ветер ревел, бушевал. Он не хотел отпускать этих двоих, что гуляли по трубам. Но им было плевать. Струна с протяжным свистом рассекла застывшее пространство, впившись ему в руку. Дернувшись, он бросил гитару на землю, расколов гриф надвое. Усмехнувшись, она перестала танцевать, и, присев рядом, уставилась на него изумрудами глаз. -Все еще не можешь забыть её? -А почему я должен ее забывать? -А я? -Послушай… В тишине ночи раздался далекий, протяжный всхлип. Будто ржавая калитка распахнулась, отворяя путь в сердце незнакомки. -Да, она скучает по тебе. И ты скучаешь по ней. -Это имеет значение? -Тогда или сейчас? -Сейчас. -Не имеет. Она вновь поднялась на ноги. Босые ноги голыми подошвами впились в ржавчину труб, разрезая полотна металла на лоскуты. Усмехнувшись, она протянула ему руку. -А это имеет значение? -Да. Поднявшись на ноги, он обнял ее за плечи. Прижавшись к нему всем телом, она протяжно, тосклива взвыла. Ветер подхватил соленые капли воды, унеся их в бездну. Она плакала, выла, билась в агонии. А он молчал, тихо обнимая ее за плечи. -Все имеет значение. И даже это. Вой оборвался. Кровавая линия, ведущая от кровати к окну, внезапно прервалась. Ветер трепал занавески, хаотично разбрасывая бумаги и тетради по всей маленькой комнатке. Окурок ярко догорал в пепельнице, будто отвечая сразу на все вопросы. Он отвечал, она задавала новые. И вновь, и вновь, и вновь… Двое гуляли по трубам. Не было в этой прогулке ни страсти, ни злости. Не было страза, упрека, ревности. Кровавая дорожка вела к подоконнику, и обрывалась на карнизе. Двое гуляли по трубам…