Жертва

-… нет, - голос наставника был спокоен, но каждый звук отдавал сталью. – Ты должен понять: никто не позволит сделать то, что ты хочешь. - Но…- попытался возразить юноша. - Все, вопрос закрыт. Не мне, и тем более, не тебе противиться ЕГО решению. Резко опустив голову в кивке, так что черные волосы закрыли его лицо, юноша развернулся на каблуках и сделал стремительный шаг к двери. - Ты не думай, Арлис, смирись. Каждый из нас когда-нибудь через это проходил…- услышал юноша в спину. На какой-то момент, во всегда холодном голосе наставника, проскользнули ноты давно забытой печали. Он шел, до боли сжимая кулаки, скрывая за коркой льда и отрешения слезы в глазах. «Как они могли! Я верно служил столько столетий! И что они ответили на просьбу, нет, на мольбу?!» - крутилось у него в голове. Шаг за шагом Арлис удалялся от ненавистного для него кабинета. Так, незаметно для себя, он вышел из здания. Под каблуками застучала брусчатка, а Арлис все шел вперед, игнорируя окружающее пространство. Площадь внезапно оборвалась пропастью отвесной скалы. Расправив огромные черно-серебряные крылья, он поймал воздушный поток оперением. А потом было резкое движение вперед, почти прыжок в бездну. Пару сильных взмахов и тело Арлиса было уже на приличном расстоянии от скалы. Крылья уносили его все дальше - взмах, еще один, и еще. А потом он сложил их, и тело начало стремительное пикирование вниз сквозь пелену облаков… Бетонная коробка, с большим двухстворчатым окном, выкрашенная в грязно-серый цвет, с когда-то белым потолком, нависшим над чистым, до блеска, но выцветшим уже линолеумом, укрывала своими стенами одинокую больничную койку. Справа и слева от нее громоздились аппараты. Щупальцами проводов и пластиковых трубок они тянулись к хрупкой девушке, проникая под кожу. Прекрасные черты ее лица были извращены, искажены пепельной бледностью и измученной худобой. Голубые глаза были закрыты, они не видели солнца уже три месяца. Арлис стоял у окна, смотря на нее полными боли и печали глазами. А потом, что-то в них изменилось, как будто сломалась, рассыпалась стена льда там, глубоко в душе, и его губы искривила улыбка. Ангел зашел в соседнее помещение - туалетную комнату. Арлис посмотрел на свое отражение. Резкий удар кулаком и зеркало осыпалось большими осколками на пол. Ангел, расправив крылья, сжимал в ладони кусок зеркала, тонкая струйка крови стекала в раковину. Заведя руку за спину Арлис, острой кромкой осколка нащупал основание левого крыла. Сильный взмах и сухожилия лопнули. Переложив окровавленное стекло в левую руку, дрожа от боли, он завел осколок за правое плечо. Взмах - и теперь оба крыла висели за спиной на тонких полосках кожи. Раны на ладонях уже зажили, когда бывший ангел вырвал из спины недорезанные обрубки. Спину Арлиса заливала кровь, когда он смотрел, как на сложенных лодочкой ладонях, усыхают, уменьшаются, истлевают его крылья. И через пару мгновений на них уже была горстка белой пыли. Любовно неся ее к девушке «ангел» не обращал внимания на боль и две кровавые дорожки, остающиеся за ним на полу. Юноша, подойдя к койке, встал на колени, протянул к девушке сложенные ладони и сдул пыль на ее грудь и лицо. Дико запищал аппарат, следящий за пульсом девушки, красной полосой отмеряя на дисплее секунды смерти. А потом точка на конце тонкой красной полоски рванула вверх, затем резко ушла вниз и снова взвилась на верхний край дисплея. Арлис хлопнул в ладоши с остатками пыли и испарился во вспышке белого света в тот момент, когда девушка глубоко вздохнула и распахнула глаза. И она все же успела увидеть до боли знакомый и родной силуэт в ослепляющем белом свете… В грязном, воняющем нечистотами, плесенью и сыростью подвале, в темном углу, вжимаясь в стену и истекая кровью, тихо умирал бывший ангел. В нем не было страха, душа была спокойна, он был счастлив… Наставник, смотря на своего подопечного, закрыл глаза - по щекам текли слезы. Он не мог смотреть, как Арлис умирает, но и сделать ничего не мог. - А я тогда так и не смог решиться…- прошептал он в пустоту…