Ты странный, Юнбум

      Юнбум, ты странный, знаешь? Любая, даже самая стойкая личность, давно бы сломалась после того, что я с тобой сделал. Ты пытался меня убить тем крысиным ядом, да, я знал про это с самого начала. Пытался сбежать. В итоге всё равно оказался наказанным, но почему ты всё ещё неравнодушен ко мне?       Я иногда жалею, что сломал тебе ноги. Прости меня за это, но так ты не убежишь от меня. Никогда.       Я хочу, чтобы мы были вместе, навсегда, Юнбум. Но хочешь ли ты этого после того, как узнал, какой я монстр на самом деле? Самое страшное — это то, что я не считаю себя таковым. Все, кого я убивал до тебя, были просто лживыми тварями, которые считали себя лучше, во многом лучше меня. Они сами виноваты, что сейчас лежат в земле. Да, сами, я не виноват.       Я чувствую лишь одну вину. Нет, не из-за того, что я убил своих родителей: они были лгунами и подонками, хоть и скрывали это. Я чувствую вину только перед тобой. Каждое утро говорю себе, что больше никогда не причиню тебе вреда, и мы станем жить вместе, как самая нормальная ненормальная семья.       Но вечером во мне что-то переключается, я слишком много общаюсь, слишком много замечаю лжи в словах людей. Они вечно лгут, ты знал? Своими грязными ртами говорят, какие они красивые и прекрасные, даже тошно. Нет, я никогда не говорил им это напрямую, лишь в мыслях убивал и развешивал кишки на люстре. Так становилось легче. Это продолжалось до тех пор, пока я не заманил одну свою жертву в подвал. Знаешь, как приятно убивать людей, чувствовать, как их кости ломаются, а кожа покрывается кровью? Слышать, как они умоляют тебя, просят о пощаде, говорят, что изменятся. Люди не меняются, ты знал? Никогда.       Помнишь тех людей из армии? Тех, что домогались и частенько избивали тебя? Они тоже не изменились бы, поэтому они сейчас покоятся в земле.       Почему ты зажался в углу, Юнбум? Тебе страшно, страшно оттого, что я причиняю тебе боль? Мне тоже страшно. За всё время, что ты готовил мне и присматривал за домом, пока я уходил, ты изменился. Помнишь те первые дни, что пробыл у меня в подвале? Наверное, ты их больше никогда не забудешь после той сучки. А ведь она мне сначала нравилась, конечно, до того, как стала шлюшкой. Чуть ли не каждый день я видел её с новым парнем — это выворачивало наизнанку. Она твердила каждому, что любит и останется с ним навсегда. Даже мне когда-то. Теперь она не может говорить этой лжи. В первое время в моем подвале ты был очень непослушным. Словно забыл, что сказал мне после первой встречи. С битой. Но со временем ты начал выполнять мои просьбы, это и заставило меня не убивать тебя.       Помнишь, как я замахнулся на тебя той битой? Я хотел ударить по голове, чтобы сразу убить, но передумал, услышав твое признание.       Юнбум, ты не был таким, не лгал мне. Я полностью уверен, что ты действительно любишь меня, потому что если бы ты возненавидел меня за всю причиненную боль, то просто бы взял тот нож со стола и вонзил его мне в глаз. Но ты не сделал этого. Почему? У тебя была возможность сбежать, когда я уходил и не надевал на тебя оковы.       Я боялся, каждый раз боялся, что придя домой, я не найду тебя, что ты убежишь. Поэтому ты сейчас в наручниках, прости. Давай сегодня я попытаюсь контролировать себя, и мы проведем этот день спокойно, без криков и слез?       Юнбум, сегодня Рождество, ты знал? За окном выпал снег, жаль, тебе не видно из угла комнаты. Я ведь приготовил тебе подарок, в детстве я любил такие сюрпризы. Почему ты не рад, Бум? Ты боишься ножа у меня в руке? Но без него я не смогу распечатать праздничную ленту.       Твои глаза сейчас сияют ярче, чем звезды, там, на небе. Видишь, я говорил, что смогу сдержаться. Уже ночь, а я ещё ни разу не причинил тебе боль.       Но почему ты всё ещё в углу, Юнбум? Повернувшись к зеркалу, я тебя прекрасно понял, кто будет улыбаться такому, как я. Губы изогнуты в нездоровой улыбке, глаза широко распахнуты, и нож, совсем недавно заточенный нож, сжат в руке.       Я не могу распечатать подарок, прости. Я снова становлюсь зверем. Я хочу причинить тебе боль, прости, Бум.       Что это? Улыбка? Почему ты улыбаешься, почему ползешь на избитых коленках в объятья? Именно тогда, когда ты кладешь свои бледные руки мне на шею, я переключаюсь. Ты научился понимать меня, да? В тот момент, когда даже я не понимаю себя.       Вскрываю упаковку и открываю коробку с подарком. Твоя сияющая улыбка сбивает меня с толку. Тебе нравится? Это всего лишь гирлянда, Бум. Если приглядеться, можно увидеть наши имена на ней, правда красиво придумано?       Ты смотришь на меня, слишком влюбленно, слишком преданно. Почему? Я ведь даже в эту самую секунду могу отключиться и прикончить тебя. Но мне кажется, что, даже если это произойдет, я не смогу тебя убить. Никогда.       Снимаю наручники. У тебя остались кровавые разводы на запястьях. Ты снова вырывался? Провожу языком по засохшей крови. Почему ты напуган?       Извини, Юнбум, я боюсь, что ты сможешь сбежать, как тогда. Ведь если ты убежишь, я буду уверен, что убью тебя.       Целую запястья и слегка, чтобы не причинить боли, завязываю их гирляндой, обматываю её вокруг плеч, груди, заматываю ноги. Ты согласен быть сегодня новогодней елкой в нашем доме, Бум? Самой яркой и праздничной, чем у всех остальных.       Ты не вырываешься, неужели смирился? Или веришь моим словам, что я сегодня не сделаю тебе больно?       — Я люблю тебя, Сану, — зачем ты даже сейчас твердишь это? Я ведь причинил тебе столько боли, душил, избивал, заново вскрывал твои давно зажившие запястья и смотрел на твои страданья снова и снова. Почему ты меня любишь?       Ты странный, Юнбум, но именно из-за этой странности ты мне и нравишься.       — Я тоже тебя люблю, — шепчу это, смотря на часы. Уже полночь, мое обещание рушится прямо сейчас.       Заранее прости, Бум, за всю боль, что я тебе причинил и причиню дальше. Просто потерпи, когда-нибудь мы сможем жить лучше, пускай не сейчас, пускай даже не через год.       Я обещаю, твои раны заживут, и мы станем жить нормально, без крови. Обещаю, Юнбум.