Никаких на небе звезд нет, — Это просто миллион дыр, И пробивается сквозь них свет — Это светится другой мир. Там, за черной пеленой тьмы, — Несказанной красоты сад, Где и встретимся потом мы, Если вдруг не попадем в ад. *Третьяков Виктор — Циник*
***
Я открываю глаза, рукой пытаюсь нащупать тело Фрэнки рядом с собой, но его нет, и постель холодная. Вскакиваю с кровати и, даже не беспокоясь о своей наготе, быстро бегу вниз. У нас с Фрэнком около года были свободные отношения, его все устраивало, а я не хотел делить с кем-то своего человека, я хотел просыпаться с ним каждый день и дарить ему поцелуи с утра, поэтому вчера поставил вопрос о об этом ребром. Теперь он официально стал моим парнем, и не мог просто так уйти на утро. Выбегаю в гостиную, но не вижу его, обессиленно падаю на диван. Как он мог так поступить? Как он мог преступить свои обещания? В горле начинает саднить, и я с трудом сглатываю ком, пытаюсь сдерживать слезы, потому что Джерард Уэй не плачет. Спустя несколько минут слышу из кухни звук падения чего-то металлического, а затем тихий мат. Понимаю, что Фрэнк не ушел, он просто хотел приготовить мне завтрак. Губы сами по себе расплываюся в улыбке, а в животе начинают трепетать бабочки. Я раньше не верил во всю эту чепуху, пока не встретил Фрэнка. Я тогда пришел на концерт местной малоизвестной рок-группы, от которой фанател мой брат и увидел его. Как художник, я не мог не обратить внимание на его совершенные черты лица, безупречную, немного небрежную прическу и лабрет в губе. «Я должен его нарисовать!»-пронеслось у меня в голове. Я смотрел на него, не отрывая взгляда, почти пуская слюну, пока он не поднял руки, от чего его белая футболка задралась, оголяя смуглый кусочек кожи и какие-то татуировки. На этом моменте меня бросило в жар, и я поспешил уйти оттуда, дабы ситуация в штанах не стала совсем уж критичной. Выйдя из этого бара, решил подождать Майки на улице. Вокруг было темно, лишь неоновые вывески давали свет, придавая улице атмосферу какого-нибудь старого фильма. Я сел на скамейку около этого места, достал наушники и, прибавив громкость на полную, включил Green Day. Закрыв глаза, я все же вынул один наушник, чтобы услышать, когда концерт закончится, словить Майки и свалить домой. -Вау, чувак, я в таком восторге от этой песни! — кто-то подсел ко мне на скамейку и своим хрипловатым, явно из-за сигарет, голосом восторженно сказал это. Я повернулся в его сторону и увидел предмет своего любования. Это был тот самый человек, на которого я вот-вот пускал слюни. Сердце стало биться с бешенной скорость, ладони стали мокрыми, и я как будто бы в одно мгновенье онемел. -У тебя лицо такое, будто ты жука проглотил, — он посмотрел на меня немного обеспокоенно, а затем залился смехом, у меня даже внутри потеплело от этого. Однако, потом до меня дошло, что он смеется надо мной и, что я, как всегда, облажался. «Идиот, идиот, идиот». -Извини… Да, я очень люблю Гринов, наверное, это моя любимая группа, — я говорил тихо, в отличии от него, орущего на всю пустынную улицу. -Слушай, нам нужно поболтать как-нибудь, ты же не против? -Н-н-нет, — наконец-то смог произнести я. -Тогда отлично! — он достал из кармана блокнот и начал что-то писать, затем вырвал листок и сунул мне в руку. Его тепло приятно обожгло мою ледяную кожу. Он убежал обратно в бар, а я больше не слышал громкой музыки в наушниках, в ушах было громкое гудение. Обычно оно появляется, когда теряешь кого-то, но, видимо, когда в твою жизнь влетает дерзкий рокер, желающий перевернуть твою жизнь, ты слышишь тоже самое. Я развернул бумажку, на ней темно-зеленым цветом был написан номер телефона, а чуть ниже имя Фрэнк Айеро, неаккуратным, закругленным почерком. Подойдя к двери, я стал рассматривать обнаженный торс Фрэнка, его штаны были приспущены, а фартук даже не был завязан. Теперь на его теле стало еще больше причудливых рисунков, они покрывали всю спину, руки и грудь. Я всегда с таким восторгом осторожно провожу по ним кончиками пальцев, словно боясь, что они исчезнут. Медленно подхожу к нему сзади, осторожно обнимая со спины. Фрэнки дергается, а затем поворачивается ко мне лицом. Он откинулся назад, я неспешно склонился и тронул его губы своими. Я нежно и постепенно усиливал нажим, и тогда руки Фрэнка сплелись у меня на шее. Чувствую, как его язык скользнул вдоль моих губ. Заключая его в объятия, пробегаясь ладонью по спине до шеи, всем телом прижимаю к себе. Мой рот яростно овладел горячими губами Фрэнка, я раздвинул их и глубоко ворвался к нему в рот, лаская язык. Я победно промурчал что-то в его губы, когда все тело Фрэнка трепетно задрожало.***
Эти воспоминания согревают меня всегда, независимо от погоды и времени, которое не властно теперь надо мной. Оно остановилось, когда ты ушел, когда оставил меня одного со своими демонами, от которых меня защищал раньше. Я сижу на сырой земле около могилы, дождь идет, как из ведра, но я не могу уйти, что-то держит меня. Я не могу свыкнуться с мыслью, что тебя нет, хотя прошло уже 4 года. Сегодня я принес тебе лилии, потому что ты их очень любил, а меня жутко раздражал запах этих цветов. Однако, я всегда дарил их тебе на праздники, ведь когда я видел тебя таким счастливым, мог потерпеть и это. Больше не сдерживаю слез, они градом катятся из глаз, и мне плевать сейчас на то, как это выглядит. Я начинаю хватать землю руками и кричать в надежде, что ты появишься и снова, как раньше, прижмешь к груди, успокоишь, заворачивая в теплое одеяло, пахнущее твоим теплом. Я чувствую, будто кто-то касается моей шеи пальцами, совсем невесомо проводит ими по щеке, а затем зарывается носом в волосы и выдыхает. Это призрак тебя, я чувствую твое присутствие рядом почти с того самого момента, как ты умер, это пугает сначала, а потом я ощущаю, как тело наполняется силой и воспоминаниями, и это дает мне стимул жить дальше. Надолго ли? Все это время я только и делал, что цеплялся за воспоминания, но какой смысл, если они лишь в моей голове. У меня родился план, я долго хранил его внутри, но сейчас понял, что больше не могу жить с такой болью в сердце. Стойте, я ведь и не живу вовсе, я существую. Изредка работаю на дому, этого хватает на оплату проживания и еду. Все, больше в моей жизни ничего не происходит. Смерть Фрэнка обрекла меня на бренное существование, но я не злюсь на него. Как можно злиться на человека, которого любишь всем сердцем, и даже не смотря на его смерть, ждешь звук ключей в замочной скважине и громкое: "Я дома, солнце". Встав с земли, я смахиваю грязь и, обернувшись в сторону могилы еле слышно произношу: "Скоро мы будем вместе". Вбегаю в дом, вырываю листок бумаги из альбома, в котором давно не рисую и начинаю писать записку Майки. Я не захотел звонить ему, проще будет объяснить все так. Скомканную бумажку дрожащими руками сую в карман толстовки, так ее точно должны увидеть.Майки, я больше не могу так жить, ты же знаешь, как я любил Фрэнка. Спасибо тебе за все, ты самый замечательный брат на свете. Не переживай из-за моей смерти, так будет лучше для всех. Я люблю тебя. Джи
Достаю нож из кухонной тумбочки, иду в спальню. Слезы больше не идут из глаз, я улыбаюсь, произношу твое имя и вонзаю нож в грудь. Я не чувствую боли, и вижу тоннель, по которому лечу. Кажется, там твой силуэт. Да, точно это ты. Я наконец-то смогу снова посмотреть в твои прекрасные, бездонные, ореховые глаза.***
Две могилы влюбленных рядом, но там только их тела, на самом деле, их души теперь воссоединились, они снова вместе, потому что так велела судьба.