Сердечных дел мастер

Совсем юная девушка бежала по улицам утреннего города. Солнце ещё не взошло, и на небе все ещё кое-где мерцали звёзды. Ветер кружил в воздухе засохшие листья, которые плавно танцевали свой последний вальс, а потом утопали в глубоких лужах. Грязные переулки пустели, но они и не ждали столь ранних гостей. Сейчас по ним разгуливали лишь парочка дворовых котов, что вечно здесь ошивались, и крысы, что жадно поглощали останки мертвой птицы. Цзыюй глазами пробегалась по всевозможным деревянным вывескам, что качались на ветру. Найти здесь можно было всё, но не было именно того, в чём нуждалась Чжоу. В руках у неё было нечто маленькое, хрупкое и уже разбитое. Стараясь не проронить ни мельчайшей частицы, девушка прижала руки к груди. Нужно было торопиться, ведь если не успеть, дело может закончиться совсем плохо. Цзыюй несла своё разбитое сердце на починку. Когда оно было целым, оно светилось и было обжигающе горячим. Но сейчас стало холодным, словно лёд, и твёрдым, как камень. Она понимала, что это очень плохо, так как и её самочувствие заметно ухудшалось. Чжоу не знала, что нужно делать, но от своей старшей и более опытной в таких делах сестры Наён слышала, что поломанное сердце нужно срочно нести на починку, иначе оно разобьётся на тысячи маленьких осколков, и собрать его уже будет невозможно. Бродить по городу пришлось недолго. В конце улицы она обнаружила небольшую, потрепанную, но весьма читабельную вывеску. «Мастер по починке разбитых сердец». Что же, это было то, что нужно. Девушка толкнула дверь. На её счастье, было открыто, и она спокойно могла войти. Цзыюй посмотрела вокруг. Внутри это место было гораздо красивее, чем снаружи. На деревянных узорчатых полках стояли всевозможные баночки, наполненные различными ингредиентами. Небольшие керосиновые лампы освещали мастерскую. В углу, рядом с окном, в металлической клетке находилась маленькая канарейка, которая что-то щебетала. Чжоу поняла, что мастер здесь, но он не слышит её. Она подошла к стойке и позвонила в колокольчик, специально оставленный на этом месте. Цзыюй снова отвлеклась на пение птицы, так что не увидела, когда к прилавку успел подойти сам его владелец. — Добро пожаловать в мастерскую! Чего изволите желать? — Это вы мастер сердечных дел?  Цзыюй сильно удивилась. Молодой парень с большими глазами и красивой улыбкой никак не тянул на звание мастера. Скорее, она ожидала увидеть уже пожилого, потрепанного жизнью мужчину. — Абсолютно точно. Неужели вы сомневаетесь? — Нет, наверное. Нет, нет. — Так с чем вы пожаловали сюда? — Сердце, его нужно починить. Пожалуйста. — Давайте мне его на осмотр. Цзыюй выложила все шесть холодных осколков, что были в её руках. У Чжоу появилось острое ощущение того, что от неё оторвали её частичку. Как тогда, когда её маленькое сердце разбили. На лице Чонгука сверкала улыбка, но она то и прятала за собой сожаление и тоску. Починка поломанных сердец- дело не из лёгких, и он это прекрасно это знал. Чон видел и чувствовал всю боль и горечь, и искренне пытался помочь людям. Особенно жаль ему было совсем молодых девушек, которые впервые поверили в любовь, а теперь стояли здесь, перед ним, с осколками на руках. Одинокие, грустные и покинутые. Но сейчас, в глазах незнакомки, он не видел той палитры эмоций, что мог наблюдать у её ровесниц. Это нельзя было назвать холодным безразличием, нет. Но Цзыюй держалась более стойко, нежели остальные девчушки. Чонгук прикоснулся пальцами к сердцу. Он попытался собрать его визуально. Для полноты фигуры не хватало одного маленького осколка. И парень понял, почему Цзыюй была такой холодной. — Ваше сердце раскололось ровно на семь частей. Вы принесли мне шесть. Но самой маленькой из них не хватает. И, увы, несмотря на размер, эта часть отвечает за самое главное-чувства. И, скорее всего, неосознанно забрал этот осколок тот же человек, что сотворил такое с вами. Я сожалею. — Неужели ничего нельзя сделать с этим? Неужели я так и останусь с разбитым сердцем? — Цзыюй посмотрела на мастера глазами, полными страха. — Вы не сможете мне помочь? — Ну что вы, не беспокойтесь. Помочь можно, но это займет немного больше времени, чем обычно. Поиск потерявшегося осколка смысла не имеет, ибо тот уже окончательно испорчен. А вот сделать новый я могу, но это займет довольно большое количество времени. — Я готова ждать. Только почините его, прошу. Я готова заплатить любую цену. — Денежный вопрос не играл большой роли. — Я могу заплатить три тысячи серебряных. — Не в стоимости дело. А в моем желании помочь людям. Приходите ровно через месяц. Когда ваше сердце будет готово, мы договоримся о цене. Цзыюй кивнула. Попрощавшись с канарейкой, она дёрнула ручку входной двери. В помещение вихрем влетели холодный ветер и пара листьев. Чон покинул прилавок. Уже за своей спиной Чонгук услышал тихое «Спасибо, мастер». Но когда он обернулся, девушки и след простыл. Чонгук видел, что под конец разговора девушка смотрела на него глазами, полными надежды. Он не мог подвести её. Не мог заставить маленькое сердце содрогнуться ещё раз. Он должен был сделать все возможное, чтобы помочь.

***

Первая неделя тянулась очень долго. Цзыюй не жила, а просто существовала. Из всех близких она разговаривала только со старшей сестрой, которая понимала, насколько это больно. Вернее, это можно было назвать монологом Наён. Она успокаивала Цзыюй, прямо как в детстве, когда та тихо плакала у неё на коленях, не произнося ни слова. Когда ту только удочерили. Родители Цзыюй погибли при пожаре, но маленькую Чжоу как родную приняли и воспитывали лучшие друзья семьи. А сама девушка просто не помнила этого. Чтобы не калечить психику пятилетней девочки, память просто решила выбросить это роковое воспоминание. Она бы так и жила в неведении, если бы об этом ей не поведала бабушка, которая любила её, но была предельно честна с ней. И Цзыюй всё поняла. Чжоу всегда была умным ребенком. Родители, бабушка и Наён плакали, а она держалась на ногах крепко, словно стойкий оловянный солдатик. Собственно, с самого детства. Но сейчас, именно сейчас, волна потерянных воспоминаний захлестнула её. Она всё вспомнила. И Цзыюй впервые за много лет дала волю слезам. На второй неделе Чонгук все еще не мог подобрать нужные материалы для восстановления седьмого осколка. Парень сумел собрать в единое целое шесть остальных, но ломал голову над тем, из чего бы воссоздать потерянный. У него в мастерской осталась целая куча вариаций составляющих, но ничего не подходило к этому сердцу. К нему нужно было подобрать что-то особенное, возместить потерю чувств. Юный мастер хотел бы обратиться к своему опытному отцу, но, увы, он больше никогда не сможет этого сделать. Он умер, когда Чонгуку было семнадцать. От отца ему досталась лишь пара книг по алхимии, инструмент из самого редкого метала и сама мастерская. Чонгук продолжал семейное дело, что передавалось исключительно по мужской линии. Парень никогда не видел свою мать, ибо умерла она при родах. Поначалу отец отказывался от мальчика, но потом полюбил своего сына, поняв, что тот не виноват ни в чём. Воспитывали его дед и отец, попутно обучая своему древнему ремеслу. Никакого другого дела он и не знал. Но был очень умен и искусен в сердечном деле. И в свои двадцать он был лучшим мастером всей округи. Третья неделя пролетела быстро по сравнению с первыми двумя. Наступила холодная зима, снежные метели которой радовали детвору и раздражали взрослых. Состояние Цзыюй улучшилось, но пустота все ещё пожирала изнутри. И её все время мучал вопрос, а сможет ли мастер выполнить заказ? Сможет ли собрать разбитые осколки воедино? И найдёт ли он седьмой? А если нет? Она ведь до конца жизни не сможет больше чувствовать. Девушка хотела снова посетить мастерскую, но Наён остановила её, уверяя, что Чонгук — знаток своего дела, и ей не стоит волноваться. Чжоу поняла, что старшая убеждать умеет хорошо, но перечить не стала. Ведь Наён была старше, а значит и опытнее. Чонгук не терял времени даром. Он перечитал все материалы, что имелись в городе, да и за его пределами тоже. Но найти он смог лишь большое ничего. Время поджимало. А не исполнить заказ он не мог. Последняя, четвертая неделя далась обоим очень тяжко. Цзыюй не думала ни о чем, кроме как об осколке, и о том, в чьих руках сейчас находится спасение её сердца. А ведь сам мастер не отталкивал, а наоборот, искренне пытался помочь. Сам объект воспоминаний в это время пытался воссоздать недостающий элемент, буквально создавая новый. Но большинство попыток заканчивалось неудачей. А Чонгук впервые засомневался в своем мастерстве. **** Прошел ровно месяц, и Цзыюй понимала, что больше тянуть и медлить нельзя. В назначенный день она выбежала из дома ещё до восхода солнца. Сильный снегопад застал её, роняя свои снежинки на её длинные ресницы, при этом полностью закрывая весь обзор и в без того темное время суток. Девушка ориентировалась наугад, иногда цепляя затуманенным взглядом нужные вывески. Добежав до нужного места, Цзыюй попыталась оттолкнуть все ту же тяжелую дверь. Закрыто. Тысячи мыслей пронеслись в её голове. Но она не успела проронить ни слова-дверь открыл изнутри сам владелец. Чонгук выглядел сильно уставшим и потрепанным. На светлом лице виднелись огромные подглазные мешки. Волосы выглядели жутко растрепанными, собственно, как и одежда. Но он улыбался, так же тепло, как в их первую встречу. Увы, улыбка не могла скрыть всего. Что-то изменилось, и Цзыюй никак не могла уловить эту тонкую грань между «тогда» и «сейчас». — Я ждал тебя, заходи, не мёрзни на улице. Цзыюй вновь огляделась. Всё стояло на полках в том же порядке, в каком она видела эти вещи месяц назад. Чжоу повернулась к стойке, внутри которой уже что-то искал Чонгук. — Вы смогли починить его? Смогли? — Конечно, неужели вы сомневались? — Нет, нет. Могу я посмотреть на него? Чонгук достал починенное сердце из специально предназначенной коробки. Оно не светилось так ярко, как светилось раньше, и было еле-теплым, но живым, абсолютно живым. Как только девушка прижала его к груди, оно буквально вросло в неё, растворяясь где-то в области груди. Цзыюй почувствовала. Почувствовала. И спустя долгое время, чувства казались ей чем-то до боли родным и одновременно безумно чуждым. — Вы починили его, починили. Я так счастлива, спасибо вам! Сколько, сколько вы потребуете с меня? Цзыюй просто сияла от счастья. Она посмотрела на Чонгука. Но тот, почему-то, стоял абсолютно серьёзным. — Я не могу взять с вас ни гроша. Признаю, ваш случай индивидуален. Ни я, ни мой отец, ни его отец не встречали такого ранее. Я не хочу пугать вас, но обязан предупредить. Прошу, будьте аккуратнее с ним. Если в случае с остальными починенными сердцами их сломать сложнее, так у вас, наоборот, гораздо легче. Я желаю вам только лучшего, поверьте мне. — Чонгук улыбнулся. — И пожалуйста, будьте счастливы. И никогда больше не возвращайтесь сюда. Девушка переваривала сказанные Чонгуком слова. Значит ли это, что теперь даже малейшая душевная боль способна вновь сломать ее сердце? Цзыюй немного разозлилась на последнюю фразу мастера, но потом поняла, где она находится, и что он действительно желает ей добра. — Спасибо вам, большое спасибо. Цзыюй развернулась в сторону входной двери. Только сейчас она заметила, что канарейки в клетке не было. На её вопросительный взгляд Чонгук ответил: — Не волнуйтесь, с ней все хорошо. Она просто дремлет в другом месте. Там, где теплее. Солнечная канарейка Салли ждет прихода весны. И если честно, эта маленькая птичка- прелестнейшее создание. И она напоминает мне вас, Цзыюй. — Но чем же? И постойте, откуда вам известно моё имя? Я не отправляла вам писем от себя. И не говорила его при нашем первом знакомстве. — Так будем знакомы, миледи. Я Чон Чонгук. Сердечных дел мастер.

****

— Цзыюй, милая, как ты? — К Чжоу неторопливым шагом подошла Наён. — Всё ли хорошо, не тревожит ли тебя более пустота внутри? — Все просто прекрасно, сестра. Спасибо тебе. Большое спасибо. Наён приобняла Цзыюй. Вдвоём сестрам было хорошо, как никогда прежде. — Без меня и моего опыта ты бы так и не узнала об искусном в своем деле мастере, правда? — Наён хихикнула. Цзыюй улыбнулась ей в ответ. Конечно, правда. Она бы точно никогда не узнала. А ещё малышка Цзыюй никогда не узнает о том, что вместо потерянной части её сердца, Чон Чонгук, сердечных дел мастер, вставил часть своего.