-1-
Игра была в самом разгаре. Ставки сделаны. И рулетка запущенна. Все сидящие за столом напряженно вглядывались в маленький белый шарик, прыгающий по черно-красным впадинкам. И молились… ну, так как это умели только в Аду, конечно же. Потому, что кон, по чести, был совсем уж нешуточный. Еще бы, когда в последний раз у них появлялся шанс заполучить душу священнослужителя? Да еще с таким послужным списком! Сидящий в центре стола – высокий, неприлично красивый, темноволосый демон – криво улыбнулся. Удача редко ему изменяла. Хотя… он бросил взгляд на соседа по левую руку от себя – с демонами, подобными тому парню, он предпочитал дело в таких вопросах не иметь. Мало того, что могли молниями важные части тела поджарить, так еще и были до чертиков строптивы. Больше, чем он сам! А это было ему совсем не в кайф. - Ты мне глазки строишь, Чонин? – поинтересовался метатель молний, не сводя глаз с шарика. - На колбаски кромсаю, - отозвался тот. – Ты же знаешь, Чондэ, что не в моем вкусе. Тот подтянул кончиками пальцев бокал с темно-красной жидкостью внутри и театрально вздохнул. - Не отвлекайтесь вы! – шикнул на них третий участник партии. Невысокий, хорошо сложенный демон с хитрыми, как у лисицы, глазами. Крупье – девушка-суккуб – изящно провела накрашенными пальцами по зеленому полотну. В ее планы вовсе не входил выигрыш этих замшевелых демонов-второразрядников. Будучи любовницей (и не важно, какой по счету и статусу!) главнокомандующего легионами Ада, ей хотелось именно ему преподнести душу проклятого священника. Тогда она подлатает свой бюджет и сможет прикупить пару нужных ей женских штучек. А то в последнее время даже белье стало безумно дорогим! Крупье расстегнула пару пуговичек, позволяя кружевному лифчику показаться из под форменной рубашки и наклонилась подтянуть один из чулков. Сцена оказалась настолько завораживающей, что даже известный своими строгими взглядами инспектор – маленький, аккуратный и суровый демон – не смог отвести глаз. - Ах, что же ты делаешь, чертовка! – раздалось со стороны огромной клетки, из которой со стенаниями тянулись дрожащие руки умерших и проклятых. Там, оседлав прутья, соблазнительно улыбался Бен Бэкхен – демон, который умудрился походить в любовниках у самой Лилит (да еще и в живых при этом остаться!). В общем, хотели его все, а вот получить могли лишь избранные. Девушка сладко ему улыбнулась и заправила за ухо прядь рыжих волос. - Такая мелочь, чтобы развлечь приятных хозяев, - отозвалась она. И сидящие за столом почувствовали мурашки по коже. - Нельзя допускать суккубов к Игре, - хмуро произнес инспектор, удерживаясь от желания потереть глаза, чтобы стряхнуть наваждение (макияж портить было уж слишком жалко). - Мне уйти? – бросила крупье. Торговцы, которые привезли души на продажу, отклеились от стены и сделали пару шагов вперед. Неприятные типы, имеющие дело с еще более неприятными наемниками, ворующими у собственных хозяев. Инспектор сделал знак, чтоб они остановились. Ему очень хотелось выставить девчонку, но с другой стороны он мог уйти и сам. - Чунмен-а, не лишай нас красоты, - бросил ему Чонин. На его губах блуждала мечтательная, развратная улыбка. Чунмен закатил глаза и, проворчав что-то, двинулся к выходу. Теперь ему точно нечего было здесь делать. - Я, вообще-то, про тебя говорил, - добавил Чонин, недвусмысленно проходясь взглядом по чужой фигуре. Ворчать Чунмен перестал, а вот уйти ему захотелось еще сильнее. - Тройка. Черное, - донесся мягкий голос крупье. Выглядела она расстроенной. Ее шалость с рулеткой не удалась. – Поздравляю. Бэкхен довольно постучал по клетке, на которой сидел, и криво улыбнулся: - Ну что, дядя, прикрывающийся черным платьем, хочешь конфетку?-2-
Большой пикап резко подался вперед и тут же замер. Он стоял у края огромного поля, залитого неясным розово-сиреневым светом, и утопал в наступающей со всех сторон темноте. Короче говоря, его было не видно, в то время как находившимся внутри обзор представлялся больше, чем просто прекрасный. Ничейная земля потрясающее место, если надо, чтобы никто не узнал, что ты хочешь натворить. Черный пикап еще раз дернулся и снова резко затормозил, только в этот раз из салона послышался приглушенный мягкий смех, а позже черная макушка показалась в нижнем углу лобового стекла, что-то высматривая. - Там интереснее? – ярко-красные ногти вплелись в темные пряди и потянули обратно вниз. - Бэкки… Бэкхен вернул свое внимание и, облизался, разглядывая распластанное перед ним прекрасное тело, укутанное рыжими волосами. - Ничего интереснее тебя в жизни не видел, - усмехнулся он, возвращаясь к таким же ярко-красным, как ногти, губам. Бэкхен любил проводить свой досуг с суккубами – красивые, знающие в любовных утехах, умеющие творить утонченный разврат – ну не изумительно ли? И плевать Бэкхену было на предостережения их инспектора по части венерических болячек. Во-первых, какого черта подобная дрянь будет цепляться к демону (особенно, такому, как он?), во-вторых, он все равно предохранялся. Так что… - Было бы неплохо, если бы ты… - Бэкхен не успел договорить, а уже оказался зажат между потрясающих длинных ног. Он на секунду прикрыл глаза и блаженно улыбнулся. – Ох, как я люблю это дело… - Тогда чего же ты ждешь? – с тихим придыханием. Такие предложения Бэкхен тоже очень любил, поэтому не стал особо жеманничать. Это прекрасное тело под ним было создано для любви. Грех не воспользоваться! Пикап качнуло еще раз. И еще. А через мгновение, когда Бэкхен уже настроился получить неземное удовольствие, вдруг послышался четкий, строевой шаг и гомон, нарастающий и подозрительно агрессивный (даже для демонов). Бэкхен приподнялся на руках, осторожно выглядывая в запотевшее окно, и услышал снизу легкий стон, кажется, рыжую красоту не особо волновало что-то кроме ее собственного наслаждения. Она повела бедрами, отвлекая Бэкхена от происходящего, а когда он снова вернулся к окну, то сомнений у него не осталось. - Твою ж мать! – выругался он и молниеносно выбрался из объятий демоницы. - Бэкки… - капризно протянула она, призывая его вернуться и закончить начатое. - Не сейчас, девочка, - процедил он, указывая ей на дверь. Та смотрела на него неверящим взглядом. - Ты серьезно? – она свела потрясающие ноги, вытирая внутреннюю сторону бедер пальцами. Бэкхен еще раз призывно кивнул на дверь. И она взорвалась. - Говнюк!!! И по чести, Бэкхен был с ней согласен. Но выбора у него не было. - Сам себя ненавижу, - вздохнул он, заводя мотор и стараясь не обращать внимание на тянущую боль внизу живота.-3-
- В смысле? – Чонин перестал играть с розарием священника-педофила и спустил ноги на пол. Небольшой зал с колонами по краям вмещал в себя лишь длинный прямоугольный мраморный стол, рассчитанный человек на 12, да стулья, в том же количестве (о том, что его называли залом «Апостолов» и соответственно шутили по этому поводу стоит упомянуть лишь ввиду его слабой оригинальности и большой бессовестности). - Что слышал, - отозвался Бэкхен, он тяжело дышал и смотрел на ошарашенных соотечественников сквозь взмокшую челку. - Выходит, - Чондэ встал позади Бэкхена и, обняв его, устроил подбородок на чужом плече. – Раз наш горячий демоненок сбежал от очередной любовницы, чтобы нас предупредить, то мы по уши в дерьме, господа. Бэкхен недовольно цокнул языком, но в этот самый момент чужие ладони устроились ниже бляшки его ремня, а потом оглушительным звуком застегнулась молния на темных брюках. - Не благодари, - похлопал его по бедру Чондэ и неторопливо вернулся на свое место. - Придержу для более интимного случая, - отозвался Бэкхен. Его распаленный внешний вид, собственно, его особо не смущал. - Какие там наверху разыгрывались карты, что мы оказались крайними? – вспылил Чунмен,пряча лицо в ладонях. Будучи инспектором он всякого насмотрелся. В том числе и на подобного рода бойни. Чонин вытянулся вперед и, ухватившись за сиденье чужого стула, с грохотом подвинул Чунмена к себе, устроив его стул между своих ног. Чунмен недовольно покосился на обнаглевшего демона, но тот даже ухом не повел. Только ноги закинул на чужие, да улыбнулся вызывающе, поглядывая на Сехуна, который имел виды то ли на Чунмена, то ли на Чонина, а, может, просто не любил всякие нежности. - В любом случае, они уже начали трэшить на наших территориях, - Бэкхен проигнорировал стул и устроился прямиком на столе. - Лихо девки пляшут, - отозвался Минсок, до этого хранивший какое-то непонятное молчание: может думал, а может уже мысленно резал всех попавшихся под руку. Он это дело страсть, как любил. - Надо свистнуть Чанеля с западных уделов, пусть подкоротит чужие… - Бэкхен повел бровями, а потом томно выдохнул, – амбиции. Минсок хмыкнул – идея была хороша. Чанель – особо резвый до драки. Ему в радость будет начистить пару-тройку пятаков. Но… - Не успеет он, - бросил Чунмен мрачно. В общем-то мрачным он был еще и потому, что Чонин с чего-то решил, что его ладони превосходно смотрятся на чужих бедрах. - Есть предложения получше? – поинтересовался Бэкхен. - А как насчет Исина? – голос Сехуна утонул в напряженной тишине. Исин был странным. Даже для демона. Там, между Адом и Раем, он был человеческим врачом, а здесь получил власть над болезнями и теперь насылал и отзывал их по своему усмотрению. Странному и нелогичному усмотрению надо сказать. - Не, лучше сразу сдохнуть, - честно отозвался Чонин. Его мысль об Исине тоже не привлекала. - Ну, хоть в качестве лекаря, - снова закинул удочку Сехун. - А если понесет, ты возьмешься приводить его в чувство? – поинтересовался Бэкхен. Его полурастегнутая рубашка, когда он наклонился, оказалась аккурат перед глазами Сехуна. - Ну… ну… - прокашлялся тот. - Вот и славно, - хлопнул в ладоши Чондэ. – Исина призовем, когда решим помереть и тут. А сейчас давай-ка просто организуем линию обороны и поглядим, как далеко упыри из соседнего штата продвинутся. Пришлось согласиться. - Где у нас там список тех засранцев, что облапошить нас в прошлом году попытались, а? – нехорошо улыбнулся Бэкхен.-4-
Первые вести пришли почти сразу же (гонцы-демоны – это чудесное приобретение. Особенно, если те лопоухи, на четырех ногах и преданны, что любой демон обзавидуется. Чонин, вообще, любил собак, даже, когда был человеком). Правда, новости никого не обрадовали: несколько вилл были захвачены, парочку, видимо, для острастки, засранцы пустили на кирпичи. Прислугу забрали в плен. Всех инкубов и суккубов из местного борделя (Бэкхен негодовал страшно, потому что «какого черта им понадобилось разрушать МОЙ бизнес!) пожгли. И, конечно же, первый попавшийся Банк разграбили. - Сколько они забрали? – мрачно поинтересовался Чунмен. - Двадцать тысяч, - нехотя отозвался Чонин, поглаживая обожженную морду пса. Чунмен некрасиво, даже для высшего демона, выругался. - Не думал, что у нас в окраинном Банке хранилось так много душ, - шепнул Сехун, стоящему рядом. Минсок повел плечами и поглядел на Чондэ, который, кажется, был готов взорваться в любую минуту. Просто Банки – это про него. Хранить, выдавать кредиты, инвестировать и прочее – Чондэ был эдаким демоническим евреем, умеющим проворачивать небывалые сделки. - Нам надо как можно скорее их остановить, – Чунмен неприятно заскрежетал черными ногтями по столу. Сехун тихонько фыркнул. Он-то точно знал, что Чунмен так сердился вовсе не из-за Банка (хотя и из-за него тоже), их инспектор переживал за ферму, что стояла на пути у бандюганов из соседнего штата. Ферму Чонина, конечно же. Все-таки нежности. Фу. - Тогда я голосую за Кенсу, - Бэкхен изящно спустился со стола и подпер длинными пальцами свои потрясающие бедра. Все тихонько сглотнули (а Чунмен буркнул в добавок, что Бен 100% ребенок суккуба и инкуба. Он, вообще, очень часто прибегал к подобного рода высказываниям, когда речь заходила о Бэкхене или Чонине). - Кенсу – это хуже, чем Исин, раз эдак в 50, - с трудом отрываясь от манящего красного ремня, отозвался Чондэ. - И что теперь? – Бэкхен был совсем не против, что им любуются. Кажется, сюда он как раз из-за этого и попал. А, может, и нет. Кто ж теперь вспомнит-то. - Чондэ прав, - Минсок зачесал непослушные рыжие пряди назад. – Кенсу опаснее, чем ты, Чанель и Исин вместе взятые. Мы что, готовы к таким жертвам? - А что, он требует кровь младенцев в оплату, что ли? – закатил глаза Бэкхен. – Хотя, мне не жалко. Пусть берет. Чунмен обреченно вздохнул. Пес Чонина тут же пришел ему на помощь, устроив свою голову на худых коленях. - Могу выслать им навстречу пару-тройку своих зверят, - в вырезе белоснежной рубашки у Чонина болтался давешний розарий, бессовестно контрастируя с темной, загорелой кожей. - Богохульник, - с восторгом бросил ему Бэкхен одними губами, принимаясь разглядывать то ли украшение, то ли подкаченную грудь. Чонин развязано улыбнулся и подмигнул мастеру бордельных дел. - Нельзя звать Кенсу, - вернулся к вопросу Минсок. – Он легионер, а у них там строго все. И наши дела тут его совсем не порадуют. - Зато у него случился бы отпуск, - Бэкхен провел пальцами под глазами, стирая посыпавшуюся подводку. – Не сражение с дебильными пернатыми, а нормальный такой мордобой. Без правил. Без пафоса. Только море крови и трупаки по асфальту. Все обреченно вздохнули. А потом, наконец, приняли необходимое решение. Подготовка обороны тут. Первая линия – детишки Чонина. И контратака из спецотряда высших демонов, снабженных пособниками. - Ну, наконец-то! – Минсок похрустел пальцами и кровожадненько улыбнулся. – Сколько можно уже пылиться моему диплому. - Кажется, только ты гордишься пройденным обучением, - покачал головой Чондэ. Ему эта идея не особо была по душе. Он бы лучше отправил к «линии фронта» Чанеля и Кенсу: бывалых и опытных. Чтобы те вежливо и навсегда убедили ублюдков-соседей, в неверности их представлений о путешествии по чужим землям. - Идем, - Минсок устроил свою ладонь на чужом плече. – Мне нужно немного практики. - Жаль у нотариуса сегодня выходной, - отозвался Чондэ обреченно. Минсок и немного практики – это всегда много жертв. Очень много жертв.-5-
Чунмен вошел в покои Чонина неслышно. Ему хотелось лишь посмотреть. Совсем немного. Капельку. Просто убедить себя, что все в порядке. Что он в порядке. Чонин стоял у большой, разобранной кровати и разминал плечи. Мышцы под белой расстегнутой рубашкой плавно перекатывались, вынуждая Чунмена почти сразу же пожалеть о своем решении прийти сюда. Личные покои - это все-таки слишком. Чунмен прижался щекой к высокой черной колоне и закусил губу. Чонин наклонился вниз, поднимая короткий меч и серебряный крестик повис в воздухе, тускло блеснув в неверном свете. Чунмен ненавидел эти четки и вместе с тем обожал их до безумия. В прочем, так было почти во всем. С Чонином у Чунмена выходило так, как у демонов принято не было – слишком сложно, слишком эмоционально. Слишком глубоко. Это, порой, казалось Чунмену наваждением. Его самым главным наказанием в Аду. Чонин делал то, что никто не мог. Что такое наркота с алкоголем по сравнению с чужим взглядом? Ни один инкуб для Чунмена не мог сравниться с Чонином. И Чунмена это беспокоило. Сильно. И страшно. - Хватит уже прятаться, - низкий голос заставил Чунмена вздрогнуть. Чонин стоял напротив и улыбался ему. Рубашка теперь прикрывала лишь одно плечо, оставляя слишком много для встревоженного сознания Чунмена. Тот попятился и замер у большого окна, ведущего в темноту. - Ну, и куда ты? – Чонин бросил меч на кушетку и в два шага преодолел расстояние, разделявшее его с Чунменом. Чунмен вздрогнул и едва заметно подался вперед, когда темные пальцы зарылись в его волосы, запутываясь в светлых прядях. Он слишком любил эту ласку. Слишком любил ее в исполнении Чонина. - Чунмен-а… - тихим, обещающим шепотом. Обжигая бледную шею дыханием, замирая у дрожащих серых губ.- Чунмен-а… - проскальзывая языком между ними. Чонин знал, как заставить Чунмена сдаться. И ему нравился этот момент. До одури. До ярких отметин на худой шее. До тихих, испуганных чужих стонов. Чунмен не боялся близости. Чонин знал это. Чунмен боялся, что их близость с Чонином сводила на нет все другие. Другие губы не сбивали дыхание. Другие руки не разгоняли мурашки. Другие ласки не вызывали желания отдаваться. Больше нет. - Чунмен-а… Срывая пуговицы на высоком воротнике, разрешая стянуть с себя рубашку, подхватывая под бедра, ловя несдержанные губы влажными и горячими поцелуями, позволяя себе любитьЧунмена.-6-
Чондэ стоял на выступе небольшой сопки и всматривался вперед, пытаясь разобрать там хоть что-нибудь полезное. - Что передает темнота? – Минсок появился из-за спины, держа руки глубоко в карманах темно-синего рабочего комбинезона. И никаких тебе обсидиановых доспехов, пафосных шлемов и геральдических символик. Даже огненные мечи и те были лишь выдумками особо впечатлительных авторов. Жалко. - Холодно, как в могиле, - послышалось возмущенное снизу. Бэкхен недовольно тер друг о друга ладони и тщетно пытался согреть их своим дыханием. - Откуда ты знаешь, как в могиле? Тебя же кремировали, - развеселился Минсок, глядя на него из-за плеча. - Я, по крайней мере, сейчас не загрязняю почву где-нибудь в Кенгидо, - зло сощурился тот в ответ. - Но пару косточек ты все-таки приберег, да? На всякий случай, – озорные, лисьи глаза весело блеснули в темноте. Бэкхен фыркнул, решив проигнорировать это тонкое замечание. Убеждать Минсока в том, что он не планировал сюда попадать, а потому не оставил себе лазейки, чтобы походить по плюшевым людским землям еще раз, было бессмысленно. К тому же, Бэкхен знал, поэтому приберег пару возможностей. В конце концов, он был не такой брезгливый, как тот же Чунмен, и «кожаный костюм» еще никто не отменял. - Чанель едет, - подал голос Чондэ. В темноте, на огромной скорости к ним мчался внушительных размеров Харлей с огненными гравировками на покатых боках. - Отлично! Скоро будет жарко, – довольно заулыбался Бэкхен. … Чонин был в ярости. Он ходил меж обугленных трупов и все больше свирепел. Его детки. Его славные, ласковые песики. Чонин присел на корточки и толкнул в бок одно из изуродованных тел демона, обнаружив под ним раздавленную корзинку и труп собаки рядом. Плетение было измазано кровью и клочками шерсти. - Ах, вы козлы последние, сожрали все-таки. Он погладил мертвую морду и мягко выдохнул: - Ты была хорошей мамой. А потом замер, прислушиваясь. Откуда-то снизу кто-то тоненько пищал. Чонин приподнял тело собаки и увидел в грязи, мрачненького и сердитого щенка. - Сухо… - Чонин спешно вытащил пищащий комок из-под матери и прижал к груди, приминаясь выгребать грязь из пока еще подвисающих ушей. – Живой. Живой, мой маленький. Чонин негромко свистнул и через мгновение, утопая худыми, жилистыми ногами в трупах, рядом возник суровый, раздраженный запахом крови, черный жеребец. Демон легко запрыгнул на крепкую спину и, устроив Сухо перед собой, выдохнул: - Давай, Чума, нам пора к остальным. Конь всхрапнул, расчищая себе место копытами, и прыгнул, пропадая в сгущающейся темноте.-7-
Когда взорвались первые самоделки, Чондэ стоял у ворот. Он прикрыл голову руками и, чертыхнувшись, принялся раскидывать камни, завалившие начерченные на земле знаки. - Упырюги последние, - кричал он, пытаясь заглушить звук рвущихся над головой бомб. – Где же вы отрыли пернатые киндерсюрпризы-то?! Недалеко от орущего Чондэ, в земле вдруг появилась дыра и оттуда, также не скупясь на ругательства, высунулся Бэкхен. - Какого поросячьего ты тут тянешь?! – завопил он. А потом ошарашено уставился в небо. – Это еще что за хрень такая? Чондэ откатил последний валун и, прижав ладонь к пентаграмме, проорал: -Гребанные ангельские экскременты! Бэкхен на секунду замер, а потом бросил что-то вроде: «Да они там совсем ополоумели, что ли?!» и растянул над головой световой щит. - Вы что, проделали дыру в небесной канализации, сукины дети?!–взорвался он, кидаясь проклятьями в воздух. А потом схватил Чондэ за лодыжку и дернул на себя. Чондэ поцарапал колени и ладони, а потом охнул и прижал обожженную руку к груди – дыра от взрыва была аккурат в том месте, откуда Чондэ читал заклинание, и еще дымилась. - Папа Люся, спасибо тебе за друзей, - отозвался Чондэ, обалдевши разглядывая воронку. - В моей постели поблагодаришь, - сердито крикнул Бэкхен и потянул его под землю. – Давай уже, кидай свою тощую задницу сюда. - Далась тебе моя пятая точка, - проползая мимо, заметил Чондэ. Бэкхен только раздраженно закатил глаза. Над ними снова бухнуло и в этот раз в них прилетели не только комья земли и грязи, но и останки тех, кто стоял в авангарде их обороны. - Вот и пообедали, - мрачно отозвался Бэкхен, сплевывая слизь. Чондэ кашлянул, пытаясь подавить смешок и одновременно избавиться от неприятного вкуса на губах. А потом услышал протяжный вой и уронил себя и Бэкхена лицом в грязь. - Какого х… - Бэкхен снова принялся отплевываться, а в это время над головой у него пронесся огненно-рыжий шар в виде Чанеля и его длинных волос. В руках у того была связка обручей. И когда в орду, стоящую напротив, посыпались хулахупы, Бэкхен вскинул бровь и поинтересовался: - Серьезно? Пару обручей упала на головы осоловевших демонов и те, с воплями, замерли внутри них, а потом принялись взрываться, освобождая места для других. Чондэ уселся прямо в грязь, сложив по-турецки ноги, и пожал плечами: - В конце концов, Чанель был фитнес-тренером когда-то.-8-
Их окружили внезапно. У нападавших, помимо ангельских световых бомб, оказалось еще пару сюрпризов в рукавах (например, союзники, которые, вообще-то, запрещены по правилам… хотя… точно! Правил же нет). К концу сражения, разбросанные по разным углам, они поняли, что попали в западню. И выхода из нее уже не будет. - Помолиться напоследок, что ли? - выдохнул Чондэ, сжимая в руках короткий меч. Минсок, стоящий на сетчатом металлическом мосте, прямо над головой Чондэ, криво усмехнулся: - Напоследок лучше Бэкхену в штаны, - отбивая рубящий удар. – Или, - еще один и еще. – На худой конец, в его бордель. Минсок сделал финт и со всей возможной скоростью подался вперед, блокируя противника, а потом, поймав его за волосы, медленно и с удовольствием вонзил меч ему в горло. Тот захрипел и, перемахнув через перила, распластался прямо под ногами Чондэ. - Эй! – возмущенно вскинул голову тот. – А если бы на голову?! - Упс? – отозвался Минсок, весело сощуривая лисьи глаза. – И, вообще, не боись, еще успеется! - Обрадовал, блин, - закатил глаза Чондэ, уходя от удара вправо. - Мужики!!! – раздался вопль из другого угла. Чондэ и Минсок переглянулись, а потом, что есть силы рванули вперед. Туда, где слышался вой Бэкхена и его же трехэтажные маты. - В сторону! – крикнул ему Минсок, врезаясь в толпу, теснившую Бэкхена. Тот пригнулся, а потом оказался прижат к стене руками Чондэ, чья спина надежно выросла между ним и озверевшими упырюгами. - Придурки! Я вас что, на помощь, что ли звал?! – обреченно выдохнул Бэкхен, толкая Чондэ в плечо и тем самым спасая его руку. - А для чего тогда? – задыхаясь, поинтересовался тот, прижимаясь к спине Бэкхена. Так было надежнее. Ибо напирали со всех сторон. – Медом им тут намазано, что ли? Как думаешь, что Папка им обещал? - Голову самого красивого демона на блюде? – бросил Бэкхен, парируя удар, а потом и вовсе отбирая у стоящего напротив демона его дубинку и ею же принимаясь орудовать, с недовольным. – Ты охренел тут этой штуковиной размахивать?! Так и покалечить кого-нибудь можно, уродец! Минсок скользил рядом, словно тень, и его присутствие было обозначено только горками трупов и немного криповатым смехом. - Я боюсь этого парня, вот честно, - бросил Бэкхен, когда на них поперла очередная волна самоубийц. Чондэ гоготнул, и в тот самый момент, когда на него бросился какой-то бугай (помесь, что ли?! Чертовки демоницы, водятся с кем ни попадя!), им с Бэкхеном на голову упал тяжелый купол из прозрачного полиэстра. - Что за пое… - Бэкхен поднял голову и увидел вокруг них толпу дымящихся, кричащих от боли, мечущихся в агонии противников. Он сглотнул. – Хочется повториться… Чондэ, чертыхаясь, поглаживал свои в очередной раз пострадавшие конечности, а потом поглядел куда-то верх. Там, на узком выступе, стоял Чонин и, с мстительным удовольствием, выливал на ошалевшие головы тонны… - … святой воды, - Чондэ увидел, болтающийся крестик в смуглых ладонях. – Ай да, Ким Чонин! Ай да пройдоха! Он присел на корточки, достал из нагрудного кармана кроваво-красный баллончик с краской и принялся что-то чертить на земле. - А ты-то что за фигню творить собираешься? – поинтересовался Бэкхен. - Надо помочь малышу, - злобно улыбнулся Чондэ и уронил ладонь в круг. Тот вспыхнул и из него принялся вытекать жидкий, бордовый туман.-9-
Они вернулись домой довольные и гордые собой. Как победители. Как те, кто на славу постарался и также развлекся. Только вот… - Что за…? – Бэкхен ошарашено замер. Чанель выдернул из ножен меч. Чондэ замер на полуслове. Минсок выпустил из рук трофеи. А Чонин рванул вперед. К разрушенному и прогоревшему насквозь Обиталищу. - Чунмен-а!!! Чондэ и Бэкхен обменялись напряженными взглядами. … От места, где они жили, почти ничего не осталось. Только колоны и мраморный стол зала «Апостолов» уцелели. Остальное было сожжено или разграблено. Все, кто был в Обиталище, погибли. Бэкхен нашел парочку своих девочек-суккубов (из местного борделя), изуродованных и засыпанных камнями. Чондэ вытащил из под завала едва дышащего демона, работающего поваром на полставки. - Что случилось? – он положил под голову пострадавшего свою куртку. Тот пробулькал что-то невнятное и, давясь кровью, успел выплюнуть только одну фразу: - Привели рыцарей Ада… А потом затих. Минсок, стоящий позади Чондэ, громко выдохнул. Ему было непонятно, какого черта элитное военное подразделение Люцифера вдруг опустилось до обычной потасовки. Что за дела такие? И в чем здесь подвох. Чанель, сидящий на развалинах, когда-то бывших его особняком, меланхолично курил. Ему было не в новинку. Хотя руки у него подрагивали. То ли от злости. То ли от досады. - Надо найти Сехуна и Чунмена, - бросил он вдруг и затушил сигарету о камень. Все мгновенно повскакивали. Почему-то никто из них не подумал, что с теми двумя могло что-то случиться. А ведь именно они обеспечивали защиту Обиталища. - Какого ж здесь произошло? – сквозь зубы прошипел Бэкхен. Сейчас ему хотелось только одно – убивать. Кровожадно и без разбора. Чонина они нашли у дома Чунмена. Он ворочал камни и, словно в бреду, повторял свое: «Только найдись. Только будь живым». Чанель поймал его руки и поставил лицом к себе. - Его там нет, слышишь? Чонин непонимающе смотрел на него. - Там нет Чунмена, - терпеливо повторил Чанель и кивнул Бэкхену. – Покажи. Тот протянул клочок пиджака Сехуна, на котором кровью было в спешке написано: «Плен. СЧ». - Значит, они живы, - выдохнул Чонин, обмякая. - Но к лучшему ли? – прошептал Минсок, вглядываясь в темноту. Все прекрасно знали, что в плен брать у них не принято.-10-
Чунмен пришел в себя в тот самый момент, когда услышал глухой стон. Он знал этот голос. И не знал другие, которые донеслись откуда-то сверху: «Тише ты, ублюдочный сукин сын». Чунмен дернул ресницами, но глаз не открыл, предпочитая не привлекать внимание. Он прислушался к происходящему: вокруг все гремело и ухало, время от времени его тело подбрасывало вверх и оно снова приземлялось на холодный металл. Чунмен сжал пальцы – он в машине! Скорее всего, это был минивэн. Такие он видел пару раз на дорогах. Так вот почему все они были тонированными. Его снова подбросило на кочке, и он сжал губы, чтобы не застонать – тело, по ощущениям, походило на один большой синяк. Чунмен поводил в воздухе пальцами – связанные руки были не проблемой для того, чтобы… он сделал еще пару движений, но ничего не произошло. «Чудненько», - подумал Чунмен и услышал смешок над своей головой. Видимо, его раскусили. Он открыл глаза и тут же уперся взглядом в бугая, крутящего в толстых пальцах шприц: - Нет, принцесса, ты теперь ничего не можешь. - Да ты прямо мастер объяснений, - прокомментировал ситуацию Чунмен. На деле, ему было очень не по себе от творящегося вокруг. Что вкололи? Куда везли? Кому они вдруг понадобились? И почему еще живы?Какого лешего, в конце концов! - Лежи тихо и мы никого не тронем, остряк, - отозвался кто-то. А потом над Чунменом склонился высокий и очень худой демон с липким взглядом и дергающимся, в неясном предвкушении, языком. - Пока не тронем, - он коснулся голой лодыжки Сехуна (по чести, едва узнаваемого из-за распухшего лица.Били его, видать, знатно) и его пальцы оставили зеленоватый слизистый след на коже. Чунмен чертыхнулся. Раздавить бы этого ублюдочного мерзавца. … Второй раз Чунмен пришел в себя из-за тихо зовущего его голоса. Сехун усиленно шептал его имя сухими, побитыми губами. Чунмен слабо моргнул и с трудом сфокусировался. - Эй, красавчик… - во рту у него пересохло. Тело было ватным, руки и ноги не слушались, а от поворота головы, даже едва уловимого, темнело в глазах. Удерживаться в сознании было тяжело. Думать – практически невозможно. Чунмен медленно провел языком по губам и почувствовал обжигающую боль. Видимо, он выглядел ничуть не лучше Сехуна. - Уловил что-нибудь? – едва ворочая языком. Сехун не двигался, только моргал, но даже это стоило ему невероятных усилий. Он произнес губами еле разборчивое «капельница», а потом добавил «вытащить». Чунмену понадобилось минут 15, чтобы поднять глаза наверх. Оказывается, они лежали в белой, квадратной комнате, напоминающей чем-то больничную палату. Над ними был выбеленный потолок и железное изголовье кровати, а чуть дальше висела капельница. И там, внутри пакета, в прозрачном растворе кружило, иногда попадая в трубку, какая-то невнятная синяя субстанция. - Видимо, так чувствовала себя Рипли, - верхняя губа треснула в уголке, и Чунмен ощутил острый вкус крови. - Зашибись… Он рискнул обвести комнату глазами. Но потерял сознание раньше, чем дошел до середины. Сехун попытался дотянуться зубами до иглы, мягко сидевшей под кожей, но не успел. Его накрыло темнотой в тот самый момент, когда дверь в палату распахнулась. Он услышал лишь: - Ох… какие отличные экземпляры для нашего эксперимента!-11-
Чонин нервно мерил развороченный зал шагами. В единственном уцелевшем кресле сидел Чанель и кормил порыкивающего Сухо. Минсок изучал найденное оружие на предмет его годности. А за столом, орудуя какими-то варварскими материалами, Бэкхен и Чондэ пытались совершить обряд поиска. - Ну? – нетерпеливо кинул Чонин, после того, как в глубоком блюде пару раз что-то грохнуло и повсюду завоняло паленной шерстью. Чондэ наклонился над чашей и озадачено поинтересовался: - Кто-нибудь умеет трактовать бред? Чонин раздраженно чертыхнулся. В нем копошилось тошнотворное чувство. Он знал, что это за чувство. И ненавидел его. Это был страх. Липкий и парализующий. Страх, что они не успели. Что уже поздно. Дымные картинки в чаше продолжали сменять друг друга, но никто не мог понять, что они значат. Чонин присел рядом с Сухо и мягко провел пальцами по его черной шерсти. Сухо вздернул уши, повел носом и ткнулся Чонину куда-то в запястье, принюхиваясь. - Что? Что, Сухо? – Чонин поднял рукав комбинезона и замер. Сухо обнюхивал тонкий серебряный браслет с пентаграмными гравировками. - В чем дело? – негромко поинтересовался Чанель. Сухо напрягся, нестройно рыкнул и повел носом, а потом вдруг бросился прочь из залы, заливисто гавкая. - Что происходит?! – Бэкхен непонимающе поглядел вслед щенку. - Этот браслет подарил мне Чунмен. Сухо взял его след, - крикнул Чонин, хватая мечи и ныряя за Сухо. – Призовите Кенсу. Нам нужна будет помощь! - Стой! Я с тобой! - Чанель перемахнул через стол и тоже пропал в темноте. - Кенсу отзывается на первую отрицательную или третью положительную? – флегматично поинтересовался Чондэ и, поймав охреневший взгляд Бэкхена, также невозмутимо продолжил. – Я просто не помню его номер вызова. - Идиоты с перерезанным горлом - вот его номер, - ответил тот. … Сехун дергался на своей койке, отчаянно пытаясь избавиться от наручников. Знаки, выгравированные на них, лишили его возможности использовать свои способности. И сейчас он мог лишь наблюдать за тем, как бессознательного Чунмена куда-то увозят. - Сукины дети! – шептал он остервенело. – Что вы за ублюдки такие?! Девушки в коротких халатах белозубо ему улыбнулись, а одна даже поерошила его волосы. - Не волнуйся, - сказала она. –Ты не долго будешь тосковать по нему. Сехун стиснул зубы и процедил: - Ты будешь первая, кого я расчленю. Демоница рассмеялась и, наклонившись, коснулась его губ. - Жду с нетерпением, ангелок, - пропела она, а потом подала знак и каталка, с прикованным к ней Чунменом, исчезла в распахнутых настежь дверях. Сехун бессильно выругался и уставился в идеально белый потолок. В его тяжелой, мутной голове не было ни единой мысли о том, как спасти себя и Чунмена. - Эй! – вдруг услышал он свистящий шепот. – Эй, пацан! Сехун повернул голову вбок и прищурился. Голос шел от… стены? Сехун моргнул и решил, что это действует та дрянь, которую им усиленно вводили. Но стена вновь подала голос, и это уже не походило на галлюцинации. - Что? – не понял он. Стена не ответила, зато грохнула решетка вентиляции, выпуская из своего чрева крепкого, светловолосого паренька с большими глазами и татуировками во всю руку. - Привет! – кивнул тот лежащему, и подскочил к дверям, выглядывая наружу. – Кажется, все тихо. Он подошел к кровати Сехуна и принялся рассматривать стоящие на столике ампулы и бутыли. - Ох, ты ж черт, пацан, - отозвался он и тут же выдернул треклятую иголку капельницы. – Ты как? - Кто ты? – Сехун мало что понимал, но стоящий напротив, кажется, был против местной организации житья-бытья. - Меня зовут Лу Хань, - вытаскивая Сехуна из наручников, сообщил тот. – Я тут кто-то вроде повстанца. Сехун сел, придерживаемый новообретенным союзником, и почувствовал, как его повело. - Ты дыши, дыши глубоко. Вдох - носом, выдох – ртом, - посоветовали ему. – Знаешь, куда повезли твоего напарника? Сехун сглотнул вязкую слюну и отрицательно покачал головой. Впрочем, тут же пожалев об этом – голова отозвалась адским головокружением и мучительными позывами в желудке. - Я, в принципе, мало что понимаю, - задыхаясь, ответил он. Хань чертыхнулся и, облокотив Сехуна на подушку, снова выглянул за дверь. - Ты в Лаборатории. Эдакий аналог сумасшедшего дома, где практикуются врачи СС, у которых в детстве было не все в порядке с желанием душить щеночков и котят. - Круто, - бросил Сехун, пытаясь справиться с накатившей слабостью. – Интересно, а мы с Чунменом входим в категорию щеночков или котят? Хань сморщил нос и закрыл палату на замок. - Так, пацан… - Меня зовут О Сехун. - Окей, - Хань улыбнулся. – Сехун, сейчас тебе придется сжать яйца в кулак и за мной, за мной, за мной. Справишься? У тебя же они есть, правда? Сехун одарил его нехорошим взглядом, который можно было расценить, как угрозу жизни. - Заечка, - причмокнул тот счастливо. – Пошли, Сехуни. - Вот так просто? Без объяснений? Без всего? - Давай так, - Хань устроил свои ладони на чужих коленях. – Ты мне нравишься. Ты не глупый. Поэтому, шевелись, если хочешь спасти свою красивую задницу и задницу своего дружка. Договорились? Сехун с трудом поднялся с кровати и сделал пару неуверенных шагов. - Какого черта ты нам помогаешь, вот что меня беспокоит по настоящему, - шепотом. - Сюда, - раздалось из темноты. И крепкие руки помогли Сехуну забраться в вентиляцию, прикрыв за собой решетку.-12-
Чунмен не соображал. Ничего не понимал. Он только слышал голоса, тихий смех, ощущал иногда липкие пальцы, горечь на своих губах и вспышки боли, сильной, непереносимой, словно его тело ломалось изнутри. Кажется, кто-то говорил, что он проходит испытание и делает это чуть лучше остальных, но ему тут же возражали, что силы на исходе. Что творилось вокруг него и внутри него, оставалось загадкой. А потом Чунмен и вовсе потерял связь с реальностью. … Когда их снесло ударной волной к стене, они уносили ноги от двух охранников, гнавших их по узкому коридору, заполненному странным, раздражающим красно-голубым сиянием. По обе стороны коридора, в стенах, были врезаны двери с маленькими окошками, за которыми стонали и сходили с ума демоны всех мастей и рангов. Все это действительно походило на адский сумасшедший дом. - Я думал, что такое вышло из моды еще пару тысячелетий назад, - прокряхтел Сехун, откидывая охранников резкими потоками ветра в самый конец коридора. - Вышло, а теперь снова вошло, - Хань подхватил сползающего по стене Сехуна и закинул его руку себе на плечо. – Только теперь вместо лоботомии, здесь вкалывают всякую хреновину для создания суперменов. Как в плохом человеческом кино про мутацию и прочную ерунду. Сехун попытался что-то ответить, но его голос потонул в грохоте, камнях и огне. - Что еще за люди Х? – кашляя, выругался Хань, глядя на силуэты, показавшиеся из облака пыли. Сехун прищурился и устало улыбнулся: - Это свои. А потом потерял сознание. - Вот дерьмо, - расчувствовался Хань и дернул одного из «людей Х» за рукав. – Эй, знаешь его? Тот прищурился и, приставив кастет, с вставленными в него лезвиями, к горлу Ханя («Самый настоящий Росомаха!» - с восторгом подумал тот), глянул на потерявшего сознание. - Ты кто? – строго. - Джейн, - отозвался Хань, сглатывая. - Бэкхен! – крикнул «Росомаха». – Я нашел Сехуна! Бэкхен сделал пару финтов, подрезая особо рьяных защитников территории. - Лучше бы ты нашел укрытие, тут камикадзе сплошные, мать их распоследний инкуб! - Да у тебя Чанель за спиной, чего ты вопишь! – фыркнул тот невозмутимо и, присев рядом с еле шевелящимся Сехуном, положил ладонь ему на лоб: - Ты как? На заднем фоне Бэкхен вопил что-то похожее на: «Ты же сам отправил Чанеля с Чонином! Какого черта у тебя такая короткая память, говнюк?!». Сехун облизал потрескавшиеся губы: - Чунмен… он… он… - Чонин его найдет, не переживай. С ним Кенсу, - Чондэ улыбнулся. - Красивенько, - раздалось рядом. Чондэ обернулся и снова уставился на новенького. - Что? Ты просто мило улыбаешься. - Ты Джейн из первых частей или последних? Хань усмехнулся. А этот Чондэ ничего так по части подхватывания шуток. - Тогда, держи, - Чондэ вытащил из ножен ятаган и кинул его Ханю. Тот пару раз подкинул меч в воздухе, прицениваясь, и кивнул. - Побереги нашего Циклопа, - подмигнул он Чондэ и присоединился к Бэкхену. … Когда драка переросла в побоище, их нашел Чанель. Чондэ к этому моменту уже истекал кровью, а Бэкхен и Хань едва могли парировать удары. - Поднимайте Сехуна и уматывайте отсюда! – крикнул им Чанель, оттесняя к стене и загораживая собой. - Пошел ты! – бросил Бэкхен и остался рядом с ним. Чондэ закатил глаза и кивнул Ханю. Они подхватили Сехуна под руки и потащили к дыре в стене. - Мужики, пригнитесь! Чондэ повалился на землю, увлекая за собой Ханя с Сехуном. И тут же над их головами раздался оглушительный взрыв, а потом что-то стремглав пронеслось и ухнуло вниз прямо перед ними. Чондэ поднял голову. Минсок, радостно орудуя двуручником, сбивал с ног всех, кто попадался ему на пути. - Шевелитесь! – бросил тот через плечо. Чондэ, пошатываясь, поднялся и тут же опустился обратно. Весь его комбинезон от правого бока до самых ботинок был залит кровью. - Эй, неправильный джедай, нужна твоя помощь! – Хань прижал к себе Чондэ и махнул Минсоку рукой. Через пару мгновений Сехуна подхватили сильные руки Чанеля, а Бэкхен помог Ханю утащить Чондэ подальше. - Остальные? – поинтересовался Минсок, все еще прорубая им проход. Бэкхен кивнул назад. Чонин, мрачный и разъяренный, оказался в поле видимости через пару мгновений, несся на руках, смертельно бледного Чунмена. Его прикрывал матерящийся, что есть сил Кенсу и кроха Сухо, скалящий окровавленные зубы. - Кенсу, я думаю, уже можно!–проорал ему Бэкхен. - Можно что? – Хань почувствовал, как у него холодеет кровь в жилах. Бэкхен криво улыбнулся: - Сейчас узнаешь. Кенсу, кровожадно приподнял уголки губ, согнул руку в локте и щелкнул пальцами. А в следующую секунду Лабораторию разнесло на мелкие кусочки, вместе со всеми, кто там был. - Славный малый, - испуганно прошептал Хань, оглядываясь. Бэкхен негромко усмехнулся.-13-
Они решили послать за Исином, когда стало понятно, что без него Сехун и Чунмен не выберутся. И если Сехун еще мало-мальски был в сознании, то Чунмен так ни разу глаз и не открыл. Но даже сехуновское сознание не внушало спокойствия – тот бредил, с перерывами на беспамятство, метался по подушкам и лишь иногда слабо просил воды или рассказывал, что с ними делали. После таких рассказов взбешенный и мрачный Чонин уходил в бункер, к пленным, и возвращался оттуда перепачканный кровью, удовлетворено стряхивая кишки со своих широких плеч. - Чего это он так? – икая, как-то все-таки решил поинтересоваться Хань. Чондэ хлопнул его по плечу и покачал головой. Говорить о том, что Чонин когда-то решил вместо классного секса заниматься с Чунменом любовью, он не стал. А разъяренный Бэкхен только молча поддерживал и не забывал пополнять «запасы». Благо Чанель с Кенсу, проводившие периодическую ревизию на развалинах, были не против одолжить ему пару-тройку демонов из найденных сотрудников лечебницы. … Минсок привез Исина на следующие сутки. И тот, не утруждая себя объяснениями, моментально выставил всех за дверь, запретив входить. Чонина было почти не остановить. Тот рвался оторвать «последнему говнюку» голову, вместе с его пафосной косой и насадить на кол. В конечном итоге Чанель с Чондэ были вынуждены загнать Чонина в ловушку, чтобы тот не прошиб себе голову, стучась ею в закрытые заклинанием двери. Правда, Бэкхен был с этим не совсем согласен, поэтому, когда появилась возможность, он осторожненько подтер знаки и Чонин, со всего маху влетел в распахивающиеся двери. Хорошо хоть Минсок, обладавший не человеческой скоростью, успел оттащить Исина в сторону. А вот Чонину повезло меньше и он почти кубарем вкатился в импровизированный лазарет, где его встретили встревоженные и перепуганные Сехун и Чунмен. - Сын шакала, почему ты не сказал, что он пришел в себя?! – разъяренно прошипел Чонин, оглядываясь на Исина. - Говорю, - невозмутимо ответил тот. Чонин опасно сощурился, но был остановлен тихим: - Будет тебе, война. Чонин еще немного посверлил Исина глазами, а потом уже ничто не могло оттащить его от постели Чунмена, еще очень бледного, слабого и едва отрывающего голову от подушки. - Сил нет, какие нежности, - закатил глаза Сехун и тут же уставился на висящую перед носом ложку с каким-то невнятным бульоном. – Это еще что? - Открой ротик и скажи: «Ааа», - Хань выглядел до отвратного заботливым. - Гребанные извращенцы, – бросил Сехун, глядя, как покатываются у стены от смеха Чондэ и Бэкхен.-13.0-
- Сир, Вы вызывали? - А они любопытные, согласись, Астарот. - Сир? - Эта десятка, что взорвала мою Лабораторию. Они забавные… Доставь их ко мне. Есть кое-что, что мне очень хочется попробовать. - Слушаюсь, Повелитель.