And I Love Her...

Печально начиналось это утро: дождь и слякоть за окном убивали всю надежду на то, что сегодня кто-то приедет навестить. Молодая женщина с фиолетовыми волосами и печальными, чуть раскосыми глазами медленно, будто под наркотиками продвигалась по стерильному коридору в общей очереди - да, завтрак еще нескоро, через сорок пять людей примерно. Это где-то полтора часа ожидания под неотвязчивую музыку Шопена. Её больничный халат чуть распахнут, пояс криво растянулся по талии, над грудями у ключицы видна татуировка - голубь, птица мира. Уже побледнела, нужно подкорректировать. "Номи, что ли, намекнуть, что захотелось на прогулку в город на днях? Номи может помочь и за бутылку хорошего виски, если раздобыть его той же ночью, в Лондоне" - так лениво думала женщина, пока очередь продвигалась вперед черепашьими шагами. Вдруг раздался крик. -Я не хочу жрать! Уберите от меня это! Я не буду есть на сухую глотку! Уберите, уберите, уберите! "Безумная Элла" опять блеванула в свою еду, истеричка ебаная - раздалось от нескольких девчонок впереди. Действительно, девчонок - много было малолеток, детей богатеньких родителей, которые пили все что горело и трахали все что двигалось и имело отросток. Тонкс всегда удивлялась таким - она прошла всю войну, воспоминания обо всех убитых, случайно или намеренно, ею людях сводило её с ума, бутылка чего-то горючего спасало ей ночь, и скрадывало день, но это?.. Им с чего пить? От хорошей жизни? Ирма, молодая красивая женщина с круглым смуглым лицом, уже квасила с утра - Тонкс слышала "аромат" дешевого портвейна из заначки девчат, неумело замаскированного мятой. Она повернулась к Тонкс и прошептала: -Завтра мой муж приезжает. Поверить не могу, что Бендер увидит меня такой. У меня аж с утра нос зачесался, ведь и моя мама приезжает, знаешь? -Все будет чудесно, вот увидишь. Они так скучают по тебе,- Тонкс прошептала в ответ, как ей показалось, наиболее успокаивающим тоном, - тебе сильно повезло с мужем. Он готов видеть тебя любой, чего не скажешь обо мне. Ирма поворачивается, и Тонкс с удивлением замечает слёзы в её глазах. Она глотает их, её подбородок судорожно дёргается. Но тут уже приближается их очередь, и индианка заказывает себе карри и специй, берет мятный чай, и подмигивая, удаляется за столик за окном. В окне - вид на поля, как лоскуты ткани, на небо, в кои то веки безоблачно голубое, как глаза Тедди, и Тонкс ощущает комок в горле. Мясо с овощами не лезло дальше языка. Воспоминания о сыне, о том, как он бегает во дворе и вечно собирает все углы и коряги, о том с каким удовольствием он ест мороженное, и ляпает на штаны заставляет её на мгновение прикрыть глаза. Она не видела его полгода. Ему должно быть сейчас шесть - а как подрос он, наверное! Всегда с короткой стрижкой, медленным проникающим взглядом голубых глаз, он выглядел даже старше своего возраста. "Наверное сейчас сидит и делает с Ремусом уроки. Или ест овсяное печенье. Или спрашивает мужа, где мама? Интересно, что он ему врёт?" Ложка за ложкой, и они с Ирмой прикончили неторопливо свой завтрак, складировали тарелки и понесли на мойку- в реабилитационном центре они сами за собой ухаживали, мыли тарелки, иногда готовили какую-то пищу на полдник, стирали и гладили. "Как в женской тюрьме" - шутила Ирма. После завтрака полагалась гимнастика. Они бегали по круглому полю, кто-то шел в тренажерный зал, кто-то танцевал. Тонкс и Ирма стояли за зданием, в укромном уголке, и курили. - Волнуешься? - Муж приедет через час. Я должна быть неотразимой. Тонкс критически осмотрела Ирму - опухшее лицо, запавшие глаза на круглом умильном личике, тонкие ручки и ножки и - больничная пижама с нелепо повязанным поясом кроваво-красного цвета. Медсестры обожали Ирму. Поэтому она могла появляться из своей палаты хоть в сари, никто и слова не скажет. *** Муж Ирмы- невысокий, полный рыжий человек. Он все делает тихо - говорит тихо, тихо гладит свою жену по плечу, неторопливо прихлёбывает свой зеленый чай. Боевая подруга Тонкс слегка присмирела под испытующим взглядом Бендера - сидит, сдвинув колени, спина под линейку, красный пояс куда-то убрала. Они почти шепчут - что, конечно, совершенно бесполезно в таком шуме. Посещения для женщин в реабилитационном центре проходят в одном зале, для чего-то личного нет времени, если хочешь отдельную комнату - плати медсестрам. У Бендера, рядового офис-менеджера, разумеется, нет таких денег, поэтому они вынуждены томиться здесь, в душном шумном зале, наполненном унылыми женщинами и такими же грустными, разочаровавшимися в жизни мужьями и родителями. Поэтому Тонкс так редко приходила в комнату посещений. Само собой, Ремус не посещал её - уже полгода, но даже просто быть здесь в одиночку означало как бы попасть в мексиканский сериал. Неожиданно внимание женщины привлек необычный посетитель - он стоял в темных очках у телевизора и дымил самокруткой. Тонкс подняла брови - он поднял очки. Это был Скорпиус. Тоненький аккуратный мальчик - вот каким его помнила Тонкс еще с прошлых времен, когда она еще не попала в это место. Перед ней стоял мужчина средних лет, с небритым лицом и выдыхал дым от косячка прямо ей в лицо.