Schattentanz

      Легкое прикосновение рук, будто бы случайное, прогоняет по телу волнительные импульсы. Тонкие ухоженные пальцы крепче сжимают четки, едва не разрывая связывающую деревянные бусины нить. Дмитрий старается сглотнуть как можно более незаметно, кадык острием прокатывается под кожей, взгляд мечется по залу. Зрители сразу отметят его волнение, но никогда не узнают, чем оно было вызвано на самом деле.       Одна, другая, третья — твердые темно-коричневые шарики перекатываются под мягкой подушечкой большого пальца, отсчитывая секунды и заставляя хотя бы немного остыть. Под светом софитов слишком жарко, приходится расстегнуть верхнюю пуговицу под самым горлом, пока идут последние приготовления.       Марат торжественно произносит заученный текст, оставшиеся участники усиленно изображают себя же, придерживаясь выбранного амплуа, то играющего против них, то наоборот, приходящегося на руку. Результаты уже можно предугадать или даже знать наверняка. В этом хитросплетении бумажной волокиты, планов и ставок, запечатленных и заброшенных на пыльные полки моментов, опозоренных талантов, сломанных судеб и легких росчерков внизу контрактов нет ни одного действия, которое нельзя было бы предугадать, даже не будучи магом.       Зачем, зачем она пришла сюда?       Не сильнее на своем уровне, но гораздо более опытная и умудренная годами, она величаво стоит в одном с Дмитрием ряду и смотрит на Башарова, словно бы ее интересует решение жюри, не первое и — Волхов уверен почти что полностью — не последнее. Тонкие губы, аккуратно накрашенные темной помадой, чуть подрагивают в полуулыбке. Если бы не перспектива переснимать весь этот фарс десятки раз, он бы не удержался и печально покачал головой — слишком заметно, что ей все равно.       Не смотреть влево.       Он явно разнервничался, занимая себя непотребными мыслями. Радость, на деле не такая уж и сильная, вырывается наружу неестественно широкой улыбкой и порывистым "Еба-а-ать!". Переснимать вряд ли станут — мило, забавно, юные телезрительницы, точнее, купившиеся на личико девчонки оценят. И, как он и думал, все четверо остаются в проекте. Четверка таких разных и так органично смотрящихся вместе... "Как Всадники Апокалипсиса", — усмехается он про себя. Наверное, он отдал бы руку, чтобы шутливо — в самом деле, не всерьез же — побороться один на один, только вдвоем.       Руку... Он не будет против, если она возьмет ее.       Финальные слова Марата звучат в гулкой тишине зала. Уставшее от процесса "Снято!". Теперь и расходиться можно.       Осторожно, оглядываясь, пока никто не видит, провести немного сухой, гладкой рукой по юношеской щеке, задевая краями длинных ногтей, шепнуть: "Ты молодец". Для нее все это не значит ровным счетом ничего. Но Дмитрий, едва совладав со сбившимся дыханием, ловит ускользающую кисть и почтительно касается губами тыльной стороны. Она улыбается так обезоруживающе, как никогда не улыбнется ни на одну из камер, ворошит тщательно уложенные волосы, но он не злится, позволяет, улыбаясь в ответ, глядя снизу вверх на ту, кому готов отдать желанную победу.       Она уходит, оставляя за собой длинную изящную тень. Духи беспокойно ворошатся за спиной, там, где едва видны очертания хрупкого тела парня. Одна, другая, третья — Волхов судорожно пересчитывает бусины четок, стараясь не думать о горящей от прикосновения щеке. Простояв так пару минут, он спускается вниз за своим пальто, едва ли не проклиная себя за то, что не родился на двадцать лет раньше и тем самым лишил себя возможности закружить среди теней в танце свою черную королеву.