Всё будет хорошо

Ветер. Опять предчувствие чуда. Болезненные ощущения из прошлого. Всего лишь одна из предсказуемых реакций подсознания, верно? Пальцы нервно забарабанили по выбеленной стене. Стук вполне ритмичный и отчётливый. Слово бы сердце трепещет в грудной клетке. И, наверное, стоит сохранить пару искр надежды и тепла внутри, но… Каждый раз всё упирается в эту неуверенность. «Я же обещал. Обещал тебе. Сейчас, чёрт возьми, не время быть двенадцатилетним подростком, от нечего делать решившим поорать в разгар бури.» Кто вообще придумал эти огромные окна с человеческий рост? Они по праву могут зваться застекленным дверным проёмом. Так двери всё-таки или окна? Неважно, он всё равно никогда их не запирал. Серость клубилась высоко в небе. Косой ливень барабанил по стеклу. Ветер завывал в трубах. Слишком много. И громко. Сион, свернувшийся на кровати, разглядывал стену с маниакальным вниманием, пытаясь думать о чём угодно кроме бури, что казалось, ещё немного и переломит пополам этот хрупкий мир. Внутренний голос настойчиво пробивался сквозь усиливающийся шум в голове: Он обещал вернуться, помнишь? Однажды обязательно. Так почему не поверить? Юноша сжал голову обеими руками, пытаясь отогнать поток мыслей. Сознание услужливо подкидывало картины такого недалёкого и, казалось бы, относительно счастливого прошлого, потому что там был он. Единственный человек, которого любит мальчишка. Сейчас и по-настоящему. Слёзы хлынули неожиданно вместе с чем-то совершенно опустошающим. — Недзуми… А разве можно? Будто с разрушением стены он потерял право на эмоции, а тем более на слёзы. Нельзя. Сион сам не мог объяснить почему, но… Нельзя. Он жив. А если выжил, то нельзя сожалеть. Обещал. «Ты сожалеешь? Сожалеешь о том, что выжил?» Сион улыбнулся. Улыбнулся сквозь слёзы. — Недзуми, я не жалею. Я рад, что жив. Я рад, что встретил тебя. Я… Парень поднялся на ноги. Подошёл к окну и распахнул его. Прозрачные шторы колыхались на ветру. Волосы мальчика тут же были безжалостно растрепаны тем же всеобъемлющим ветром. Казалось, ещё шаг, и можно унестись отсюда, подобно листу, подхваченному потоком. Ещё один, и можно услышать в этом шуме песню Эриуриас. Руки Сиона, казалось, уже привычно схватились за край балконных перил. Ставни громко хлопнули на ветру. — Холодно… — Ты ожидал чего-то другого от этой погоды? — произнёс знакомый голос. В голове. Внутри. Слишком отчётливо. — Я уже давно ничего не жду, — в этот раз ложь далась легче — Всё будет​ хорошо, — голос в голове будто улыбнулся и ускользнул. Болезненные стискивающие все внутренности эмоции начинали осыпаться, оставляя за собой пепельный осадок. Предчувствие чуда схлопнулось, словно огромный мыльный пузырь. Сион поднял взгляд кверху. Небесный свинец расступался. Дождь стал будто бы тише. Капли мерно соскальзывали с крыш. Луч солнца пробился сквозь расщелину в небесах, остывающих после грозы. Пустота. Минутная пустота, в предвкушении нового океана чувств. Улыбка то ли, всепрощающая, то ли обречённая появилась на лице юноши. Сион всё ещё верил. «Всё будет хорошо. Недзуми обещал вернуться.»