Верните к жизни Солнце

      Темнота… Как долго я нахожусь в этом непроглядном мраке? Достаточно, чтобы раствориться в нем. Почему я здесь? Не помню, не знаю, не представляю. Прошло слишком много времени, чтобы я могла ответить на этот вопрос. Должно быть, раньше у меня были чувства, эмоции, но сейчас это кажется невозможным. Ничего не осталось помимо всеобъемлющей пустоты, а я - в ней, я – она.       Раздражающее жжение…. Откуда оно? Я чувствую, как оно медленно и тягуче распространяется по моей гортани. Тьма, поглотившая меня, постепенно отступает, но я все еще тону в ней. Всего мгновение назад мрак казался мне спокойным озером, в которое хотелось погрузиться с головой, теперь же это бушующий океан во время шторма, спастись из которого – моя главная задача, но все, что я могу – лишь барахтаться в нем, продлевая свою участь.       Чья-то твердая хватка становится мне плотом, голос же – путеводной нитью. На мили вокруг лишь тьма, от чувства потерянности и безысходности меня начинает охватывать паника, но успокаивающий голос напоминает мне, что я не одна, что я должна продолжать бороться. Наконец, я достигаю суши. Этот кошмар окончен.       Открыв глаза, я вижу неясные очертания предметов, которые с каждым биением сердца становятся все четче: вот белая стойка, за которой я провела не один час, вот ровные ряды стеллажей, сквозь стекла которых можно разглядеть различные коробочки с лекарствами – все это находится позади, а прямо передо мной различается чье-то лицо, обрамленное прядями. Острая линия точеных скул ведет к чуть приоткрытым губам, миниатюрному носу, и бездонно-черным глазам. Если ее лицо и можно назвать изваянием мрамора, то скульптор, выточивший его, оставил свою работу незавершенной. — Очнулась? — спросила эта незнакомка, будто не веря собственным глазам, и облегченно вздохнула. Я узнала этот голос, который послужил мне проводником. — Кто ты? — потребовала объяснений я, проигнорировав предыдущий вопрос. Она растерянно посмотрела на меня, после чего, явно не желая отвечать, отвернулась в сторону.       Тусклый свет уличного фонаря отбросил тень с ее лица, и теперь я смогла различить неестественный темно-фиолетовый цвет прямых волос, тонкую линию алых губ, и глаза, ранее представшие гораздо чернее ночи, теперь оказались цвета крепкого кофе со сливками. — Я спасла тебя, и этого должно быть достаточно, — наверное, прошла целая вечность, прежде чем она наконец ответила. — Я не просила об этом.       В голове всплывают события прошедшего дня… Утренняя ссора родителей была словно гром посреди ясного неба. Брак, который казался образцом любви и взаимопонимания, разваливался на моих глазах. Так и не поняв, что подвигло отца совершить такую ошибку, я поспешила на работу, дабы забыться в ней. Однако, это не удалось, так как аптека, в которой я работала, принадлежала родителям, и все в ней напоминало о них. Вечером у меня не было желания возвращаться домой. Я не знала, как вести себя после произошедшего утром. Примирение родителей было моим долгом, как любящей дочери. Возможно, попытка переключить их внимание на себя была глупой с моей стороны, но я просто не видела другого выхода. Взяв пару пачек таблеток с полки и даже не посмотрев на их название, я проглотила целую горсть, а затем – лишь тьма…       Отбросив непрошеные воспоминания, я попыталась подняться, чтобы перестать чувствовать себя неловко из-за своей беспомощности перед совершенно незнакомым человеком. Зря я это сделала: острая боль тут же пронзила мое тело, заставив упасть на колени и дотронуться кончиками пальцев до пульсирующих висков. Холодные руки коснулись моих плеч. Я вздрогнула, отстраняясь. Однако, невзирая на мои возражения, она настойчиво помогла мне подняться на ноги. Я уже не сопротивлялась, не имея на это никаких сил. Боль затмила сознание. Я шла куда-то, совершенно не разбирая дороги, чувствуя лишь чью-то поддержку.