***
Антон комментирует сочинение ученика, стоя у доски, когда дверь открывается и на пороге возникает Арсений. Учитель так увлечен, рассуждая над стилем Даниила Абрикосова, который в своей работе раскрыл вопросы биографии Бетховена, что совсем не заметил гостя. Чтобы вы понимали, Попов обычно предельно четок и собран, потому как для учителя труда эти качества крайне важны. Если бы он был тормозящим растяпой, ученики на его уроках давно бы уже поубивали себя и друг друга, разворотив кабинет. Но, видимо, в этот раз что-то пошло не так, потому что Арс застывает, наблюдая за учителем музыки. — Конечно, это довольно интересно, — кивает тот, очерчивая рукой круг в воздухе. Его звонкий голос разливается по классу, словно топленое молоко. Попов наблюдает, как румянец энтузиазма проявляется на щеках парня, как ярко блестят его зеленые глаза, как грациозно он двигается в этом забытье. Словно сгусток природной энергии, словно солнце, словно воплощение самой жизни стоит у доски. Трудовик чувствует сладкий, но не приторный аромат, и ведет головой в сторону окна. На подоконнике стоит небольшой, но пышный букет темно-красных пионов в миниатюрной стеклянной вазе. — Арсений Сергеевич? — замечает его Антон, застыв, подняв одну руку с мелом к доске, а в другой зажав листок в линеечку. Его голос звучит насмешливо, а улыбка немного лукавая, но в целом он выглядит доброжелательно, что не может не радовать Арсения. — Что с вами такое? — Хотел бы я быть одним из ваших учеников, чтобы вы мне так же тему объясняли, — усмехается Попов, засовывая руки в передние карманы брюк. — Больно хорошо поете. Антон не знает, злиться ему или смущаться, поэтому опасливо улыбается и благодарит. — Мне нужны парни покрепче, разрешите пару-тройку забрать у вас минут на пятнадцать? Шастун глядит на часы, недолго кусает губу и кивает. Арс в последний раз обводит взглядом его фигуру в узких брюках и длинной белой рубашке в полоску с закатанными рукавами, прежде чем громко говорит фамилии нужных ему старшеклассников: — Ну, вперед, бойцы. Матвиенко, ты зачем Позова тащишь, он же хиленький? — Я без него не пойду, — тут же заявляет мальчишка, грозно болтая коротким хвостиком на макушке. — Арсений Сергеевич, как вам не стыдно? — хмуро спрашивает Антон, складывая бровки домиком. Арсений теряется. Ему никогда не делали замечаний о том, как он общается с учениками. К счастью, из коридора его уже кто-то зовет, поэтому он просто уходит. С тяжелым вздохом брюнет закрывает дверь, пытаясь отвлечься от мыслей об учителе музыки.***
Антон прибирается на рабочем столе, звеня ключами и складывая нужные документы в рюкзак. Он как раз подливает в вазу с пионами немного свежей воды и ставит окно на режим проветривания, когда слышит звук открывающейся двери. Обернувшись, парень замечает учителя труда, который что-то держит за спиной и довольно улыбается. Шастун облизывает резко пересохшие от волнения губы. Честно говоря, Антон вовсе не доверяет этому человеку и даже побаивается. В его школе трудовик бил своих учеников, все время ходил по зданию пьяный в хлам, а потом и вовсе изнасиловал работника столовой, после чего его выперли. Но Арсений выглядит вполне безобидно, довольно улыбаясь. — Здравствуйте, Антон Андреич, — он слегка наклоняет корпус вперед, будто в поклоне. — У меня для вас кое-что есть. — Добрый вечер, Арсений Сергеевич, — здоровается учитель музыки, подхватывая рюкзак и осеннее пальто. — Возможно, это дело может подождать до завтра? Я тороплюсь на автобус. — Я могу подкинуть на своей машине, — тут же предлагает тот. Удивительно, что у него вообще есть машина. — Не стоит, я привык к автобусу, — Антон закусывает губу, думая, как бы как можно мягче сказать Попову, что он устал после рабочего дня. Арсений достает из-за спины розу, выструганную из дерева. Тонкий стебель с двумя листиками, шикарный раскрывшийся бутон. Это великолепие блестело от лакового покрытия. Шаст слегка приоткрывает рот, глазея на эту красоту. — Это?.. — он сам не знает точно, что хочет спросить, и этот вопрос застывает на его языке. — Сам сделал, — гордо произносит Арсений, протягивая цветок Антону. Тот, не долго думая, аккуратно принимает подарок и разглядывает со всех сторон. Такая тонкая, почти ювелирная работа… — Спасибо, она великолепна, — тихо произносит он, не в силах отвести взгляд. Ему всегда казалось, что на уроках труда мастерят нечто грубое вроде скворечников и табуреток, но не что-то столь тонкое и красивое. Арс светится от гордости, и Шаст впервые думает, что мужчина хорош собой. В тусклом свете лампы над доской (остальные уже были выключены) его яркие синие глаза сверкали, словно две маленькие звездочки. Антон сжимает цветок в пальцах, унизанных кольцами, и переворачивает ее другой стороной, звеня браслетами. Он поднимает взгляд на трудовика, который засовывает руки в карманы: — Ну че, может, пивка за гаражами попьем? Нижняя челюсть Антона тут же падает вниз, и рот открывается в форме слегка приплюснутой буквы «о». Смотря глазами по пять рублей на учителя, он не может понять, шутит тот или нет. — В смысле? — осевшим голосом спрашивает он, приходя в себя. — На свиданку зову, тыры-пыры, — Арсений улыбается совсем беззлобно, и мысль о том, что Попов пытается его оскорбить, отпадает сама собой. — Нет, я… — о Господи, до этого Антон никогда не оказывался в таких ситуациях, — Я опаздываю на автобус. Закроете кабинет? — и, быстро всунув связку ключей в руку Арсения, парень быстро уходит, забирая розу с собой.***
На следующее утро Шастун находится в приподнятом настроении. Ему удалось по скидке купить собрание книг Николаса Спаркса, и завтрашним вечером он точно будет плакать над историей Лэндона Картера и Джейми Салливан. Парень улыбается пожилой вахтерше, которая смотрит на него крайне загадочно, и берет ключи от своего кабинета. К счастью, вчера Арсений сдал их на вахту, а не просто ушел. Летящей походкой Антон проходит к своему кабинету, предвкушая, как будет разучивать новую песню с младшими классами. Юноша открывает дверь, заходит и захлопывает ее за собой, прежде чем оборачивается и вскрикивает. Сдвинув несколько парт вместе, Арсений Попов расположился за этим импровизированным столом. На партах была расставлена какая-то еда, а картинку украшали две… бутылки пива. — О Господи, — только и удается сказать Антону. Брюнет, радостно улыбаясь, взлетает с места и принимает у парня его рюкзак и пальто, пристраивая где-то рядом. Парень не нашел в себе сил воспротивиться, глядя на все это мракобесие. — До начала уроков еще два часа, а я знал, что вы всегда очень рано приходите, Антон Андреич, — перекатываясь с носка на пятку и сложив руки в замок, говорит Арсений, — и решил: чтобы ваше утро было совсем добрым, вам нужно позавтракать. — Это… пиво?.. — ослабевшим голосом спрашивает Антон, оседая на угол соседней парты. — Ну да! — все так же радостно голосит Арсений. — Нам даже открывашка не нужна, я глазом могу открыть! — и мужчина хватает бутылку со стола. — Нет, не нужно демонстрировать! — восклицает Антон, приподнимая руки в сторону Арса, будто готовясь отнять у него бутыль. — Вы… это завтрак? — Да! — хлопает в ладоши Попов, светясь от счастья. — Вот тут бутербродики: жареный хлебушек, килечка, кусочек лимончика, все это маслом полито, а еще там секретный ингредиент. Это мои коронные, — хвастается трудовик. — Пиво с килькой на завтрак? Пить на территории школы? Когда впереди рабочий день? — спрашивает Шастун, начиная злиться. — Ну… — тут же теряется Арсений, не ожидая увидеть что-то, кроме восторга, — Я могу сбегать в кафешку за коктейлем молочным, или что вы там пьете… Чай, кофе? Боже, он еще и кофе ему на завтрак предлагает. Только черный чай с тремя ложками сахара, неужели это не очевидно? Боже. Пиво. А если директор зайдет?.. — Прекратите этот цирк, Арсений Сергеевич! — взвился Шастун, поднимаясь с места. — Я иду за журналом ровно на десять минут и надеюсь, что, когда я вернусь, этого ужаса в моем кабинете не будет! — кричит он, отходя к двери. — И поставьте парты на место, — цедит парень напоследок, прежде чем выйти за дверь, громко ее захлопнув. — Ух, непокорный, — дергает плечами Попов. Антон теперь понимает, почему вахтерша так странно улыбалась. Когда он возвращается, все так, как должно быть, помимо трех бутербродов, аккуратно сложенных на салфетке на его столе. В обеденный перерыв Шастун не сдерживается и пробует один из них, а потом и вовсе лопает все вместе с крошками, настолько это вкусно. Но, право, вкус этих бутербродов не оправдывает отвратительное поведение трудовика.***
— Вы такой изящный, как движения нового перфоратора, — делает ему комплимент Арс, когда пара столкнулась в учительской. — Кхм, благодарю. — Ты такой потрясающий, как первая затяжка после долгого перерыва, — это был первый раз, когда Попов обращается к нему на «ты», потому что думалка немного отказывает при виде особенно узких брюк на стройных ногах учителя музыки. — Вы курите? — Балуюсь. — Ну понятно. — Ты такой же милый, как первый скворечник пятиклассника. — Да, кхм… Вы тоже. — Ты такой чувственный, как конфеты с коньяком. — Впечатляющее сравнение. — Ты такой же восхитительный, как запах свежих опилок. — Это метафора? — В смысле? — Не метафора. Что ж, спасибо. — Ты такой же четкий, как ватерпас. — Господь милосердный. Кажется, за этими догонялками следит вся школа. Принцип был в том, что Арсений подлавливал Антона, а тот стремительно от него убегал в свой кабинет. Шастун уже порядком смущался этого, потому что, во-первых, им могут сделать выговор. А во-вторых, он не любит выставлять такие вещи на всеобщее обозрение, даже если он не отвечал трудовику взаимностью. Все его корявые заигрывания немного смешили, но сильнее раздражали своей отрицательной простотой. Они были не из разряда «просто, но со вкусом», а «мне больше не о чем говорить, я слишком узколоб для чего-то, кроме своей работы трудовика».***
Вообще-то, Арсений никогда не пьет на работе, потому что он адекватный человек, который понимает, что это недопустимо. Те две бутылки были надеждой на то, что Антон захочет с ним выпить. В супермаркете он было схватил самое дорогое вино (для Антона Андреевича не жалко), но к нему подскочила консультант и сказала, что самое дорогое вполне может оказаться невкусным. Девушка начала трещать о вине, но вариантов и условий к выбору было так много, что мужчина попросил ее помочь выбрать шампанское. В конце концов, брюнет просто купил пиво, потому что это было просто. Он не вполне понимал, почему Шастун от него бегает. Арс ему и цветок подарил (причем оригинальный, который никогда не завянет), и комплименты постоянно делает, и взгляды всякие дарит, чтоб знал, что Попов полностью сражен его красотой. Может, ювелирку ему прикупить? Ну, он же носит. В общем, Арсений возвращался со дня рождения друга, немного пьяный, но не настолько, чтобы не суметь дойти до дома. Его путь лежал мимо школы, но там наверняка уже никого нет в восемь часов вечера. Поздняя осень была на редкость холодной, поэтому мужчина кутался в теплый пуховик, быстрее перебирая ногами, чтобы оказаться на кухне с горячим чаем в руке. Темнело в ноябре очень рано, поэтому дорогу ему освещали только уличные фонари. Странно, но на школьном дворе кто-то был. Темная долговязая фигура быстро семенила к воротам. Арс тут же признал пальто, рюкзак и кеды, поэтому пошел чуть быстрее, чтобы пересечься с учителем музыки. Может, нужно прямо сказать, чтобы он понял? — Антон Андреевич! — окликнул Попов. Парень дернулся, но остановился и посмотрел на спешащего к нему брюнета. — Нравишься ты мне, Тох, — просто говорит Арсений, стоя перед зеленоглазым, как пленник, готовый к любому его решению, открытый и беззащитный, — он тоскливо вздыхает, делая к нему шаг, но тот лишь отступает. Антон учуял запах алкоголя и поморщил нос. Он не пьет, вкус спирта ему противен еще с подросткового возраста. Ладно, выпить во время праздника пару бокалов вина он может, но это его самый высокий потолок. — Отстаньте от меня, Арсений Сергеевич, — быстро говорит он, собираясь уходить. Попов, не задумываясь о своей силе, тут же ловит его за худое запястье, пытаясь хоть как-нибудь удержать. — Ну пожалуйста, — пьяно просит он, с шумом сглатывая слюну, скопившуюся во рту, а затем видит, как Шастун пугается этого резкого действия. Он, пользуясь алкогольным опьянением Арса, вырывает свою руку с тихим стоном и рывком дергается вперед. Сорвавшись на бег, Антон несется в сторону автобусной остановки.***
Следующие две недели Арсений не решается приближаться к Антону ближе, чем на двадцать метров. Он вовсе не собирался сталкиваться с ним, хватать за руку, признаваться или что-то подобное. И уж тем более он не планировал его пугать, даже не подумайте! Арс начинал думать о том, чтобы купить парню какое-нибудь дорогущее собрание книг, чтобы он читал себе преспокойненько в свое удовольствие, когда школу сотрясает новость. Учитель музыки сошелся с учителем рисования. Оба они парни моложе тридцати, и в этом нет ничего такого, но Арсений никогда не видел в Олеге Станиславовиче соперника, потому что тот никогда не подавал признаков увлечения парнями. Парочка садится вместе за учительским столом в столовой, постоянно переглядывается в коридорах, шепчется в учительской, а еще в кабинете музыки теперь висит натюрморт, на котором изображены пионы. Попов больше не пытается подловить Антона, чтобы сказать очередной комплимент, потому что прекрасно слышит шептания влюбленных и понимает, что явно во всем проигрывает этому художнику: — Ты сегодня словно вересковое поле, — улыбается Олег, когда видит бледно-фиолетовую рубашку Антона, проникновенно глядя ему в глаза. Тот смущенно отпускает взгляд и слегка растягивает губы в улыбке, показывая глубокие ямочки. Ему, Арсу, он так никогда не улыбался. — И если твои губы будут моим фронтом, ты будешь главной из моих побед, — шепчет учитель рисования, передавая Антону журнал 9 «Б». Какая-то семиклассница хихикает, проходя мимо них, а позже Попов от нее узнает, что это песня какого-то певца, от которого тащатся школьницы. Вместе с записями и документами Олег передает Шасту дорогие шоколадки, подмигивая, рисует картинки с цветами и нотами, говорит красивые слова и чувственно прикасается. Арсений не знает, что и думать. Да ему не жалко денег на шоколадки, он возьмет кредит на конфетную фабрику, если Антон того захочет! Цветы и ноты он может выжечь на деревяшке, а потом раскрасить из баллончика или отдать племяшке, чтобы акрилом разукрасила. В тысячу раз красивее получается, между прочим! Ну да, ладно, Арс с самого одиннадцатого класса не может найти времени на то, чтобы открыть сборник стихов, так что его комплименты не сравнятся с этими строчками Олега, но он ведь от души? А уж в прикосновениях-то он точно мастер! Ему все-таки тридцать четыре, он опытнее какого-то двадцативосьмилетнего сосунка. Арс не задумывается о том, что разница не сильно велика. Он молча наблюдает за этими стремительно развивающимися отношениями, и даже дети на его уроках как-то притихли. Они привыкли, что учитель всегда весел и энергичен, скачет от станка к станку, помогая ребятам с их работой, но сейчас он задумчиво смотрит через окно на стадион и перебирает в руках плохо заточенный простой карандаш.***
Арсения прерывают на полуслове крики из холла. Он приостанавливает объяснение техники изготовления головоломки из дерева, оглядываясь на двери. Подростки недоуменно глядят на учителя, видимо, ожидая, что сейчас он скажет, что пришла какая-то комиссия, и продолжит рассказ. Однако Попов быстро узнает один из голосов, понимая, что в ссоре задействован учитель музыки. — Кто ходит на дополнительные ко мне? — быстро спрашивает он, скользя взглядом по классу. Несколько парней поднимают руки, и мужчина обращается к ним: — Мы с вами такое уже делали, помогите ребятам справиться с работой. Я скоро вернусь. Арс быстро выходит в холл, где уже собрались некоторые ученики (что они вообще здесь забыли во время урока?), несколько учителей, которые не решались влезть в происходящее, и старенькая вахтерша. Посреди всех этих людей стоят Олег Станиславович и Антон, который молчит и выслушивает крики от учителя рисования. По его красным щекам катятся крупные слезы, и он прижимает к груди школьный журнал в попытке защититься. Арсений не разбирает слов в криках Олега, он видит только заплаканное лицо Шастуна. Он знает, что разборки между учителями запрещены на территории школы, но ему все равно в этот момент, и мужчина в секунду оказывается рядом с парочкой, вставая между ними, заслоняя Антона спиной. — Олег Станиславович, вы забываете, что находитесь на виду у детей, — цедит он, пытаясь не сорваться и не набить этому подонку морду. — Будьте добры, Арсений Сергеевич, не мешайте мне разбираться со своим молодым человеком, — Арса будто ударяют по голове чем-то тяжелым. Конечно, он подозревал, что между этими двумя все серьезно, но чтобы так быстро? — Я не твой молодой человек, — сквозь всхлипы доносится сзади, и Попов снова может дышать. — Разумеется, мой, — раздраженно отмахивается парень. — Я трачу на тебя деньги, делаю подарки, а ты так неблагодарно к этому относишься. Тебе не стыдно на людях истерику закатывать, Антош? — устало спрашивает он. Очередного всхлипа достаточно, чтобы Арсений размахнулся и ударил точно по левой скуле засранца. Тот тут же хватается за лицо и кидается на Попова, собираясь ответить, но тот не зря помогал физруку с его спортивными секциями. Уж Руслан Трофимович-то смог научить его паре приемов, даже с его некоторой неповоротливостью, которая постепенно сошла на нет через месяцы тренировок наравне со старшеклассниками. Прежде чем Арс хватает сопляка за шкирку и впечатывает носом в колонну, заставляя девчонок в стороне взвизгнуть, ему все-таки успевают заехать по брови. — Арсений Сергеевич, — бухтит вахтерша, впрочем, смотря на него уважительно. Несколько подлиз из стоявших рядом учеников тут же подхватывают Олега Станиславовича и тащат в медицинский кабинет, а остальные ребята, видя, что шоу закончилось, расходятся. Арсений чувствует легкое прикосновение к плечу. Он оборачивается, думая, что вахтерша решила устроить ему выговор, но перед ним стоит Антон, сглатывающий комок в горле и игнорирующий свои мокрые щеки. — Спасибо, Арсений, — и это первый раз, когда он называет трудовика по имени. Тот неловко кивает и, помявшись, возвращается в кабинет к своим ученикам.***
Звонок уже прозвенел, и кабинет музыки дружелюбно принимает учеников, которые доедают булочки из столовой. Антон смотрит на розу из дерева в своем стаканчике для карандашей, о которой у него постоянно спрашивают ученики. Натюрморт с пионами он не снял — красивая вещь все-таки. Живые цветы по-прежнему благоухали на подоконнике, заставляя ребят задаваться вопросом о том, где учитель их постоянно берет и не жалко ли ему тратить на это средства. — Прикинь, да? — на весь кабинет взвизгнул Димка Позов, кидаясь на шею своему парню Сереже. Антон ласково смотрит на них, улыбаясь, и интересуется причиной радости подростка. — Что за счастье? — спрашивает он, упершись подбородком в сложенные кулаки, поставив согнутые в локтях руки на стол. — Арсений Сергеевич пропихнул меня на олимпиаду по физике, хотя мест уже не оставалось! — чуть ли не плюясь от радости голосил Дима, пока Матвиенко гордо держал его рюкзак, чтобы тот не мешал Позову размахивать руками. — Представляете? — Но… — растерялся учитель, — Я думал, у вас с ним немного… натянутые отношения? — вспомнив случай, когда учитель назвал ученика хиленьким, намекая на его никудышные физические способности, спросил Антон. — Да бросьте, — махнул рукой Дима, — это он так, в шутку. И сам знаю, что слабачок, он меня этим совсем не обижает. Арсений Сергеич уже какой раз мне место выбивает, когда я уже и надежду теряю, — довольно лыбится мальчишка, снова принимаясь обниматься с Сережей. Антон думает о поступке учителя и ненадолго зависает, смотря на объятия своих учеников. Потом снова переводит взгляд на розу и вздыхает, протягивая руку к конспектам, чтобы начать урок.***
Парень сует руки в карманы длинного пальто, понимая, что забыл перчатки. Пора бы уже переходить на осенние ботинки, но он все еще ходит в кедах, отдавая предпочтение удобству, хотя ноги постепенно начинают мерзнуть так, что об этом задумываешься все меньше. На этот раз Антон уходит из школы пораньше, мечтая о том, как усядется за кухонным столом в шерстяных носках, прихлебывая чай и проверяя работы. Под пасмурным небом ученики спешили по домам, обгоняя его, а Шастун время от времени подглядывал в телефон, сверяясь с расписанием своего автобуса. — Антон Андреич, вас подвезти? — Антон почему-то улыбается, слыша знакомый голос. С краю дороги, в двух метрах от тротуара, тормозит немного потрепанный автомобиль, из окна которого выглядывает учитель труда. — Если это будет не трудно, — соглашается он, плюхаясь на пассажирское сиденье. В машине пахнет немного одеколоном Арсения, немного странным мешочком, подвешенным над зеркалом заднего вида. Печка, видимо, работает на полную, потому что в салоне очень жарко, из-за чего Антон тут же расстегивает пальто. Он говорит адрес и внимательно наблюдает за лицом брюнета, чтобы увидеть любые следы дискомфорта. Если мужчине будет неудобно везти его туда, то Шастун все еще успевает на автобус. Однако Попов только довольно улыбается, как раньше, когда делал ему очередной комплимент. — Как у вас день прошел? — спрашивает Арс, трогаясь с места. — Замечательно, — тут же расцветает Антон, вспоминая события сегодняшнего дня. — Детям понравилась новая песня, они с удовольствием ее выучили, поэтому у нас больше времени на репетиции. Всю дорогу учитель щебечет об успехах учеников и новых темах для уроков, совершенно не замечая, как летит время. Ему уютно сидеть в этой машине, рядом с этим человеком и рассказывать ему о своей жизни и успехах своих подопечных. Когда Арсений тормозит у нужной парадной, Антон вдруг думает, что совсем разговорился, не давая мужчине отдохнуть после рабочего дня. Он оборачивается, готовый извиниться, но Попов выглядит вполне себе счастливым. — Антон Андреич? — вдруг спрашивает Арсений. — Просто Антон, — Шаст улыбается и почему-то чувствует себя очень хорошо. — Антон, а у вас с Олегом Станиславовичем?.. — мужчина выглядит смущенным, что вообще задает этот вопрос, но Антону хочется ответить. — Два раза были в кафе, и один раз он мне цветы подарил. Мы даже не целовались ни разу, — зачем-то добавляет парень, но вдруг понимает, что не зря ляпнул это, когда Арсений начинает светиться. — Спасибо, что подвез, — он оставляет аккуратный поцелуй на скуле мужчины и выходит на улицу, подхватывая рюкзак.***
В один из вечеров, когда у всех учителей под конец четверти завал, а до новогодних каникул всего несколько дней, в кабинет к Антону заглядывает трудовик. Шаст на пару секунд поднимает взгляд, потом улыбается и снова смотрит в тетрадь, чертя там что-то красной ручкой. — Привет, — здоровается он. — Антон Андреич, — игриво шепчет Арсений, доставая какой-то пакет из-за спины, — а не хотите ли сделать перерыв? Антон хихикает и утыкается лицом в ладонь. Арс берет стул и присаживается рядом с Антоном. Потом глядит на его свитер, в котором он выглядит как невинная студентка, и приподнимает парня так, чтобы самому усесться на преподавательский стул. Шаст впервые попробовал на мягкость колени трудовика всего пару дней назад, но теперь ему нравится на них сидеть. Антон мимоходом думает о том, что это непрофессионально, а потом целует брюнета в шею. — Я принес пиво и бутерброды, — довольно улыбается мужчина. Шаст улыбается, не в силах сказать, что сейчас бы съел что-то другое, глядя в эти синие глаза. Арс, будто видя внутреннее состояния учителя музыки, хохочет. — Я пошутил. Сбегал домой и принес тебе термос с чаем и вчерашние пирожки с капустой, — Арсений делает вид, что не замечает занятость своего парня, и принимается зацеловывать его щеки. — Сам готовил. Через некоторое время Антона кормят с рук и помогают не накрошить на стол смесью из капусты и яйца в пирожках. — Очень вкусно, — с набитым ртом бубнит Антон, выводя аккуратную пятерку в журнале. Арсений улыбается. Антон в курсе, что Арс знает наизусть только те стихи, которые ему особенно понравились в школе, что он не умеет делать красивых комплиментов, но он смелый, сильный, красивый, умный, любит Антона до срыва башки и готов за него влезть в любую драку. Вы спросите: «Почему они начали встречаться? Ведь Арсений не вполне подходит под идеал мужчины для Антона». Все предельно просто. Для Антона Арсений лучше этого надуманного идеала.