Правильная

— Лиза, подойди сюда! — Строго позвал меня отец. А из — за того, что наша кухня находилась в самом конце квартиры, а моя комната в другом конце, то ему приходилось повышать голос. От этого его голос казался ещё строже, если это вообще возможно. Я нехотя оторвалась от книги, которая к слову была очень скучной и совершенно не интересной, но это лучше, чем слушать постоянные нравоучения моего отца. Вздохнув, я направилась на кухню, ударившись по локтем об угол. — Да, пап? — Спросила я лениво и раздражённо, плюхаясь на стул и подпирая своё лицо кулаком. — Что это такое?! — Строго спросил меня отец, повернув ко мне дорогой ноутбук с сайтом электронного дневника. — Пап, с твоей профессией стыдно не знать, что эта штучка называется интернетом. — Хватит! — Крикнул отец и ударил кулаком по столу, от чего я дернулась. — Перестань умничать. Ещё раз спрашиваю — что это такое? — Мягче, но все с той же строгостью спросил отец. — Почему у тебя тройка в четверти?! У тебя?! У отличницы?! — Господи, ну подумаешь — всего одна тройка. Это первая моя тройка за последним несколько лет. Она же не годовая. — Попыталась успокоить я отца. Совсем недавно я бы из — за этой тройки волосы на себе рвала. А сейчас ничего особенного. Подумаешь — исправлю. — Это не ерунда, Лиз. Это серьёзно. Я уже договорился с Марией Викторовной — все каникулы ты будешь заниматься с ней по три часа в день. И тогда она исправит твою тройку на пятерку. — Чего?! Какого…?! — Я выскочила со стула. — Пап, почему я должна тратить своё свободное время на какую — то, извини меня, ахинею, чтобы учить то, что мне никогда в жизни не пригодится?! — Ты не заслужила это свободное время! — В смысле?! У меня все пятерки. Ну, кроме математики, ладно. Но по балу в годовой будет выходить четыре с половиной. Мария Викторовна без проблем мне поставит пять. — Мне нужно, чтобы у тебя знания были на пять. А оценка, о это результат. Меня не удовлетворил результат твоих знаний. Все. Разговор окончен. Мне надо работать. Я секунду стояла на месте, смотря на отца злым взглядом, а потом резко развернулась и направилась в свою комнату. Но на самом выходе из кухни меня остановили. — Лиза? — Позвал мягко отец. — Чего?! — Резко развернулась и зло спросила я. — Не смотря на это тройку, я все равно тобой горжусь. Ты гордость школы и преуспеваешь в спорте. И именно ты в скором времени будешь управлять моим бизнесом. Поэтому, не делай глупости. Ты же хорошая девочка. — Да, папочка, я была хорошей. Ну, то есть, как хорошей. В твоём понимании хорошей — это, когда я не могла и пискнуть без твоего ведома. Сейчас же я просто глотнула немного свободы. И перестала быть твоей марионеткой на все сто процентов. То есть, теперь в твоём понимании я плохая. Как же мне хотелось все это высказать ему. Но за место этого я просто сказала: — Хорошо, пап. Я не буду делать глупости. — Улыбнулась я и пошла в свою комнату. Я легла на свою кровать и посмотрела на потолок, разрисованный звёздами. Мама была художницей. Была… А ведь когда — то все было по другому. Когда — то мама была жива. Когда — то папа был обычным экономистом. Когда — то я была свободней… Со смертью мамы все изменилось. На моём телефоне заиграла моя любимая песня, что было не удивительно для меня, так как я знала, что она заиграет с минуты на минуту. Она играет каждый день в семь часов. Наверно поэтому я и отстала в математике, потому что каждый день гуляю с семи вечера до шести утра. Мне не до учёбы. Именно поэтому я каждый день закрашиваю свои синяки под глазами кансилером. Я улыбнулась и, распустив свой высокий хвост, дала своим каштановыми волнистым волосам упасть на мои плечи. Одеваться мне было не нужно, так как на мне уже были белый большой свитер и чёрные лосины. Кинув быстрый взгляд на себя в зеркало, я включила свет в комнате и тихо вышла из комнаты, закрыв дверь, которая вела в неё, на ключ. Быстро прошла к двери и вышла из квартиры. Я уже говорила, что мы с папой разместились далеко друг от друга? Вот поэтому он меня и не заметил. А дверь я умею тихо открывать и закрывать. Да и даже если бы не умела, то это не составило бы мне большого труда. Папа бы не услышал, как я её открываю, так как моя комната находиться на первом этаже (у нас квартира в два яруса), а кухня (ну как кухня? У нас есть кухня, на которой готовят и столовая, где исключительно едят. Папа в столовой) находилась на втором. Я спустилась на лифте и вышла из подъезда. Все. Свобода. Сейчас на улице совсем не темно, так как весной темнеет намного позже, поэтому я спокойно могла идти по нашему не самому спокойному району. Скоро лето. Совсем скоро. А меня ждут экзамены. Хотя, все две недели, что были у меня свободны, я потрачу на математику. И вот через полчаса я подхожу к месту, к которому каждый день в это время подхожу. Я всегда прихожу позже его. У меня всегда возникал вопрос — откуда у него время? Но он всегда отнекивался. И вообще — я его практически не знаю. Только по его песням. Естественно я прочитала биографию Егора в интернете, но я не знаю именно ЕГО. Но мне почему — то все равно. Мне с ним хорошо. С ним я забываю обо всем. Забываю, что мне надо выйти через пять лет замуж за человека, которого я видела только на фотографиях. за бываю о том, что буду всю жизнь занимать папиным бизнесом, и мне придётся забыть о рисовании и вообще об искусстве. Мне просто хочется быть с ним. С ним я другая. С ним я настоящая. С ним я обычная восемнадцатилетняя девушка, которая делает то, что сама посчитает нужным, а не то, что захочет её папочка. Он выглядит как всегда офигенно. Вроде бы ничего особенного, — так ходит пол страны, — но все — равно офигенно. Чёрная кажанная куртка, чёрные джинсы. — Привет. — Подхожу к нему, но не обнимаю, не целую, а загадочно улыбаюсь. Он прищурился. — Привет. — Медленно протянул он. — Отлично выглядишь. — Похоже, он догадался, что я кое-что задумала. Только пока что он не может понять — что. — Спасибо. — Так же медленно протягиваю я. — Как закончила? — Ты знаешь, — продолжаем все так же медленно и загадочно говорить. — Очень плохо. Одна тройка. Но знаешь, что мне сегодня сказал отец? — И что же он тебе сказал? — Он сказал мне не совершать глупости. — Я усмехнулась. Ну же, Егор, теперь действия моей «игры» переходят к тебе. Егор хитро ухмыльнулся. Значит, он понял, что я от него жду. Ну что ж — посмотрим, как он справится со своей ролью. Егор подошёл ко мне вплотную и, взяв меня за подбородок и заглянув в глаза, спросил: — И ты будешь его слушать? — Так же медленно с ухмылкой на лице спросил он. — Конечно буду. Я ведь правильная. А правильные девочки должны слушать своих строгих папочек. — И что же в его понимании — не глупости? — Это значит, что я не должна водится со всякими проходимцами вроде тебя. Пусть и таких знаменитых. Это значит, что я не должна уходить из дома без разрешения, хоть мне уже восемнадцать. Это значит, что я должна быть его марионеткой. — А твой папа не уточнил — какие именно глупости не совершать? Глупости, которые по его мнению таковыми являются или по твоему? — Кажется, Егор правильно понял правила моей игры. — Нет… — Прошептал я ему прямо в губы. — Нет, Егор, он не уточнил… — Хорошо. Тогда ты не сочтешь за глупость, если я сделаю вот так? — Он мягко коснулся моих губ и почти сразу отстранился. — Нет… — Прошептала я одними губами. — А вот так? — Он прикусил мочку моего ушка и сцепил свои руки на моей талии, а я просто закрыла глаза и обняла его за шею. Да! Да, Егор! Ты правильно понял правила моей игры! — И ты не сочтешь за грубость, если я сделаю вот так? — Он поднял меня под ягодицы, и я по рефлексу обвила свои ноги вокруг его торса. — Нет… — А я все так же «неткала» ему шепотом в губы. Егор прямо со мной на руках зашёл в дом, который находился прямо напротив нас, и все также со мной на руках зашёл в лифт. Когда двери лифта захлопнулись, он резко вжал меня в стену и впился в мои губы жадным поцелуем. Наши языки сплелись в быстром танце. Я тихо простонала Егору прям в губы. Неожиданно он отстранился от меня. Я немного пошатнулась, потому что совсем неожиданно почувствовала твердую поверхность у себя под ногами. А отстранился он, потому что через секунду двери лифта открылись и в лифт зашла пара пятнадцатилетний подростков, а мы же наоборот вышли. Когда мы оказались в квартире Егора, то он подошёл ко мне с зади и, обняв меня за талию, прошептал на ухо: -Ты же не по считаешь это глупостью? — Его руки поползли к моим ягодицам и стали медленно задирать края свитера. — Нет. — На этот раз я не шептала, но в моём голосе была сильная дрожь. Через минуту мы уже были на кровати и он задал последний вопрос: — Ты же не по считаешь глупостью, если… — Нет. — Перебила и улыбнулась я ему в губы. На этот раз я сказала это тихо, но уверенно. **** Мы просто лежали и молча смотрели друг другу в глаза. — Знаешь, оставайся правильной. Мы с тобой отлично проведем время… — Мы оба хитро улыбнулись и впились в губы