Сьюзи говорила...

" Прошёл почти год с того момента, как Сьюзи покинула нас. И только теперь я способна продолжать. Сьюзи говорила, что я просто обязана стать писателем и выпускать книги... Она обещала купить все, которые я когда-либо напечатаю... Но у Сьюзи нашли рак, с которым она доблестно сражалась, каждый день освещая мир улыбкой, и даже не плача по ночам, что она заболела единственной болезнью, которую до сих пор не смогли вылечить... Сьюзи было пятнадцать, когда она пришла к врачу выслушать плохие новости. Сьюзи было почти семнадцать, когда болезнь победила её... Сегодня Сьюзи приснилась мне и попросила продолжить то, что я люблю больше всего на свете - писать. После ухода Сьюзи я сожгла все свои тетради, которыми мы так дорожили. Теперь я начну заново... Привет! Меня зовут Мегги Грейс, и я хочу стать писательницей с шести лет. Сейчас мне десять, я уже большая, но мой брат, Стив, все ещё называет меня малышкой. Пока я просто описываю свою повседневную жизнь, стараясь придумать какие-нибудь красивые слова. В нашем две тысячи пятьсот каком-то году моя жизнь все ещё похожа на жизнь детей много сот лет назад, я читала... Через минуту зайдёт моя любимая мамочка, чтобы разбудить меня к завтраку. Я притворюсь спящей... *** Я не удержалась и рассказала мамочке о том, что снова буду писать. Как же она обрадовалась! И папа тоже, и даже Стив! Папе сегодня на работу, а он обещал пойти со мной и Стивом в парк. Жаль, что придется отложить этот поход. Кстати, мои мамочка и папочка так сильно любят друг друга, что очень расстраиваются каждый раз, когда расстаются... Когда я вырасту, я найду себе такого мужа, который будет смотреть на меня, как папа на маму... Так же нежно и умиротворённо, так же с любовью и заботой... Только Стив не понимает, как прекрасна на свете любовь! Вот и сейчас он сидит и даже не смотрит на папочку. Тот кричит нам "Пока, детки!" и закрывает за собой дверь. *** Только что мы смотрели новости, по ним передавали всего одну весть. По всей планете расползлось что-то очень плохое и отравило наш воздух. Мамочка велела нам закрыть тогда глаза, но я подглядела, что было плохо идеей: по нашему огромному телевизору показывали, как люди, только что спокойно шедшие по улицам, загорались как спички, кричали и пытались потушить себя, но в итоге сгорали, как щепки в том костре, какой мы разводили, когда ходили с семьёй в поход в лес. Это было так же страшно, как фильмы, идущие по другому каналу поздно ночью. Стив любит такие фильмы... Но горящие люди не были причиной, по которой мои пальчики сейчас дрожат, ручка выскальзывает из рук, а буквы кривятся и лезут во все стороны. По телевизору показали и наш город. И улицу, по которой папа ходит на работу... Один из несчастных нёс в руках такой же портфель, как у папочки! Я не хочу, чтобы этим человеком оказался он, потому что я своими уже полными слез глазами видела, как этот мужчина загорелся и упал на асфальт. Сейчас от него остался лишь прах... Мамочка очень пугает нас со Стивом. У неё не высыхают слёзы на щеках, она не отрывает взгляд от одной точки и - так сказал Стив - только титаническими усилиями удерживается от истерики. Я пишу печатными буквами, не видя строк, потому что и по моему лицу бегут слёзы, потому что влага застилает глаза, потому что руки дрожат, будто я старенькая-старенькая. Стив обхватил себя руками и качается из стороны в сторону. Мы не можем жить без папочки, ни в обычные дни, ни в этот кошмарный... *** Время обеда и мы сидим за столом. Но никто не ест. Мамочка выглядит так, будто рассыпалась на миллион маленьких кусочков и уже никогда не сможет собраться обратно. Мы со Стивом вряд ли выглядим лучше. Только я шевелюсь, медленно выводя эти строки, силой заставляя себя изливать мысли на бумагу. Этого хотела Сьюзи, и сегодня утром я пообещала, что выполню её желание. Вдруг в дверь стучат. Никто не собирается открывать. Стук повторяется ещё и ещё, а мы все сидим на местах. Тогда за дверью раздаётся: - Милая, открой же дверь, это я! Мы не верим ушам. Это не может быть он! Мама подрывается и бежит к двери. Открывает её на чуть-чуть, и с улицы в комнату вваливается папа! Он обнимает маму, крепко прижимая её к себе, и мы со Стивом бежим в родительские объятия. Все четверо плачем. *** Папочка только что рассказал, что новости говорят правду и что "миру, который мы знали, приходит конец". Но я и этого мира не знаю! Мне всего десять! Почему это происходит?! Почему мой мир, только вернувшийся в обычное русло, снова перевёрнут с ног на голову?! Мамочка и папочка решают, что нам делать дальше. Мы не покупаем много еды, живем в собственном доме, где еды даже занять не у кого! Неужели кому-то придется уходить из нашего надёжного дома?! Родители решают сидеть внутри и ждать. Вдруг все это быстро закончится? Мы со Стивом тоже очень надеемся на это. *** Прошло пять дней, как мы не выходили на улицу. Мы бережем еду, как можем. Мама и папа едят очень-очень мало, думаю, они стали слабее, чем были до этого ужасного отравления обычного воздуха. Воздуха, который сжигает лёгкие и сердце, воспламеняя и всего человека заодно... Еда все же кончается. Через пару дней нам придется выйти наружу. Мы со Стивом подумываем, какие вещи взять с собой в этот новый опасный мир. *** Неделя уже пролетела, как по телевизору впервые объявили о "чуме двадцать шестого века". Еда кончилась, а в мире до сих пор не изменилось ровным счётом ничего. Люди гибли, учёные пытались найти причину, тоже гибли, люди боялись, люди прятались, улицы пустели... А мы собираемся бежать. Если задержать дыхание, обмотаться с ног до головы мокрыми тряпками, то у нас есть шанс пробежать по улице и снова спрятаться. Папа так и добрался до дома неделю назад, чудом не вдохнув воздуха, когда звал маму. Все приготовления кончены, мы должны только настроится на эту рискованную перебежку. Эту тетрадку я беру с собой. А Стив кладет в маленький рюкзак свою колонку с музыкой. Любит старые технологии... *** Уже вечер, и мы добрались до супермаркета! Мне было очень сложно не дышать так долго, но я все-таки пересилила себя... Здесь мы не одни, но магазин очень большой, и пока нужды в знакомстве с кем-то нет. Зато мы поели еду прямо с прилавков и устроились на ночлег. Стив включил музыку и тихо подпевает. Он красиво поёт. Но сейчас он слушает ту песню... ...Сьюзи была верующей. В жизнь после смерти и в Бога. Она говорила, что жизнь на Земле - это путь Домой. Каждый идёт своим путём, но в конце концов все доходят. Она говорила, что мы увидимся когда-нибудь в том далеком месте, куда попадают души всех умерших. Без оков и без страхов, без боли и без грусти. Туда, откуда мы и вышли. Домой. Но, возможно ли, если там нет грусти, нет и радости? Мамочка говорит, все познаётся в сравнении. Хотя, думаю, Сьюзи в этом вопросе разбирается лучше мамы... -We are coming home, we are coming home, oh oh oh - тянет мой брат вслед за песней, закрывая глаза и наслаждаясь ритмом. Может, только я вспоминаю о том пути Домой, о котором говорила Сьюзи, когда Стив поёт эту песню? Не хочу умирать... К нам подсели еще люди, они слушают музыку. Видимо, это единственное развлечение, что у нас есть... Девочку моего возраста зовут Сара, а её старшую сестру - Вики. Они росли без отца, который ни разу не появлялся в жизни девочек, а их мать не пережила "испытание воздухом" как со слезами на ресницах назвала это Вики. Моя мамочка очень добрая, она окутала заботой и этих девочек-сироток, и меня с братом. Нас стало больше. Мы вымотались и очень хотим спать... *** Я так незаметно уснула, что, проснувшись, невольно испугалась. Но всё было хорошо: Стив, Сара и Вики спали, а мама и папа шли в отдалении к стеллажам с едой. Они принесут нам завтрак. Сара проснулась, как только родители скрылись из виду. Мы поболтали, и я узнала, что она хочет рисовать картинки в книжки, потому что у них было мало книжек с картинками. Я пообещала, что только она будет рисовать картинки к моим книгам - иллюстрации - как пробормотал сквозь дрёму мой брат. Мы с Сарой видим мамочку и папочку, начинаем будить Стива и Вики. Вот-вот будет завтрак! *** Весь день мы с Сарой играли и бегали по магазину. Пели песенки и веселили всех, кто нас слышал и видел. Мы "поднимали у людей боевой дух, надежду и веру в себя", как сказал мой папа. Может, эта гадость снаружи закончится уже завтра, и все мы вернёмся домой. Как было бы хорошо! *** Прошло чуть больше десяти дней, как я подружилась с Сарой. Нам немного наскучили стены магазина, поэтому мы все меньше бегаем и играем, тише поём песни. Но вот только что родители решили, что пора уходить отсюда. Мы побежим в аптеку, что на углу улицы, а оттуда в торговый центр, большой и красивый. Там, наверное, есть все-все-все, чего только можно захотеть. Мы снова собираем всё, что нам дорого, берем с собой еды и идём к выходу. Поблизости от него никого нет, поэтому мы не предупреждаем никого, что уходим. Стив ругается, что я до сих пор не убрала тетрадь в рюкзачок. Вот сейчас спрячу её и покажу язык этому командиру! *** Мои руки снова дрожат, по щекам катятся слёзы, застилая глаза, заливая написанные строчки. Мы бежали по улице, Вики отстала всего на шаг. Она была уже взрослая, никто не думал, что так выйдет... Когда все уже забежали внутрь аптеки, оставляя щёлку для Вики, та уставилась куда-то вдаль и закричала чьё-то имя... В её лёгкие проник отравленный воздух... Дверь тут же была закрыта. Но моих глаз никто не закрыл, а я не могла отвести их от сцены за окном. Вики кричала чьё-то имя, уже сдирая маску. По её лицу бежали слёзы. В следующий миг по ее груди расползлось кровавое пятно, пожираемое огнём. Она будто бы разрывалась на части, крича и плача. Она сгорала, как спичка, как свечка, оставленная на ночь, как сгорала в своё время Сьюзи... Только Вики горела в живую. Она лишь посмотрела на Сару, будто бы с жалостью, и полностью выгорела. На асфальте осталась лежать пара обугленных ботинок, кучка вещей, рюкзак, и... пепел, раздуваемый ветром на наших глазах. Картину ухода из жизни Вики я запомню навсегда. Я не сотру из памяти это ощущение пустоты. Я не слишком хорошо знала Вики, но боль от её потери почувствовала очень явственно. Рядом всё время рыдает Сара, мои родители корят себя за невнимательность и безответственность, а Стив смотрит на то, что осталось от Вики и бормочет что-то... Я сажусь поближе и наконец разбираю его шёпот: -Теперь ты уже Дома, Вики. Откуда пришла, туда и вернулась. Все там будем. Все встретимся. Все... Руки дрожат слишком сильно... Не могу больше писать. Я спрячу тетрадь и прилягу на пол. Быть может, я немного восстановлю силы... ...А в голове играет та песня Стива... *** Мы в аптеке уже четвёртые сутки. Еда снова кончается. Нам скоро в путь, к торговому центру. Мы нашли телевизор, и папа вот-вот его починит, чтобы посмотреть новости. Вдруг всё уже кончилось? Все мы стараемся не смотреть на улицу, потому что взгляд тут же натыкается на то, что осталось от Вики... По телевизору объявили, что все еще хуже. Что здания и прочие сооружения начали взрываться из-за отравленного воздуха... Что учёные до сих пор не могут даже сказать причину заражения планеты этим плохим воздухом. В любом случае, нам снова пора в путь. Торговый центр, должно быть, надежное пристанище... *** Эта перебежка далась мне намного легче, чем самая первая. Мы почти без усилий сделали это. Все остались живы, целы и чуточку счастливы. Мы остановились в мебельном и выбрали себе по кровати. Мамочка и папочка сидят в одном кресле на двоих и обнимают друг друга. Как же я рада, что они живы! Как же мне жалко Сару! Мы поужинали и вернулись к кроватям. Впервые за эту катастрофу я буду спать на мягкой постели. Совсем как дома... *** Мне снилась Сьюзи. Она стояла вся в белом и доброжелательно улыбалась мне. Я рассказала ей о том, как же сильно я скучаю по ней, а также, что я все-таки пишу. Каждый день, даже в таком хаосе кругом. Сьюзи предположила, что именно это помогает мне оставаться собой, а не сойти с ума и не хотеть погибнуть, лишь бы перестать чувствовать этот ужас перед отравленным воздухом. Может, она и права. Сьюзи часто бывает права. Почти всегда... Сара, кажется, начала приходить в себя, мы нашли ей бумагу и карандаш. Теперь мы сидим рядом: я пишу, она рисует. Стив слушает музыку рядом с нами, в том числе и ту песню. Родители сидят чуть вдали, читают по очереди вслух, улыбаясь друг другу и иногда касаясь лица друг друга руками или губами. Я смотрю на мамочку и папочку и радуюсь. В этом ужасе они остались собой, не потеряли свою любовь, до сих пор не стали чурбанами, а только ещё сильнее стали ценить моменты друг с другом. Я все ещё надеюсь найти такого мужа, чтобы он любил меня, как папа маму, и чтобы я любила его также в ответ... *** Я долго не писала сюда, потому что каждый мой день похож на предыдущий. Мы просыпаемся, "обходим границы", завтракаем, пытаемся развлечься, жадно глотаем новости, ища хоть что-то хорошее в стремительно разваливающейся действительности. Жаль, что мы этого не находим... Хотя постойте! Только что передали, что по всем странам делают бункеры с хорошим воздухом, пытаются создать очиститель для этого нового уличного воздуха, чтобы люди, добравшиеся до бункера, могли жить под землёй в безопасности как можно дольше. Эта новость вселяет надежду. Может, мы сумеем добраться до бункера, пережить плохие времена и когда-нибудь выйти обратно на поверхность... *** Каждый день мы смотрим новости и ждём, что бункер окажется готов и свободен для таких, как мы: выживших, борющихся за жизнь, храбрых и сильных. Да, мы имеем право так говорить! Мне десять, Саре тоже, Стиву почти тринадцать - мы не должны проходить через всё это! Мы же дети! Мы ни в чем не виноваты! Пишу эти строки, а к горлу подступает комок, глаза начинает щипать. Эта катастрофа так несправедливо застигла расцвет моей и ещё много чьих жизней! *** Сейчас вечер... Но сам день как в тумане... Этого просто не может быть! Я сплю, мне снится сон! Это не может быть реальностью! Но во сне никто не может прочесть ни строчки, а я их сама пишу... Этот день ничем не отличался от остальных. Но в обед мы услышали странные звуки с другого конца центра. Мы все пошли туда и воочию увидели цепочку взрывов, происходящих из-за отравленного воздуха. Взрывы двигались в нашу сторону. Слишком быстро. -Бежим! - крикнул папа и сам было побежал, но понял, что мама не бежит. -Мы уже не успеем, - обреченно прошептала она, - я точно, - она обернулась и растянула губы в нежной материнской улыбке, уверенная, что это её последняя улыбка. Папа не смог оторвать взгляда от неё и, прокричав Стиву в ухо "Бегите и простите, пожалуйста, нас... У вас еще есть шанс, сынок! Спаси девочек!", пулей метнулся к жене, схватил её за руку и поцеловал. Через секунду эта часть центра рванула, Стив практически тащил нас с Сарой прочь, веля не дышать. Я видела, как сразу два пламени пожирают моих родителей: пламя взрыва и пламя, вызванное отравленным воздухом в лёгких. Мои родители растаяли, держась за руки и смотря друг другу в глаза. С любовью, я уверена. Я не обижаюсь на папу, что он предпочёл маму нам. Он устал и хотел прекратить все мучения, он был немного слаб, его мечты уже были достигнуты: жена, детишки, дом. И теперь, когда всё в одночасье рухнуло, папочка предпочёл умереть с мамой, чем жить без неё. Может, они уверовали, что придут Домой. Там мы и встретимся, обещаю. Прикладываю пальцы к губам и посылаю воздушный поцелуй зданию Торгового центра. Мы покинули его и Стив завел нас в другой супермаркет, вдали от цепочки взрывов. Мы остались втроём. Стив поставил на повтор ту песню, теперь она кажется родной и тёплой, мы все поём её. Но есть то, чего мы не знаем... Куда идти дальше, что делать?.. *** Прошло четыре дня, и вся еда кончилась. Ничего не осталось про запас. Супермаркет был будто заброшенный, еды там почти не было. Что нам делать дальше, мы так и не знали... Мы сидим и думаем, а в животе перевариваются последние бутерброды и вода, приконченные только что. *** Я не могла написать раньше, но сейчас мы летим в самолёте! Нас нашли через несколько часов после того, как мы почувствовали голод. Люди в военной форме в герметичной машине спросили наши имена (Сару мы назвали родной сестрой), а после отвезли в аэропорт. Там нас посадили на самолёт до бункера! Неужели мы спасены? Мы с Сарой так рады этому! Стив снова улыбается своей улыбкой "от уха до уха", как говорил папа. Родители... При мысли о них глаза слезятся, но я подавляю слёзы. Я не должна плакать. Не должна быть слабой. Только не сейчас. Мне снова снилась Сьюзи. Я уже не помню, когда. Но она снова улыбалась, на этот раз сказав мне, чтобы я не торопилась Домой, только не я. И не Стив. Про Сару она ничего не сказала. Забыла, наверное. *** Мы пересели с самолёта на поезд. Бункер довольно далеко от границ страны... Ехать по рельсам душнее, чем лететь по воздуху, но окно открыть нельзя: воздух хоть и будет свежий, но мгновенно нас убьёт... Мы едем и болтаем. Нам весело. Не думала, что такое может быть. Отложу тетрадь и наслажусь моментом... *** Слёзы кончились. Видимо до глубокой старости я не смогу плакать. Станция, мимо которой мы проезжали, взорвалась, обдав нас осколками бетонных стен. Один кусок разбил окно в вагоне и мы со Стивом, закрывая тело и лицо, не дыша, побежали в другой, герметичный вагон. Сара... закричала. От страха или от удивления, это не важно. В её легкие проник отравленный воздух, и она, смотря мне в глаза, когда я обернулась, прошептала: "Прости, я не нарисую картинки в твоих книгах". А потом разорвалась на кусочки, сгорела как на костре или в печи. Я бы дала волю слезам, оплакала бы оставшуюся позади названную сестру, но слёзы кончились. Осталась лишь скорбь. Мы со Стивом прижались друг к другу и тихонько затянули ту песню. На втором круге её подхватили остальные. Поезд мчался вперед, оставляя надежды Сары на счастливое будущее позади... *** На рельсы совсем недавно упали несколько деревьев, и сейчас поезд стоит, ожидая, когда люди поднимут препятствие. Мы в вагонах тоже ждём. К счастью, мы спокойно едем дальше. Я и мой брат слишком устали от чужих смертей. Нам нужен отдых... *** Мы на базе перед бункером. Там заканчиваются работы. Окна плотно закрыты, но они здесь огромны. Я иду к окну навстречу закату. Писать на ходу не очень-то удобно, но это малость по сравнению с тем, что нам пришлось пережить. Я ложусь на пол в комнате с окном на запад. Писать лёжа удобнее. Но я чувствую странный запах. Он пригвоздил меня к месту, и только секунду спустя я поняла, что между полом и окном щель! "Стив!" - кричу я. Брат еще не добежал сюда, но я уже чувствую первые признаки скорой смерти... "Не дыши!" - кричу я приближающимся шагам. Я хочу лечь и закрыть глаза, но не могу. Я писатель. И я опишу всё, что чувствую! Этого хотела Сьюзи! Лёгкие распирает от отравленного воздуха, хоть его там и мало. Они медленно сгорают, мои лёгкие и сердце. Кровь еще бежит по мне, но, возвращаясь, выливается через прожжённую грудь. Вслед за грудью пожар одновременно добирается до живота и шеи. Этот жар, если честно, почему-то напоминает мне жар любви... То, что я испытываю... больно. Почему же я спокойна? Я умираю, вместе со мной разбиваются вдребезги мои надежды... Я спокойна и почти счатсли *** Счастлива. Моя сестра хотела дописать "счастлива". Но не успела. Щель закрыли, и теперь никто не пострадает. Больше... Моя сестра, моя Меггс... Она просила закончить эту тетрадь за нее и передать потомкам... Так что... Привет... Я Стивен Грейс, и я потерял всех, кого любил. Мне завтра тринадцать и это ничего мне не даст, потому что я остался один. Многие меня понимают, но помочь не могут, как и я им. В этом мире меня не держит ничего, у меня нет надежд или планов на будущее, я просто хочу домой. Сьюзи говорила, что мы все вернёмся Домой в своё время, но я сам могу творить свою судьбу и сам вернусь туда! Только найду, куда деть "книгу", Меггс ей очень дорожила... Завтра, когда все пойдут в бункер, я глотну воздуха. Я почувствую жар, костёр, будто я спичка, подумаете вы. А вот и нет. Я почувствую свободу. Мне не нужно будет прятаться от воздуха за слоями одежды или за стенами. Мне есть куда идти. Домой. Туда, где Сьюзи, мои мама и папа, моя сестрёнка... Теперь я понимаю, почему Сьюзи была взаправду весела. Ей было, куда идти. Зачем бояться смерти, если знаешь, что за ней? Сьюзи ничего не боялась. И смерти в том числе. И я больше не боюсь. Сьюзи говорила, что Меггс станет отличным писателем, и велела следить за ней во все глаза. Но также Сьюзи просила заканчивать все произведения многоточием. Она говорила, что точка обрубает историю, а многоточие вселяет надежду, веру, наталкивает на разные мысли... Это - первая и последняя книга Мегги Грейс, великой писательницы и самой лучшей сестры на свете, но это не конец истории, верно? Потому что . . . " -Мегги! Девушка вздрогнула и выронила потрепанную и пожелтевшую тетрадку из рук. Пока она читала, успела глубоко погрузиться в тот, разрушающийся мир. Она помнила, что всего пять лет назад люди снова вышли из-под земли после столетия заточения в бункерах. Эта тетрадь лежала у стены их бункера, почти не заметная в траве, чудом не рассыпавшаяся. В конце тетради стояла дата, и Мегги О'Харрисон, идя на звук своего имени к друзьям, прошептала: "С Днем Рождения, Стив. Надеюсь, вы все Дома". После незаметно и очень аккуратно засунула тетрадь между своих книг в школьном рюкзаке. Друзья позвали её ещё раз, потому что опаздывать в школу было нехорошо, и девушка припустила к ним бегом, украдкой смахивая со щёк непрошеные слёзы...