***
Unlike Pluto feat. Mike Taylor — Everything Black (original mix)
Ненависть — чувство, что сильнее прочих. Разъедает душу на раз-два, оставляя лишь пустоту и дыры в клетке ребер. Барбара Кин — концентрированная ненависть. Барбара смеется истерично, наигранно, на грани — у нее по венам сумасшествие, что пробивается наружу сквозь заломанные пальцы и неестественные улыбки-усмешки. В сознании застревает полустертым образом, что всегда был рядом, а чуть позже въедается в четырехкамерное своим личным безумием-инфекцией. Барбара то ли больна, то ли просто приспособилась к жизни в бездушном и жестоком Готэме; бутылка разбивается об голову очередного наглого бандита, а она только переступает через лежащее тело, не боясь испачкать туфли кровью. Красный на красном сливается. Гордон не замечает, а может забывает, момент, когда отчаянное желание свернуть ей шею заменяется такой же отчаянной потребностью-аддикцией грубо впиться губами в ее, очерченные неизменно алым. В голове красный-красный-красный с редкой переменой на кислотно-черный, бездонный, пустотный. Джим сходит с ума по накатанной — проклятый город топит в своей болезни всех без разбора. Он без малейшего зазрения совести ломает чужие пальцы-зубы-носы, выворачивает суставы под кривыми углами, мажет надоевшим багрянцем по грязно-белому кафелю. Еще чуть-чуть и свихнется совсем — на периферии маячит Освальд со своей «дружбой» и Барбара заливисто смеется, сносят всякие тормоза. Дальше — только тьма кромешная и полная потеря собственных принципов. Дальше — упиваться болью и кровью других. Дальше — слиться с больным, бездушным, пустотным Готэмом. Избитая совесть (а может что другое?) кричит-воет нараспев о прошлом, о значке, о настоящем Гордоне; да только инфекция уже успела разъесть кости клетки и добраться до сердца. Не метафорического, надуманного, а самого настоящего сердца с желудочками и предсердиями — чернота с красными прожилками поверх топит с головой, разносится импульсами-ожогами по центральной нервной и парализует насквозь. Чернота выстукивает незнакомый мотив острыми шпильками и оседает на коже липко-алыми отпечатками губ. Ему бы ее вычеркнуть-вырезать-вытравить из головы и жизни, но поздно, слишком поздно уже. Барбара теперь играет только главные роли с закосом в ментально-психические болезни и прочно цепляется даже за самый малый кусочек сознания — инфекция кипятит кровь в обход иммунной системы и вовсю скачет по организму. Гордон сходит с ума по накатанной — за закрытыми веками ее смех застревает цветными пятнами, костяшки сбиты и зудят; от себя не уйти, не сбежать, как бы сильно он не старался. Ненависть — чувство, что сильнее прочих. Барбара Кин — концентрированная ненависть, только вот исходными реактивами были безмерная любовь-привязанность и больная необходимость. Реакция откровенно плоха, а выброс энергии сносит все предохранители напрочь. Джим тонет в ней, а Барбара смеется.