all I want

чимин, грея в руках давно остывшую чашку терпкого кофе, смотрел на солнце, что скрывалось за макушками вечернего сеула, отдавая свой пост первым пока еле видимым звёздам и красавице-луне. он прижимает к губам стекло чёрного цвета (юнги-хён, есть ли ещё в мире человек, кроме тебя, пьющий кофе из огромной чашки чёрного цвета с золотой надписью swag?) и отпивает немного, сразу же морщась. как он может любить кофе без сахара? как он вообще может любить?... чимин закрыл глаза. слишком паршиво на душе. слишком больно думать. слишком счастливая фотография на стене, в золотистой рамочке. слишком слишком. он уже не может вспомнить и дня, который бы начинался и заканчивался без мыслей о нём. это как чудовищная воронка, затягивающая сначала часть тебя, твою улыбку, твой взгляд, а после атакующая так резко, и вот его смех кажется смыслом твоей жизни. чимин не жалеет. всё, что они пережили, всё три месяца, в которые он был счастливее малыша, получившего первую положительную отметку, он никогда не забудет. не сможет. не вырвет из себя первую, настоящую любовь. и пусть для него чиминовские поцелуи были не первыми. всё, что я хочу - это лишь услышать, как ты стучишь в мою дверь. так спонтанно и неожиданно в жизнь чимина ещё никто не врывался, полностью переворачивая его мир, до этого непоколебимый и небезрадостный. парень, прогуливая впервые тригонометрию, остановился возле музыкального класса и достал свой, уже потрёпанный небрежным ношением в рюкзаке, но хранимый с бережной любовью блокнот и принялся рисовать. он творил всегда: когда просыпался рано утром и видел только проснувшиеся улицы сеула; когда пил в школьной столовой переслащённый, но от этого более любимый холодный чай; когда приходил домой, жутко уставший после занятий танцами с хореографом и по-совместительству хорошим другом ким чонином; когда выключал ночник после сделанной домашней работы и прокручивал в голове особо запомнившиеся моменты прошедшего дня. чимину нравилось его хобби, ведь он мог показывать окружающим своё видение обычных вещей, так как в каждом его рисунке чувствовалась особенность, некая таинственность, в конце концов завершённость. и вот, штрих за штрихом на оборванном с краю листе появляется мальчик с глазами цвета жжёного сахара, так полюбившегося после визитов к бабушке. по окончанию он обводит большим пальцем лицо, особо задерживаясь на добрых, но с толикой хитрости глазах. да, чимин считает, что глаза - это не только "дверь в душу", но и что-то большее. что-то, что может рассказать тебе о человеке, только встретившись с ним взглядом: любит ли он поесть, а может поспать; нравится ли ему рэп, а может он предпочитает баха; влюблён ли он, а может давно разочаровался в чувствах. и чимин никогда не прогадывал в своих ощущениях, ведь при знакомстве с тэхёном, когда он сходу кивнул на хосока и похвалил за неплохой выбор, ким был, мягко говоря, в шоке. но, видно, судьба действительно женщина с характером, раз при взгляде на него у пака в голове не осталось ни одной мысли, кроме твоим голосом можно гипнотизировать и люди без вопросов последуют за тобой. и чимин был первым, кто опробовал на себе только что открывшуюся теорию. нет, пак не настолько идиот, чтобы, дождавшись, пока незнакомец закончит играть свою музыку и добьёт его сорвавшемся на последнем слове песни голосом, подойти к нему и сказать: - хён, ты что, с неба упал? потому что только боги умеют так зачаровывать. но он влюблённый идиот, так что ему позволено. потому что после тихого смеха парня за фортепиано в школьном кабинете музыки, у чимина, кажется, распустились нарциссы прямо из сердца. когда ты окончательно ушёл, во мне всё перевернулось. чимин любит. любит, просыпаясь раньше обычного, посылать доброе утро, хён~ юнги и, дожидаясь ответа, как всегда неизменного боже, пак чимин, ты спишь вообще?, идти одеваться и ждать, когда мин, уже полностью проснувшийся, приедет, чтобы попить кофе, насыщенный и без сахара, в компании счастливого пака. и всё у них отлично, волшебно, пока однажды в столовой тэхён не разделяет жизнь чимина на "до" и "после". - о, чимин, ты ведь хорошо общаешься с юнги-хёном? а можешь познакомить меня с его парнем? ну, с чонгуком, он так круто рисует! у пака истерика долгих три дня, пока юнги не выламывает дверь и, с неподдельным волнением и влажными глазами, не обнимает чимина. обычные объятия. как и все те три месяца, что мин дарил ему сказку. сказку на одного. конечно же, они ссорятся. чимин не может больше. ему больно от того, что человек, которому он подарил свои рисунки, своё время, свою любовь обманывал его. он выплёвывает в лицо всё: то, что он молился на те вечера, когда юнги оставался у него с ночёвкой; то, что восхищался его игрой и голосом гораздо больше, чем клипами the neighbourhood; то, что он, блять, любит. и последнее, кажется, было фатальной ошибкой. потому что юнги резко выбегает из квартиры и больше не возвращается. ни через пять минут, ни завтра, ни через неделю. но если ты любил меня, почему покинул меня? спустя несколько дней, а может и месяцев, чимин получает сообщение с номера, который вызубрил ещё в первый день его вписания в "контакты": я под твоими окнами, на качелях. нужно поговорить. и нет, он не торопится, надевая первые выпавшие из шкафа вещи и не завязывая шнурки на конверсах. это от нервов. конечно же. и точно не от страха, что мин уйдёт, не дождавшись. но лучше бы он действительно ушёл, так как его история до сих пор отзывается завядшими нарциссами где-то под сердцем. - я был с ним счастлив. я всё делал для него. с учёбой помогал, с баскетболом, на танцы его записал, потому что боялся, что однажды до таких размеров мышцы накачает, что раздавит меня во время объятий. чимин, ты представить себе не можешь, как я его любил. я писал для него музыку и свои тексты. я ехал к нему после каждого звонка. он был таким ребёнком, вечно дулся, если не привезу его любимую шоколадку или задержусь хоть на минуту. это умиляло меня. ровно до того момента, пока он не подрался с моим одноклассником из-за того, что тот долго смотрел на меня. чимин, он стал неуправляем. он ходил за мной по пятам, он не отпускал меня одного даже за продуктами. я начал чувствовать себя птицей, что с каждым днём по пёрышку заталкивают в клетку. и я испугался. я высказал ему всё, я думал, он поймёт меня, но всё было совсем наоборот. он ударил меня. а после упал на колени и долго целовал, прося прощения, что такого не повторится и что он изменится ради меня. но я был в таком шоке, что сбежал от него. он ещё около недели сталкерил меня, пока я не удалился из всех соцсетей и не заперся в квартире, как в клетке. хах, какое сравнение. птица сама себя заковала, - он усмехнулся и закурил. - после мой друг, сокджин, сказал, что он уехал из сеула. навсегда. я думал, что у моего мира истёк срок годности. но, встретив тебя, я будто переродился. я действительно был счастлив с тобой, чимин. я снова мог писать музыку и радоваться рассвету, завтракать с тобой, вместе ехать на занятия, ходить в кино и прогуливать уроки в кабинете музыки. я снова почувствовал себя как раньше. ты - мой переломный момент, чимин. юнги прикоснулся холодными пальцами к щеке пака и, ненадолго задержавшись взглядом на пухлых губах, оставил мягкий поцелуй, успокаивающий и нежный, как раньше. - но месяц назад он вернулся. и я понял, что всё это время я пытался заменить его тобой. я думал, что всё, что мне нужно - найти кого-нибудь, похожего на него, и я нашёл тебя. но я обманулся. чувства не провести, в отличие от головы. я действительно привязался к тебе, но не более. ты мне симпатичен, но не более. я не влюблён в тебя, и уж тем более не люблю. прости меня, чимин. и он уходит, теперь уже точно.

***

спустя несколько лет, чимин, уже опытный хореограф, учит совсем юных, но уже многообещающих танцоров азам балета, когда ему приходит смс давай сходим в клуб, а, хён? мы уже месяц никуда не выбирались!! и кто он такой, чтобы отказывать ким тэхёну. в клубе, в который чимина привёл неугомонный друг, было пугающе темно, но это только раззадоривало людей танцевать максимально близко друг к другу. пак на такое обычно закатывал глаза, так как не любил он грязные танцы, когда на уме лишь выбор более менее подходящего партнёра на быстрый перепих в кабинке туалета. протиснувшись, наконец, к бару, чимин облегчённо вздохнул, хотя был уверен, что весь пропах толпой, что загудела как ненормальная, когда диджей объявил какого-то шугу. пак не на неизвестных певцов смотреть сюда пришёл, а просто развеяться, отдохнуть, наконец, от слишком сурового начальника намджуна, который даёт ему непосильные планы на месяц и заставляет колесить с детьми по всей корее, показывая "шоу талантов". это откровенно бесит, и чимин отворачивается от сцены, беря в неизменившуюся со школы маленькую ладошку рюмку с соджу, но только пока он не услышал его. голос юнги он узнает из всех семи миллиардов людей, живущих на планете. и резко поворачивается назад, встречаясь взглядом с обладателем глаз цвета жжёного сахара. чимин не выдерживает и, опрокидывая в себя алкоголь, спешит выйти из этого клуба и больше никогда сюда не возвращаться, потому что он любит. всё ещё. пак выходит на улицу и пытается отдышаться. пять минут ловит такси, но ничего, как назло. он уже отчаивается, пока рядом не останавливается затонированная ламборджини и из-под опущенного стекла не слышится оценивающее: - хей, детка, не хочешь поразвлечься? - не хочет. у чимина в глазах слёзы, потому что зачем. зачем он спасает его, если давно плевать? если где-то рядом ходит ревнивый чонгук, которому достался весь чиминов мир? - ну чего ты, всё хорошо, я рядом, чимин-а, - обнимает и притягивает к себе, совсем как раньше, когда пак рыдал взахлёб после слишком грустной дорамы. и тут все воспоминания обрушиваются на бедного чимина, и он не сдерживается. цепляется мёртвой хваткой в парку мина и бормочет, что скучал, что ждал, что не рисовал больше ничего и никого, кроме юнги, что танцы свои посвящал лишь ему одному. он и не заметил, как оказался в квартире мина, не изменившейся с тех пор, за исключением картин. раньше там висели гуковские пейзажи, а теперь красуется лишь одна. чиминова. портрет, что он подарил на месяц знакомства. не успевает спросить, как юнги, большим пальцем стирая слезу с щеки пака, говорит: - я так и не смог. не смог с ним быть после тебя. не мог получать его поцелуи, думая о твоих пухлых губах. на благо, чонгук не дурак и всё понял. у него, как оказалось, уже была девушка. я отпустил его, уже не с такой болью, как в первый раз. потому что я, кажется, обманул себя. чимин, ты простишь меня? за всё, за слёзы, что ты пролил из-за меня, за весь, выпитый тобой, несладкий кофе, за твою любовь. чимин, я люблю тебя. тогда понял, ещё с первой встречи, с твоего милого подката, с твоих глаз, в которых всегда видел дом. наша любовь была создана для экранов кино, поэтому, я думаю, мы столько прошли и столько перетерпели, но, я надеюсь, что в твоём сердце всё ещё осталось место для меня? потому что моё полностью заполнено тобой. - глупый, - чимин улыбнулся, впервые за эти несколько лет искренне, - я своё сердце тебе подарил ещё задолго до встречи с тобой. ведь шуге не обязательно знать, что тот мальчик с глазами цвета жжёного сахара, что хранится в потрёпанном временем блокноте чимина, и есть мин юнги. его первая и последняя настоящая любовь.