Незабытые

Как много лет прошло. Чертовски много, так что стыдно произносить эту цифру вслух. Наташа впервые за долгое время видит его не в окошко прицела. Впервые за полвека они снова на одной стороне. Зимний солдат официально мёртв. Джеймс Бьюкенен Барнс теперь внештатный агент «ЩИТа» и её напарник — «Гидра» поднимает голову, и работы теперь как никогда много. У Солдата с «Гидрой» личные счеты, на задание в Россию он вызывается сам и Наташу берёт в довесок — дипломат из неё куда лучше, да и русский она не забыла. Он помнит не всё, и многого не вспомнит уже никогда, но с ней отчего-то надёжнее. Ему кажется, что они давно знакомы. На месте сибирского подразделения «Гидры» зияет дыра. Огонь и дым пожирают края взрывной воронки, от лаборатории не осталось камня на камне, живым не ушёл никто — их тандем эффективен. Так сказал Фьюри, не взирая на то, как много за этим тандемом стоит. Они уходят тайгой, утопая по колено в рыхлом мартовском снегу. Ранняя весна, но тепла не слышно. Наташа отвыкла от российских холодов или рядом с ним ей неуютно — она дрожит. Между ними висит плотная тишина, разбавляемая мерным скрипом снега под ногами. Её тонкая кожанка хрустит на морозе, словно коркой льда покрытая, а на рыжих волосах сединой серебрится иней, она чувствует на себе его взгляды исподтишка — Солдат её словно заново изучает. Наташа гадает, помнит ли он то, что было между ними до того, как они встали по разные стороны баррикад. На точке сбора никого — они приходят раньше условленного часа. Джет запаздывает, Барнс разводит огонь. Наташа греет руки над чадом промерзлых, прелых сучьев и слышит позади: — Замёрзла? Всего одно слово, а нутро сжимается в тугой узел. Язык камнем лежит во рту — Наташа лишь отрывисто кивает головой. Она знает, что будет потом. Как это до боли знакомо. Ей тогда едва исполнилось восемнадцать, зима была холодная, и старый патефон крутил «Ах, эти чёрные глаза» круг за кругом. Дырявые оконные рамы покрылись льдом, метель завывала в старых вентиляционных трубах, а на пол нельзя было ступить без валенок. — Замёрзла? Припорошенный снегом, пахнущий морозом, он вернулся домой, в их забытую богом квартирку, где проходили их тайные встречи. Наташа грела замерзшие пальцы у старой голландки, и он обнимал её, пока не становилось жарко. Её наставник, её учитель, её недостижимая высота, её боль и потеря. Её невозможная, неправильная, самая сильная любовь. Сейчас, ровно как и тогда, он обнимает её за плечи, делится своим теплом, отводя подальше ледяную сталь протеза. Так много лет прошло, почти полвека, но эту связь не разорвали ни время, ни забвение. Наташа улыбается, и дрожь отступает. Уходит боль. Ей не нужны слова, теперь она знает наверняка — он помнит. Большего ей и не нужно.