Гетерохромия

Парень однозначно думал не тем местом, когда принимал решение стать учителем начальных классов. Родственники, конечно, были бесконечно счастливы, хоть и находились в сильном замешательстве, друзья же крутили пальцем у виска и делали ставки, сколько этот фарс продлится. Сам Мин Юнги был в полнейшем шоке от своего выбора, а Намджун просто обозвал ебланом. И правильно сделал, между прочим. Зря, ох как зря парень не прислушался тогда к мнению лучшего друга. И ведь детей-то никогда не любил! Впрочем, это и сыграло решающую роль: "Не смогут надавить на жалость - будут нормально учиться. И вырастут тоже нормальными. А не как, скажем, тот же самый Намджун". И когда шел подавать документы в педагогический - тоже не тем местом думал, да. Система казалась простой и понятной: выучиться, получить заветный диплом, найти работу и нести свет подрастающему поколению, вливать знания в детские умы. Уже тогда парень был морально готов к тому, что начальные классы - это не только светлое и чистое, но также сопли, слюни и "я описался" посредине третьего урока хнычущим голоском. Хотя именно в эти моменты врожденное хладнокровие и нелюбовь к детям играла Юнги на руку - все истерики пресекались на корню, проблемы решались быстро, качественно и без возможности к повторению. Парень, конечно же, не стал для своих многочисленных учеников "вторым папой" и, уж тем более, "второй мамой" - то бишь тем, к чему стремились все его однокурсники и коллеги. Да и слава Богу. Зато Мин Юнги вызывал уважение у коллег и школьников, внушал доверие, поддерживал идеальную дисциплину в классе и способствовал наивысшим баллам своих детей. Буквально за несколько лет плодотворной работы он добился авторитетной позиции, значительного повышения и неплохого заработка. Поднакопив средств, купил однушку в центре - пусть и маленькую, зато уютную и свою. Съехал, наконец, от незаметно постаревших родителей, но раз в месяц обязательно навещал их. И все было бы хорошо, если бы не... бумаги. Бумаги, бумаги, бумаги. К такому его ни школа, ни универ, ни жизнь в целом не готовили. Кто же знал, что основной работой учителя будут не дети, а бумаги! Бесконечные кучи документов, отчетов, непонятной официальной лабуды, которую постоянно требуют откуда-то "сверху". И которая, в принципе, никому на хер не сдалась! Тем более - Юнги. Он, вообще, с радостью бы сжег всю эту кипу документаций. Вместе со школой. Но, увы и ах, - в современном мире все важные данные хранятся в информационном виде на просторах всемирной, а прыгающий со спичками вокруг старенького рабочего компьютера Юнги смотрелся бы, как минимум, очень странно. Закончив проверять домашнюю работу одного из своих "любимчиков" - жутко шумного пухленького паренька с отвратительнейшим почерком, Юнги с тяжелым вздохом закрывает тетрадь в клеточку и легким движением руки отправляет её в нижний ящик стола. Накинув теплое пальто на худые плечи, парень небрежно наматывает на шею пушистый темно-серый шарф и, заперев кабинет на ключ, с облегчением покидает стены массивного здания. В лицо с разгона ударяет поток холодного ветра, челка подлетает и треплется, вызывая лишь усталое раздражение. На улице уже темно, только редкие фонари вдоль дороги старательно разгоняют удручающую черноту. Продуктов дома не числится, да и готовить сил нет, так что парень уверенным шагом направляется в сторону небольшого ресторанчика, что находится на углу улицы. В проплывающих мимо витринах пугающей бледностью отражается выглядывающее из-под капюшона лицо с темными кругами под глазами. Учебная четверть началась лишь пару недель назад, а сил уже не осталось. Зайдя в теплое помещение, парень бегло обводит его взглядом, выискивая для себя свободный столик. Убедившись, что таковой присутствует в размере аж нескольких штук, он направляется к кассе, где методом народного тыка заказывает себе какой-то суп с курицей и пшеничной лапшой. Порция большая, пахнет до ужаса аппетитно, и Юнги приходится приложить немало усилий, чтобы не наброситься на неё прямо у кассы. Он выбирает небольшой столик рядом с окном - тихий и уютный уголок. Парень ставит поднос на деревянную поверхность, пристраивает верхнюю одежду на вешалку и, склонившись над долгожданной едой, готовится подцепить длинную лапшу палочками, как неожиданно подпрыгивает от громогласного: - Ба! Какие люди! - раздавшегося над самым ухом до ужаса знакомым басом. Юнги несколько секунд с укором вглядывается в лицо нежданного собеседника, с трудом сдерживая дебильную улыбку, что всё равно пробивает себе путь на свободу. - Сколько лет, сколько зим, Джун! - Лет пять уже, с прошлой встречи одноклассников, - тут же выдает парень, даже не поведя бровью. - Эх, а ведь обещали друг другу не терять связь! - с досадой тянет старший, наконец-то подцепляя палочками лапшу. Намджун бросает своё пальто на спинку стула и присаживается напротив, чуть не опрокинув на себя стол. Юнги, не отрываясь от еды, разглядывает его исподлобья - старый друг, конечно, это важно.. но горячий суп после тяжелого трудового дня в приоритете. Тем более, когда он находится в большой опасности быть пролитым из-за неуклюжего собеседника. А ведь Джун всегда был таким - Юнги не может припомнить ни единого школьного дня, чтобы этот Бог разрушений чего-нибудь да не сломал. Ему даже кличку дали соответствующую - Монстр. Правда, многим позже, уже в университетские года, добившись значительных успехов в сфере музыки она была модернизирована до Реп Монстра. Но, как бы то ни было, для Юнги он навсегда останется просто Моном, пусть даже тот и ненавидит это идиотское сокращение. Впрочем, он всё же изменился - время не стоит на месте, возраст наложил на лицо едва заметные морщинки, годы вытеснили из глаз былую беззаботность, а в вымученной полуулыбке слишком явно проступают нотки грусти. Больше нет того энергичного мальчишки, с которым и в метель, и в слякоть, и в жару можно было носиться по улицам, ища приключения на маленькие задницы. И, конечно же, находить их. А потом долго слушать нотации родителей, мужественно терпеть, пока заботливые руки обрабатывают многочисленные ссадины, учиться отстирывать испачканные в каком-то говне куртки и зашивать порванные сразу в нескольких местах штаны. И того молодого парня, с которым видео игры до утра, горячий рамен холодными вечерами, заваленный по глупости экзамен, банка пива на крыше и одна сигарета на двоих - тоже нет. Он давно уже вырос, возмужал, обзавёлся семьёй и наверняка позабыл ту нелепую попытку отношений, когда мокрые поцелуи в подъездах и взаимная дрочка под одеялом. А ведь у Юнги были чувства. По крайней мере, тогда казалось, что это именно они. Сейчас уже не кажется, конечно, но построить нормальные отношения старший так и не смог. С парнями не складывалось, а девушек больше как-то не хотелось. Впрочем, это всё давно в прошлом, а настоящее, оно вот - сидит напротив, разглядывает с интересом и улыбается своей глупой улыбкой, что аж ямочки видны. - Как жизнь? Кем работаешь? - спрашивает старший, подмечая на Намджуне строгий костюм - слишком официально для того, чтобы просто сходить в кафе. - Да так, по мелочи. В брачном агентстве сейчас тружусь, - отвечает парень и, вдруг сделав торжественно-радостное лицо, выдаёт, - Мы поможем Вам найти своё счастье! И ржет после этого совсем дебильно - ну прям как в старые добрые времена. Ещё и кулаком по столу ударяет, отчего несчастная тарелка подпрыгивает, а у Юнги в очередной раз сердце в пятки падает. - Ну а ты чем живешь сейчас? Всё в школе паришься? - успокоившись, спрашивает он. - Ага, всё ещё детишек мучаю, заставляю грызть гранит науки. - Мордой об камень? - Временами приходится, если по-хорошему не понимают. - Ну а сам как? Своими детишками ещё не обзавелся? - Да было б от кого, - усмехается Юнги, комкая салфетку в руке, - Времени свободного совсем нет, даже пожрать нормально не всегда получается. Один я. Ну а у тебя как в семье обстановка? Сколько спиногрызов уже? Намджун один из первых в их классе женился - встретил любовь всей жизни едва переступив порог университета. И на окончание первого курса сделал предложение своей возлюбленной - кольцо, рука, сердце, розовые сопли, и далее по списку. - Я тоже один сейчас, разошлись наши пути, - тяжело вздохнув, отвечает Намджун. - А детишки у меня всё те же - Тэхён и Чонгук. Два года их не видел, скучаю очень. - А что так? Жена не позволяет? - Да нет, обстоятельства. У меня ведь даже фотографии на память не осталось! Так быстро и неожиданно пришлось уйти. Намджун вздыхает, и, потупив взгляд в стол, начинает по примеру старшего ковыряться в бумажной салфетке. Какой-то невеселой выходит встреча. Юнги осматривается по сторонам, пытаясь придумать, как же перевести тему. - Смотри, - он кивает взглядом на окно, за которым бродячая собака с потрепанными боками преданно сидит перед дверями супермаркета и каждого выходящего приветствует виляющим хвостом, получая за это от добрых единиц что-нибудь съедобное. - Сильно её жизнь потрепала, а она всё равно не сдаётся и радоваться не перестаёт. - Собаки вообще необычайно оптимистичные и упорные существа. - Кивает Намджун, соглашаясь, - Я так одну из-под машины недавно спас - тащилась, не глядя, через дорогу, пусть и по пешеходному переходу. Ещё и беременной при ближайшем рассмотрении оказалась, дурёха. Теперь у меня живёт, щенята будут совсем скоро. Не хочешь одного себе? - А почему бы и нет, - задумчиво тянет Юнги. - Живу я один, квартира своя, место есть, деньги тоже. Со временем, правда, туго. Придется тетрадки для проверки домой таскать. - Она красивая, - как бы уговаривая сообщает Намджун. Он достаёт вполне новый смартфон из внутреннего кармана и, разблокировав, протягивает старшему. На экране - фотография, на фотографии - крупная лохматая собака с огромным пузом. Вся белая, только уши коричневые, да и хвост, кажется, тёмный - по фото не понять. - У неё ещё и глаза разноцветные! Один голубой, а один зеленый, представляешь? Гетерохромия называется, очень красиво. И у щенят такие будут, точно тебе говорю. Ты кого хотел бы? Мальчика или девочку? - Мы сейчас точно про щенят говорим? - усмехается Юнги, выскребая последние кусочки лапши со дна опустевшей миски. - Точно, точно! - Намджун смешно размахивает руками и ворочается на стуле так, что его пальто слетает на пол. - Тогда, наверное, девочку. А то родители всё интересуются, когда же я женщину в свой дом приведу, - с ехидной улыбочкой отзывается старший. - Замечательно, - улыбкой и ямочками на щеках Намджун ставит печать на невидимом договоре. - Не хочешь на выходных куда-нибудь выбраться? Я знаю неплохой клуб недалеко отсюда. Как в старые добрые времена! - Было бы неплохо, - неожиданно для себя вновь соглашается Юнги, забивая свой телефонный номер в контакты на телефоне старого друга. Они выходят на улицу, молча курят, но теперь уже - у каждого своя сигарета. И затяжки медленные, глубокие, не как у подростков, что вечно торопятся и стараются заглушить запах дыма жвачкой. Юнги гипнотизирует темное небо с редкими блеклыми звездами и не может подобрать слов для прощания. Впрочем, они ведь и не прощаются - Намджун обещал позвонить. Но он не звонит. Ни в выходные, ни через неделю, ни через месяц. Собравшийся было покупать вещи для обещанного питомца Юнги всё реже подскакивает от каждого звонка с неизвестного номера, а после и вовсе забывает о случайной встрече. Навещая в очередной раз родителей, парень решает, наконец, разобраться в кладовке и неожиданно натыкается на картонную коробку со своими старыми вещами. Перебирая тетрадки с яркими обложками и исписанные блокноты он обнаруживает школьный фотоальбом, а после - список домашних телефонов бывших одноклассников. Прячет его в задний карман джинс и вспоминает об этом лишь через неделю, когда бумажка печально выпадает перед пастью стиральной машинки. Парень неуверенно крутит её в руках, ведь с той встречи прошло более трёх месяцев, а после набирает номер, даже и не надеясь, что ему ответят. - Алло? - нежный женский голос выдергивает Юнги из его размышлений. - Здравствуйте. А Намджуна можно? - Его нет. А кто спрашивает? - голос точно женский. Но Джун, вроде как говорил, что они с женой разошлись. Или нет? Или это не жена? Или Намджун переехал, оставив квартиру семье? - Мин Юнги, мы учились вместе. Не подскажете, когда он будет? - Его совсем нет, - отвечают на том конце. И чуть тише поясняют, - он умер. - Как умер? Когда? - от неожиданности парень чуть не роняет трубку, но вовремя берет себя в руки. - Два года уже как. Разбился в машине - собака внезапно выбежала на дорогу, не захотел сбивать. - Понятно.. - с трудом выталкивает из себя Юнги, побелевшими пальцами цепляясь за стену. В наступившей тишине парень отчетливо слышит чужой бас: "Быстро и неожиданно пришлой уйти, обстоятельства, я так одну из-под машины недавно спас".. - Вы меня простите, но мне надо идти, - после долгого молчания подаёт голос собеседница, возвращая Юнги в реальность - Дети кушать просят. - Чонгук и Тэхён? - севшим голосом уточняет он. - Да, Чонгук и Тэхён, - соглашаются на том конце, - Вы извините, мне пора. Юнги кладет трубку с короткими глухими гудками на место и, быстро нацепив на себя первую попавшуюся толстовку, выходит из дома. Душно. В квартире слишком душно, ему срочно нужно подышать. Опустившись на лавочку у детской площадки, парень растерянно вертит в руках пачку сигарет, не решаясь закурить. Во рту кисло, кажется, вот-вот вырвет. Что это было? Намджун? Как же так... Они же виделись совсем недавно! Он был более чем живой. Улыбался, шутил, терроризировал обед Юнги и обещал подарить щенка. Галлюцинации? Слишком правдоподобные, не бывает такого. Призрак? Ну что за чушь. Чушь, чушь, чушь, не может такого быть. Не может такого быть, что Джуна больше нет. Пришлой уйти, обстоятельства, собака... ну что за бред! Намджун.. они ведь даже не попрощались! Из пропасти тяжелых размышлений парень слышит далекий крик, приближающийся визг, а после сигареты рывком пропадают из тонких пальцев, заменяясь чем-то теплым, пушистым и влажным. Юнги с трудом фокусирует взгляд на.. щенке. Белом лохматом щенке с коричневыми ушами, пачкой сигарет в зубах и грязными лапами, от которых на светлых брюках расползаются уродливые следы. - Аааа, простите пожалуйста! - появившийся следом растрепанный паренёк подхватывает щенка на руки и сгибаясь чуть ли не пополам, скороговоркой тараторит. - Простите-простите-простите! Я Вам химчистку оплачу! Или деньгами верну! Сколько надо? Подняв пухлощекое лицо с испуганным взглядом, парнишка свободной рукой лезет в задний карман потрепанных джинс. Щенок выпускает свой трофей изо рта и прицельно лижет хозяина в глаз, чем вызывает ещё одну порцию визга мальчишки. Юнги с удивлением смотрит на обеспокоенного паренька, что старательно отсчитывает купюры, - совсем молодой ещё, лет 20-25, не больше. Вовремя опомнившись, он отказывается от денег, уверяя, что всё в порядке. - Простите, пожалуйста, - чуть успокоившись, тихо произносит парень, глазами нашкодившего щенка, заместо своего питомца, глядя на Юнги, - Он правда не хотел, маленький совсем ещё, не понимает. А я дурак, не уследил. - Как зовут? - спрашивает Юнги, глядя на качающийся из стороны в сторону коричневый хвостик. - Пак Чимин, - неуверенно отвечает мальчишка. - Да не тебя, дурёха, - беззлобно смеётся Юнги, - щенка. - Моня, - смущенно отзывается Чимин, пряча покрасневшее лицо в густой шерстке. - Моня? - старший выразительно поднимает одну бровь, с недоверием косясь на псину, а после переводя вопросительный взгляд на хозяина. - Это девочка, - выглядывая из-за загривка поясняет тот, ещё крепче прижимая пушистый комок к своей груди. "Девочка" же довольно виляет хвостом, тыкается носом в шею парня, дергает грязными лапками, потом ведет носом и поворачивает радостную мордашку с высунутым языком в стороны Юнги, - Кажется, Вы ей понравились! Юнги с опаской протягивает руку навстречу зубастой пасти, и его запястье тут же покрывается ровненьким слоем слюней. Чимин делает осторожный шаг навстречу, чтобы было легче держать активную зверушку, а щенок, воспользовавшись моментом, изворачивается и, вырвавшись из рук, прыгает Юнги на грудь. Всеми четырьмя на чёрную толстовку. Чёрную, да, но это не значит, что она не пачкается! И лезет вперед, обмусоливая подбородок и кончик носа шершавым языком. Чимин снова взвизгивает, хватает щенка и отпрыгивает метра на два от ошарашенного Юнги. Бесконечное "простите" вновь сыплется на голову старшему. - Я тут недалеко живу, - вдруг выдает Чимин, вновь пряча пылающие щеки за своим любвеобильным питомцем, - если хотите, пойдемте ко мне, я почищу Вашу одежду. Я это хорошо умею, правда. Да Юнги и сам тут недалеко живет. Его дом вообще, вон, за спиной, метров 10 пройти и всё. Но, кивнув, он почему-то соглашается на предложение своего нового знакомого и уже буквально через минуту идет за ним, переводя заинтересованный взгляд с черной макушки на торчащий из-за плеча кончик носа. Вдруг Моня начинает поскуливать и, приложив все свои щенячьи силы, взбирается на плечо хозяина, опасно перебирая лапками, тянется к Юнги. Недолго думая, парень протягивает руки и, под взволнованным взглядом Чимина, перенимает дружелюбное создание. Прижав к груди, всё равно толстовку уже не спасти, чешет Моню за ушком. Один глаз голубой, другой - зелёный. Гетерохромия. Не обманул Намджун.