***
Когда жизнь (а вернее все тот же Тодако Исаму) свела его с Казуки, Ошио успел вылить на голову рыжей краски. Помидоры отношений вяли, но никто не стремился выбрасывать их в мусорку. Стояло все то же сухое лето, и мой мир продолжал сходить с ума. Тащить парня на соревнования по уличному баскетболу было дурной идеей. Сажать к школьным товарищам - ещё дурнее. Пока Исаму носился с мячом по площадке, два человека на скамейках меняли своё будущее. - Рыжие? Люблю рыжих девчонок! - оттягивался развесёлый Казуки Сатоо, поправляя челку, всё вытягиваемую жарким августовским ветром. - Рыжих мальчишек ты тоже любишь? - Конечно! И тебя в особенности. На следующий день Манабу порвал с Исаму. Через две недели он согласился на предложение Казуки. Они стали самой термоядерной парой, что мне пришлось знать.***
Да и тут, впрочем, ненадолго. Как оказалось, Казуки давно и напрочно был очарован какой-то брюнеткой. Манабу, узнав об этом, и здесь поступил решительно: оставил парня. Я, что утаивать, всех троих сначала считал полнейшими идиотами. Не знаю как, но Манабу ухитрился и с тем, и с другим остаться друзьями. Завертелась учеба - я обо всём позабыл. До весны. Именно тогда я и познакомился со Страдальцем #2. В нашем городе это, безусловно, произошло бы рано или поздно: он был личностью вполне известной, да и я в тень не пытался уходить. Но мог ли тогда, остывший уже от летней круговерти, предположить, насколько сочувствовать буду Казуки? Я и думать не думал, что пересечемся мы именно так. Молодёжный клуб, знакомство после благотворительного концерта, яркие футболки и… - О, подожди, а ты не с Манабу Ошио учишься? _ Это вроде как мой лучший друг. А ты типа… Тот самый Казуки? На его лице появилась улыбка. Знаете, бывает, когда надумаешь о себе всякого, не то видится. Вот и я подумал, что он как-то издевательски улыбается. Смотрит на меня, игнорирует одноклубников и лыбится, лыбится, лыбится… Потом я понял, что издевался он только над собой, постоянно сталкиваясь с тем, что режет сердце на тысячи кусочков. Надо признаться, парнем Казуки оказался неплохим. На занятия вечно опаздывал, но капитаном (а он занимал именно эту должность в клубе) был душевным. Есть же люди, вокруг которых как у костра. Еще очень здорово он читал стихи: мне казалось, что воздух дрожит, когда он, переминаясь с ноги на ногу, громко поднимает буквенные смыслы из-под воды. Позже в клуб подтянулся и сам Манабу. Я думал, им будет неловко, но, к счастью, ошибся. Зато неловко стало мне, когда Казуки на третьей неделе после знакомства, ничего не стесняясь, высказал: “Я все ещё люблю его и хочу вернуть”. Мне казалось, что у такого замечательного, чудесного мальчика всё получится и я должен этому помочь. Это же мой друг, а его любит такой прекрасный человек. Мы сотни раз говорили, думали, обсуждали... Впрочем, своего Казуки добился. Летом Манабу согласился быть вместе. А уже через день, чувствуя себя не в своей тарелке, сказал: “Я ошибся. Нет”. Я видел их в те сутки (притащились прямо под мои окна без предупреждения): Казуки весь светился счастьем и рассказывал привычные дурацкие истории, а Манабу зажимался. В это же время пишется самое нежное прощальное стихотворение-извинение, что мне довелось прочитать. Попыток больше не было, хоть я и видел, как сильно хочется Казуки всё вернуть. Дальше я вновь слушал то о том, что первые три недели были ошибкой, то о том, как прекрасно было бы вновь держаться за руки и творить всякую ерунду вместе. Было жалко, безумно жалко Казуки. Но у меня был друг. Друг, который брал гитару в руки и творил магию (не всегда цензурную). Но тогда мне напрочно в голову засели лишь две строки из его напевов: Я так хотел тебя любить. Ты хотел ведь тоже, Чтобы я тебя любил. Безответно, может*.***
Сейчас мы с Манабу и сами топчемся на пороге во взрослую жизнь. Помышляем о больших городах, красивых лицах и значимых делах. Тодако Исаму, как мы слышали, собирался жениться, а потом расстался с этой девушкой. Казуки два года назад укатил покорять столицу. Он, очевидно, станет хорошим астрофизиком. Найдет того, кому посвятит свои стихи и счастливые на этот раз песни. Манабу всё так же никого не любит. Но и в такую же ситуацию он успел попасть. Карма, что тут взять. Все мы встретимся лет через десять в симпатичном кафе в тёплых тонах за кофе, будем вспоминать, обсуждать, удивлять и смеяться. Но, уверен, мне весело почему-то не будет.