Сюзанна и прочие неприятности

— Сядешь у окна, мусор, — сквозит подчёркнутым презрением. — Н..но Занзас... — хотел было возразить. — Я не собираюсь тянуться за выпивкой через какой-то мелкий мусор, — весьма доходчивое пояснение. — Да... конечно. Первые мало-мальски серьёзные переговоры предвещали массу неприятного. Савада буквально чувствовал кожей цепкие взгляды глав союзных семей, свои вопросы и комментарии невпопад, знал, что каждый его вздох, взгляд, каждое касание к исписанным ровными строчками печатного текста вызовет непредсказуемую реакцию. Подтверждением чувств было его сопровождающее лицо — Занзас. Дон Тимотео не случайно послал несостоявшегося и надлежащего наследников вместе, названный сын Девятого босса Вонголы был в курсе всех внутренних конфликтов, финансовых движений и всего подобного. Да и мог в случае опасности помочь сориентироваться молодому наследнику. В чём Цуна, естественно, очень сомневался. Аэропорт приветствовал молодых людей свистом протяжно завывающего ветра и мелким, колючим снегом. Тысячи крохотных лезвий стремились забраться в рукава, под воротник, исполосовать лицо. Две тёмные высокие фигуры тщательно кутались в плащи. Нетерпение разжигало внутреннее беспокойство, кто знает, может противная погода сулит неприятности и старается оградить парней от них же? Или только подталкивает к трапу самолёта, прибывшему с опозданием в полчаса? Личный самолёт встретил двух разный людей, сближала которых лишь одинаково заснеженная одежда с поднятыми воротниками и странная решительность в глазах, надёжно укрытая усталостью ожидания. Приветливые смазливые стюардессы будто хотели выманить улыбки из хмурых голов, не успевших расположиться на приятных велюровых креслах. — Виски, — странно, что былого приказного тона не слышалось. Цуна краем сознания отметил, что Занзас наверняка умеет обращаться с женщинами, как, впрочем, и каждый настоящий мафиози. Хотя Цунаёши уже не был тем робким неудачником Цуной, которого попирал не только его класс, но и вся школа, но с девушками старался общаться подчёркнуто официально. Так ему удавалось сдерживать предательски нежный румянец и походить на серьёзного парня. Мысленно позавидовав своему старшему спутнику, Савада пристегнул ремень и уставился в иллюминатор. Самолёт пока ещё не взлетел, и приходилось разглядывать работников аэропорта, снующих с гружеными багажом тележками. — Савада-сан, желаете чего-нибудь? Чай, сок, минеральной воды? — стюардесса чуть наклонилась, выражая свою заинтересованность в желаниях будущего босса, попутно демонстрируя глубокое декольте под самый нос Занзаса, на что тот только раздражённо фыркнул, тут же складывая на впередистоящую спинку кресла стройные ноги, затянутые в чёрные брюки из грубой кожи. — Да, зелёный чай с мятой, будьте добры, — Цунаёши дежурно улыбнулся, наблюдая за верчением воображаемого лисьего хвоста за спиной Сюзанны, кокетливо удаляющейся за заказом. Имя он прочёл на бейджике, мельком глянув на "достопримечательности" стюардессы, при этом тут же ругая себя и отворачиваясь, пряча тот самый румянец. — Понравилась? — отстранённо интересуется сын Девятого, насмешливо кривя губы. Уж он-то знает, как вывести мелкий мусор из душевного равновесия. — Вовсе нет, — успел только буркнуть собеседник с каштановыми волосами, как рядом возникла особа, явившаяся темой ненавязчивого разговора. Мягко покачивая бёдрами, очаровательно улыбаясь, она везла тележку с заказом. Выполнив свои обязанности, так же плавно удалилась, — может это тебе она понравилась, и ты вдруг заревновал? — Цуна бы ни за что не сострил, не вертись на его языке глупая колкость, обострённая ошпаренным не в меру горячим чаем нёбом. — Остришь, мусор? — презрение в голосе ощущается физически, волосы на загривке неприятно зашевелились. Цунаёши, будучи по природе своей вежливым и приветливым, почувствовал себя неловко за свои же слова. Подумав, что самым правильным решением будет смыться в уборную, он отстегнул ремень как можно спокойнее и, уже почти поднявшись с уютного кресла, наткнулся на живую изгородь в виде пары тяжёлых ботинок и прилагающихся к ним сильных ног. Перелазить сверху Савада сразу отказался, краснея при одной только мысли, как ему придётся физически контактировать с извечно мрачным Занзасом, никто не гарантирует в этом случае его безопасность. Просить босса Варии подвинуться? согласится? Не смешите... Единственный вариант — пролезть под ногами, как бы унизительно для юного наследника этого ни было. Мгновенно определившись с тактикой отступления в туалет, Цуна поспешил опуститься на колени и побыстрее проползти, если бы не одна, опустившаяся прямо перед носом, нога. По инерции продолжив движение, парень с вечно непричёсанной копной каштановых волос ткнулся носом в препятствие, вызвав злорадную ухмылку откуда-то сверху. — Если я хочу, — подросток морщится от боли и поднимает голову наверх, куда её тянет за волосы властная пятерня, — я просто беру. Занзас соизволил склониться лицом так низко, дохнуть горячим дыханием в лицо так зло, что у незапланированного пленника перехватило дыхание, а сердце затрепыхалось, как мотылёк возле яркой лампочки. Бесполезное движение. К свободе не приведёт. Савада нервно сглатывает и поджимает губы. Положение весьма унизительно, да ещё и мимо снуют хорошенькие стюардессы, падкие на авторитет Вонголы. — И если я захочу тебя, мусор, я возьму тебя на глазах всего здешнего грёбаного персонала, — хватает за подбородок, явно останутся синяки, поворачивает лицом в сторону прохода между рядов сидений. Цуна чуть ли не падает в обморок от смущения, предчувствуя бурю в стакане. Распахивает глаза, когда жесткие ладони подхватывают, когда он понимает, у кого сидит на коленях и кто нагло хлопает его по заду. — Всё равно слишком тощий для бабы, — хмыкает Занзас и разражается хриплым смехом на весь салон, привлекая к инциденту всё внимание. Пунцовый Десятый стремительной пулей выбегает из салона, с трудом сдерживая слёзы, судорожно сглатывая ком в горле. Интуиция не подвела, он тощим задом чуял неприятности с самого начала полёта. Стрелка на наручных часах медленно ползла дальше, до конца полёта оставалось не меньше сорока минут, а парень с растрёпанной копной каштановых волос так и не решился показать раскрасневшийся от обиды нос в приветливый и уютный салон личного самолёта.