Ещё одна лодка

      Как бы вы отреагировали, если бы черт знает сколько времени провели в таком месте, где есть только одна живая душа. И это именно вы. Кто-то по глупости скажет, что был бы счастлив не видеть людей, но так ли это на самом деле? Воробей тоже когда-то думал, что нет ничего лучше, чем остаться наедине со своей дорогой Жемчужиной. Чтобы больше никто не ходил по её палубе, не отвлекал его вопросами и просто позволил наслаждаться одним фактом, что его сокровище принадлежит только ему. Однако, когда-то давно кто-то очень не зря сказал, что стоит бояться исполнения своих желаний. Но, конечно, Воробей просто посмеялся над этим, ведь что может быть лучше, чем исполняющиеся желания? Вот сейчас он и узнал, что лучше исполнения желаний только их полное отсутствие, от греха подальше. Как он и хотел, он остался наедине с «Чёрной Жемчужиной», но не на воде, а в очень странной пустыне, где не было ни жара, ни холода. Только какие-то песчаные дюны, до которых не возможно дойти и полное отсутствие ветра. Только едва ощутимые порывы воздуха, на которые не реагировали паруса, что только усугубляло состояние Воробья. Стало конкретно не хватать даже бессмертной мартышки, которая одновременно бесила Джека и радовала своим наличием на корабле в качестве аттракциона, но сейчас здесь не было даже её. Только Глюки, которые жутко раздражали одним своим существованием. Бестолковые двойники делали буквально всё, чтобы бесить оригинала, словно устроили между собой соревнование. По баллу за краснеющего от злости Джека из-за очередного прокола.       Однако, человек ко всему привыкает. Вот и Воробей, постепенно, но все же стал привыкать к ним и почти не реагировал на выходки «собратьев». Теперь он только безразлично наблюдал за ними со стороны, надеясь, что хоть раз они сделают что-то, что может хотя бы чуть-чуть развеять скуку капитана Жемчужины. И вот, они это сделали. В один миг все двойники исчезли, оставив Джека одиноко бродить по кораблю. Точнее, сначала он думал, что одиноко, не замечая последнего двойника, который значительно отличался от остальных. Он не носился по палубе и не строил из себя дурачка, а спокойно сидел на средней рее грот-мачты, свесив с неё птичий хвост и крылья, так похожие на воробьиные, если не присматриваться. Но на самом деле по оперению легко можно было определить, что «лишние» части принадлежали соколу, чья окраска была схожа с воробьиной. Будет не лишним добавить, что крылья и хвост были не едва заметными, как кто-то мог подумать, а довольно здоровыми и пригодными для полёта. Расправленное крыло было чуть длиннее своего хозяина, буквально на пол головы, а хвост, от своего основания, которое располагалось чуть выше бёдер, кончиками перьев дотягивался чуть ли не до щиколоток. Если бы не почти сожженное в пепел правое крыло, он мог бы кружить над настоящим Джеком, подобно стервятнику. Но не способному летать соколу оставалось только наблюдать за скучающим капитаном, пока тот не заметил его и неуверенно сказал: — Ну привет, крылатый…       Полчаса напуганный пират и его копия молча смотрели друг другу в глаза, не решаясь произнести не слова. Да и что тут скажешь, когда тебе в душу смотришь ты сам, только из прошлого. Прошлого, которое Джек практически забыл благодаря алкоголю и никогда не хотел вспоминать. Но, пользуясь отсутствием рома, оно настигло его. Все эти напряженные полчаса Воробей пытался убедить себя, что это очередной Глюк, но тут обманывать себя было просто глупо, что он понимал, но во что не хотел верить. Кому захочется поверить в то, что призрак твоего прошлого все-таки нашёл тебя и уже никуда от него не спрячешься? Точно не Воробью, который отчаянно пытался не смотреть в пустые провалы вместо глаз, резко переведя взгляд на крыло и нервно сглотнув возникший в горле ком. В то самое мгновение, как его взгляд зацепился за когда-то мягкие и нежные перья, воспоминания о тех событиях захлестнули его с головой, заставив вновь почувствовать себя напуганным мальчишкой. Он не был готов к такому удару в спину от самого себя, не был готов именно сейчас вспомнить то, что было неплохим поводом для самоубийства, когда их и так сейчас хватает. В другой ситуации он бы справился и смог взять себя в руки, но ослабленный разум и старый добрый талант сдерживать эмоции легко поддались под натиском того, что много лет мучило Джека в кошмарах, пока он не смог, хоть ненадолго, но закрыть это глубоко в себе и заставить самого себя поверить, что забыл все это. Пришло время принять правду, да и ничего другого не оставалось. Все равно никто не увидит, как бравый капитан Жемчужины впервые за много лет позволил себе дать слабину, пасуя перед «крылатым» прошлым, которое одним своим визитом заставило пирата впервые дать волю слезам. Нет, он не разревелся и не попытался отвернуться, Джек максимально спокойно стоял и смотрел на спускающегося к нему двойника, пока с щёк медленно скатилась пара соленых капель, которая почти одновременно упала на палубу. Он не боялся именно его, он боялся вспоминать то, что считал своим самым больным местом. То самое живое, за что можно было зацепить так, чтобы отправить человека в многолетнюю депрессию, но Джек сильный и обязательно справиться с этим. Но не сегодня. Эти мысли стали последним, что запомнил Джек прежде чем отключился и упасть на холодные доски, чтобы уже через пару часов очнуться рядом с двойником, который заботливо укрыл капитана целым крылом, без эмоций глядя на что-то, что человек не был способен разглядеть. А жаль, Джека наверняка порадовало бы сейчас то, что постепенно к берегу приближаются остатки Сингапурского корабля, а вместе с ними так необходимые ему сейчас люди, которые пришли именно за ним.