***
Девушка, наивно растирая ладони, выдохнула. Чужая мечта откликалась противными голосами. Как она не цеплялась за все воспоминания, что остались при ней, Лера глуха к себе. Не в силах завладеть собственным выбором. Безвольный, падший и беспомощный человек. Несколько месяцев назад её семья вместе с ней самой переехала в немаленькое село, где поселилась в ветхом деревянном доме. Девушка презрительно оглядела его: со всех сторон фасад подпирали ветви берез, мутные стекла окон в старых рамах с облупившейся синей краской, грубо обтесанный высокий забор. Проводив взглядом родной дом, она бросила к крыльцу ключи. Сталь звякнула, и бряканье застучало в висках. Как стартовый выстрел громыхнула калитка за ее спиной. Дворы соседних домов мелькали и мелькали, исчезая в утренней мгле, инеем скалились тонкие силуэты деревьев по обе стороны от нее. Уже разметались волосы девушки, но она все шагала, косила глаза на всякого, остерегаясь даже хмыканья со стороны окружающих. Несколько лет назад в ее хулиганистую жизнь ворвалась тень. Ее фигура напоминала крепкого подростка лет четырнадцати. Этот паренек нетерпеливо пощелкивал пальцами, уставившись на заброшенный сарай, и хмурился. Нашивки и значки на одежде, неразборчивая речь - за ней увязался он. Вечно незнакомец что-то выжидал, не отступал ни на шаг и лукаво улыбался. В его сопровождении девушка вздрагивала, сухие советы не по его годам были хитро сплетены и его натиск непоколебим. Она подалась грудью вперед, ноги ступали по затвердевшей грязи, а взгляд метался, в глазах осел страх. Пронеслись обрывки дней дома, вспомнилось ее мерзкое хихиканье над сообщениями брата, ответы на глупые вопросы мелкой сестры, подстегивание матери, даже отец… он уже покойник. Она бы заглянула ему в глаза и наивно спросила: «Я еще здесь?». На его могилу ее не пускали, боясь очередного всплеска ее второй. В комнате у брата вечно гремела музыка Цоя, как в начале пути отца, в бесконечных песнях Кино, ведь в молодости он крутил их на магнитофоне днями и ночами. Девушка искала его повсюду: в портретах на стенах, в лицах прохожих и даже сейчас. Как она и полагала, здесь весьма людно, скрыться в толпе не составит труда. Девушка закусила губу и на языке ощутила стальной, запретный для нее вкус. Чтобы прийти в себя, она резво присела на корточки, пошарила рукой по земле, зажала между пальцев окурок, поднесла к носу и поморщилась. От мерзкого запаха прекратились раскаты боли по всему телу, и девушка разжала пальцы. Второй раз она не ошибется, все продумано до мелочей. Сейчас девушка покидает родителей, брата и сестру. Она примчится к миру, что не спешит таскать ее по клиникам и психологам, ему не придется срываться на ней или наставлять. Для мира все равны, но сегодня он зовет ее как в том мае... Она не забыла, как колесила по трассе, металась по заднему сиденью и нервно пересчитывала километры. Человек, что вез ее, что-то задорно болтал, а в ответ сыпались беспристрастные фразы и поддельный смех. Тогда беспокойство взяло верх, и на коленях девушки пальцы не находили себе места от нервозности. За ней не было погони, нет, она освободилась от гнета и четырех стен, а чертовы логопеды выправят речь… Сказки. Несколько отрядов волонтеров гнались за ней по пятам. Когда она, не пройдя и дюжины шагов после дороги, была схвачена как котенок. У знакомых стен ее вышвырнули из машины, а домашние еще долго запирали девушку под надзором уставшего и озлобившегося Макса. То и дело гогот его дружков раздражал, а едкие речи преследовали ее всюду. Конечно, вся работа по дому свалилась на мальчишку, а она, на первый взгляд здоровая лежит и не найдет себе дела. В семье не без урода и она полегла здесь позорным пятном. И она собирается повторить это вновь. Что-то бушует, кипит, ядом растекается и въедается в кожу. Чуть опущенные уголки губ поднялись, напряглась левая рука со шрамом, и выпрямилась спина. Она ближе, чем думает.***
Дядя Витя, в прошлом улыбчивый таксист, гнал на сотенке километров скорости по ровной дороге и хвастливо переговаривался с продрогшей Леркой. Симпатичная девчушка на заднем сиденье завороженно следила за ходом каждой истории и лепетала вслед. Она подсела к нему на шестнадцатом километре, бог весть сколько она бродила. У нее ни копейки в кармане не было, но мечта девушки ценнее: побывать в чертоге мегаполиса, увидеть россыпь людишек на площадях с высоты полета орла. Старик лишь посмеялся и добавил: «на личный вертолет у тебя не хватит». Возмущённая Лерка отмахивалась от деда, прося возвратиться к его прежнему рассказу. А он все подшучивал, вертя руль и временами поглядывая в зеркальце заднего вида. Статная, с темно-русыми волосами и резкими чертами лица девушка, с потертым рюкзаком в руках. Она все куталась в короткую, совсем тонкую кофту и морщилась: холодно. Заглянуть в глаза Лерки старику не удалось. Ее отрешенный взгляд блуждал вдалеке за боковыми окнами.