***
Эзарель не покидал лабораторию уже несколько часов, работая над новым, улучшенным снотворным. Рейн как-то вечером проговорилась, что прежнее зелье перестало действовать, и тогда Эзарель бросил все силы на изобретение нового, которое помогло бы несчастной девушке. И вот наконец почти готовое зелье радостно булькало в котелке перед ним, осталось только добавить несколько капель слёз русалки, и оно будет идеальным. Не без труда выудив из кучи абсолютно одинаковых пузырьков тот самый, Эзарель вынул пробку и приготовился со всей аккуратностью, на которую был способен, добавить ровно 5 капель. Даже незначительное превышение дозы могло повлечь за собой необратимые последствия, а уж это глава гвардии Алхимиков, увлекающийся экспериментами, знал назубок. Медленно вытянув чуть дрожащюю руку с химической пипеткой над маленьким котелком, эльф начал добавлять нужное количество капель. — Раз… Два… Три… Четыре… — тихо считал он, больше, чтобы успокоить самого себя. Но вдруг раздался оглушительный грохот, дверь алхимической лаборатории распахнулась, и вовнутрь маленьким торнадо ворвалась рыженькая брауни. Рука эльфа лишь на мгновение дрогнула над зельем, но этого было достаточно. Пипетка, вместе с оставшимися в ней слезами полетела в котел. Тот на глазах начал раздуваться, пока, испустив зловонную струйку газа, не расплавился, оставив на столе уродливый несмываемый след своего пребывания. Эзарель потрясенно посмотрел на то место, где раньше стоял котел с почти готовым зельем, а затем перевёл злобный взгляд на брауни. Икар так запыхалась, что не могла выдавить ни слова, лишь открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. Эльф услужливо подождал, пока брауни отдышется и наконец будет в состоянии ответить перед ним за испорченное оборудование, но понял, что это подождёт. Стряслось что-то важное, это было видно по одному лицу Икар. — Эз там… Там такое… Там ангелы… Никто ничего не понимает… Но, кажется, что-то с Рейн… Мико всех зовёт, чтобы… Дальше эльф не слушал, стоило ему понять, что Рейн грозит опасность, как его, словно ветром сдуло из лаборатории. Эзарель почти бежал по коридору гвардии, не понимая, почему обычно он его проходил за несколько секунд, а теперь все никак не мог добежать до зала с кристаллом. Ужасно нервничая, Эзарель вспомнил, что сегодня утром Рейн так и не пришла за новой партией зелья, хотя всегда слыла пунктуальной, но тогда эльф подумал, что у девушки, должно быть, появились важные дела, и дал себе обещание, что обязательно зайдет её проведать вечером, и заодно отнесет новое зелье, однако всему этому не суждено было сбыться. Эльф ворвался в зал с кристаллом и ошеломленно замер. Здесь было полно незнакомых людей. Хотя едва ли это были люди… Люди не носят бело-золотую броню, и за спиной у них не подрагивают крылья, цвета первого снега. Это были не люди, это были ангелы. Но что они здесь делают? Этот народ крайне редко покидает стены своего города, предпочитая ни во что не вмешиваться. Наличие ангелов в Элдарии только больше убедило Эзареля, что произошло что-то очень нехорошее. (Причём в мыслях эльфа это нехорошее раздулось от размеров маленькой беды, до размеров армагеддона мирового масштаба.) — Мико, в чем дело? Что-то серьёзное? — обратился эльф к кицуне, всеми силами пытаясь скрыть придательскую дрожь в голосе. Как начальнику одной из гвардией ему все же полагалось сохранять хладнокровие. — А то сам не видишь! — раздражено отмахнулась Мико, — вот, взгляни, кто почтил нас визитом. Познакомься, кстати, это… Но договорить кицуне не дали, грубо прервав на середине фразы. Из толпы ангелов вышел молодой парень, который видимо руководил группой, и протянул эльфу руку. — Моё имя — Элиос, я главнокомандующий элитного отряда Его Величества Деона, правителя города ангелов. Мы прибыли сюда с важной миссией и просим вашей помощи в её осуществлении, — коротко по-военному доложил ангел. — И что же это за миссия? — скептически спросил Эзарель, — крылья вам потереть мочалочкой? Сами ведь не дотягиваетесь. Элиос, проигнорировав нападку эльфа, так же коротко, как в прошлый раз, ответил. — По приказу Его Величества, мы должны схватить и доставить в город ангелов одержимую Рейн, живой или мёртвой. И в этот момент стало очень тихо.***
Эзарель всегда мог найти в своём арсенале нужную шутку, чтобы разрядить обстановку, потешить себя и позлить прочих. Но сейчас эльф не понимал, почему внутри было так пусто. Почему в груди проснулась сильная, доселе незнакомая, боль. Почему хочется кричать о том, что всё это не правда, но изо рта не может вырваться и тихого шёпота. И почему в ушах эхом отдаются последние слова ангела: «Живой или мёртвой». — Это неправда, — хрипло приговорила бледная, словно снег, кицуне — наша Рейн не одержимая. Она давно живёт в Элдарии, мы её знаем, она много раз помогала нам. Да, она немного мрачная и замкнутая, но это не повод обвинять ее в одержимости. — Сожалею, но у нас есть весомые доказательства, — спокойно проговорил Элиос так, что было очевидно, ему ни капли не жаль, — мы давно разыскивали одержимую и ждали, когда она проявит себя. И вот вчера мы засекли очень сильную темномагическую активность в этом районе, которую мог спровоцировать только очень сильный дух. Извините, но мы вынуждены устранить угрозу, с вашей помощью или без неё. Никто ничего не понимал, гвардейцы тихо шептались, обсуждая то, что только что услышали, пока Мико в стороне разговаривала с Элиосом. Эзарель отгородился ото всех невидимой стеной и одиноко стоял, прислонившись к колонне, изо всех сил пытаясь навести порядок в голове. Но мысли то и дело путались и разбегались, возвращаясь к Рейн. Эльф не понимал, как могла хрупкая девушка, которую постоянно хотелось ото всего защитить, оказаться одержимой. Это же невозможно. Эзарель сжал голову руками, силясь понять и осмыслить факт одержимости Рейн, но не мог этого сделать. Между тем Мико перестала разговаривать с Элиосом и встала перед гвардейцами, чтобы объявить о своём решении. — Итак… Я тщательно обдумала нашу позицию в данной ситуации и приняла нелёгкое решение… Мы предоставим ангелам отряд гвардейцев, который обеспечат им поддержку, но не более. Ввязываться в битву мы не будем. Сейчас я назову имена тех, кто пойдёт на задание. Моррой, Карла, Дерс… — Мико называла все больше имён, но Эзарель так и не услышал среди них своего. Неужели Мико считает, что он будет тихо отсиживаться в сторонке, пока на Рейн ведут самую настоящую охоту. Ну уж нет, не бывать этому, пока он жив. Решив во что бы то ни стало добиться участия в задании, эльф тихо проскользнул за Мико, направившейся в свою комнату. Как только они остались одни, кицуне заговорила сама. — Я знала, что ты придёшь. Думаешь, я про тебя забыла? Нет, Эзарель, напротив, тебе я поручаю особое задание, которое сможешь выполнить только ты, — тихо приговорила Мико, опасливо поглядывая на плотно закрытую дверь, словно опасаясь, что за ней стоит ангел, — но для начала ответь мне предельно честно, на что ты готов пойти, чтобы спасти Рейн? — На все, и даже больше. Если понадобится, я отдам за неё свою жизнь, — медленно, но очень отчётливо произнёс эльф, не раздумывая ни секунды. Как только Элиос все рассказал, Эзарель сразу понял, что всё сделает, лишь бы вернуть Рейн. Пусть она и была нелюдимой и угрюмой девушкой, вечно везде ходившей в одиночку, и никому не доверявшей, но за то время, пока она жила в Элдарии, она успела стать для Эзареля кем-то очень важным, жизненно необходимым, словно воздух. Она занимала особое место в мыслях и сердце эльфа, пусть Эзарель не до конца понимал что это за чувство, но он всегда думал о ней. — Хорошо, тогда слушай меня внимательно, — с этими словами Мико вложила в руку Эзареля гладкий овальный камень чуть прохладный на ощупь и такой прозрачный, что казался стеклом, — это — камень двух богинь. Богини воды и богини луны. По древним поверьям он имеет способность навеки запирать внутри себя тёмные сущности из мира кошмаров. Если что-то и сможет спасти Рейн, то только он. Но помни, если дух полностью сольется с душой Рейн, то она навеки исчезнет, и артефакт уже не поможет. Эзарель твёрдо кивнул, сжав в руках прохладный камень, полный уверенности в том, что скоро Рейн вернётся к нему.***
Затягивать с поимкой Рейн было невыгодно как ангелам, так и гвардейцам, потому на следующее утро, как только солнце осветило землю, небольшой сборный отряд вышел из ворот штаба и отправился к лесу, у границы которого, как доложили дозорные, вчера видели тёмный силуэт. У кипарисовой поляны Элиос, назначенный командующим этой миссией, остановил отряд и повернулся к гвардейцам со словами: — Нам нет смысла заходить в лес всей толпой. Сейчас, пока дух не до конца слился с телом жертвы, он наиболее уязвим. Демон знает это и, скорее всего, не захочет лезть в битву, а спрячется до поры до времени. Потому нам придётся окружить его, чтобы отрезать все пути отхода. Разделимся по парам, один ангел, один гвардеец и разойдемся в разные стороны. Так у нас будет возможность охватить довольно большую территорию — громко произнёс командир, чтобы слышали все, а затем понизил голос, обращаясь только к ангелам — А вы отыскивайте любой след демонического присутствия и не позволяйте препятствиями встать на пути правосудия. Давайте выполним приказ нашего короля! Ангелы коротко кивнули и, не говоря ни слова, смешались с толпой гвардейцев, чтобы спустя минуту построиться шеренгой по двое. Эзарель, краем уха слышавший ангела, только ухмыльнулся. Он прекрасно понял, кем были эти «препятствия», и зачем ангел сформировал пары таким образом, чтобы в двойке присутствовал ангел. Его ухмылка стала ещё шире, как только эльф обнаружил, что единственный остался без пары, а к нему уже приближается Элиос. Ангелы прекрасно позаботились о том, чтобы им никто не мешал, а самого сильного противника командир взял на себя. Эльф и ангел шли в полном молчании, углубляясь в лесную чащу. Слышен был лишь шелест травы под ногами, ни птичьего пения, ни ветра, играющего с листвой, тишина почти оглушала. Отойдя ещё на несколько метров, ангел вдруг резко остановился и повернулся к эльфу, сверля того подозрительным взглядом. — О чем вы говорили с главой вашей гвардии, Мико? И почему после этого разговора она позволила тебе присоединиться к отряду? Кем для тебя была эта одержимая девушка? — Я просто задолжал Рейн однажды, и весьма требовательно просил у Мико позволения вернуть долг. И она согласилась. Расслабьтесь, командир, ничего необычного в этом нет — отмахнулся от ангела Эзарель, но в душе действительно задумался: кем же для него является Рейн? Когда девушка только появилась в Элдарии, она дичилась всех гвардейцев, даже с главой собственной гвардии общалась, только если того требовало задание. Невра, давно слывший ловеласом, пытался разговоривать девушку, найти к ней подход, но после нескольких недель упорного молчания махнул на это рукой. Сам Эзарель едва ли обратил внимание на появление новенькой, она была не из его гвардии и не слишком желала общения с кем-либо. Наверное, она бы навсегда так и осталась для эльфа еще одним силуэтом в толпе, если бы однажды, направляясь поздней ночью в свою лабораторию, он не услышал тихие всхлипы за дверью одной из комнат. Эзарель сам не понимал, что толкнул его войти в комнату, где он обнаружил Рейн и убедил ее все рассказать. Девушка тогда призналась, что её мучают кошмары, связанные с прошлой жизнью. О своей истории девушка умолчала, да эльф и не настаивал, видя неприкрытый ужас в глазах бедняжки. В тот день Эзарель совершил первый в своей жизни бескорыстный поступок: вызвался варить снотворное для Рейн, чему девушка была безумно благодарна. Каждый раз, приходя за зельем, она ласково улыбалась эльфу. Позже они начали здороваться друг с другом и перекидываться парой слов за обедом. А еще через несколько недель сидели вместе в лаборатории, беседуя о чем-то. Рейн больше молчала, в глубине души, она боялась того ощущения безопасности, которое дарило ей общество Эзареля. С ним она на время забывала о кошмарах и бедах, но они всегда поджидали ее за порогом лаборатории. И все же, они смогли стать друг другу кем-то, пока не до конца осознавая кем. Эзарель демонстративно открещивался от всего, что касалось любви, и не понимал этой потребности заботиться о Рейн, однако противиться этому притяжению не мог. И только сейчас, узнав, что может навеки потерять эту тихую и нелюдимую, но невероятно добрую девушку, Эзарель понял, что как-то незаметно влюбился в нее и был готов на все и даже больше, чтобы вернуть ее себе целой и невредимой. Ангел странно сморщился, поглядывая на задумавшегося эльфа, явно не веря в оправдание, но решил не затрагивать эту тему, убеждая себя, что один единственный эльф ему вряд ли помешает. Командир нетерпеливо махнул рукой в сторону правой тропинки, уходящей в темноту леса и громко окликнул Эзареля, выводя того из раздумий. — Нам туда, я чувствую сильные колебания магического фона совсем рядом, — проговорил ангел, и в то же мгновение на него слева бросилась огромная тень, явно намереваясь убить. Раздался лязг металла, и в руках Элиоса сверкнул меч. Точным ударом солдат отбросил от себя неизвестное существо, которое, яростно зашипев, бросилась по тропинке глубже в чащу, увлекая за собой Эзареля и Элиоса. Обостренное чувство, способное распознавать тёмную магию, которым обладал ангел, привело мужчин на поляну, окружённую со всех сторон высокой стеной могучих древних дубов. Посреди нее виднелся неподвижный силуэт тени, которую теперь можно было рассмотреть. Хрупкое тело Рейн едва проглядывало, сквозь плотный тёмный кокон, словно плащ закрывавший жертву, а тело духа, сотканное из той же тёмной материи вростало в спину девушки. Когтистые высохшие руки демония обнимали её за плечи, а растянутый в победной ухмылке рот нашептывал ей что-то на ухо. Демон был уверен в своей скорой победе, как только он наконец обретет твою телесную оболочку, уже никому не хватит сил остановить его. Ангел не мешкал ни секунды, взмахнув своим светящимся мечом, он… вонзил его в стопу стоящего рядом эльфа. Эзарель ничего не успел понять, лишь почувствовал ужасную боль в ноге, затем его грубо оттолкнули и пробормотали: «Так не помешаешь». — Вот же… Ангельский выродок, — подумал про себя эльф, краем глаза наблюдая за приближающимся к духу ангелом, а рукой пытаясь нащупать в сумке тот самый камень. Боль в ноге, пробегая по сосудам, отзывалась во всем теле, но эльфу было не до таких мелочей, сейчас важно было встать и попытаться подобраться поближе к демону. Ангел между тем начал медленно приближаться к демонию, обходя того по дуге. Элиос знал, сейчас ещё был шанс остановить те катастрофы, которые повлечет за собой полное слияние демония с девушкой. — Сейчас он слаб, у меня есть шанс, — пытался убедить себя ангел. Но либо предположения Элиоса оказалось ложным, либо этот дух был слишком силён, но сколько ангел не пытался, демон всегда был на шаг впереди, ни один обманный трюк, не говоря уже о прямом нападении, не действовал на это существо. Крепко прижимая к себе жертву, словно боевой трофей, демон без труда руководил движениями девушки, заставляя её уклоняться от атак ангела. А затем произошло то, чего Элиос не мог ожидать, демон, прикрывшись девушкой, словно живым щитом, буквально насадил ее на ангельский клинок, мужчина на мгновение замешкался, но этого хватило, чтобы тень получила преимущество. Злобно расхохотавшись она отбросила ангела к подножию дерева и, в один момент вновь оказавшись рядом с ним, занесла руку для последнего удара. Ангелу было нечем защищаться, его верный меч все ещё торчал из живота девушки, но до него было не дотянуться, ещё мгновение и его жизнь оборвется. Даже не думай, — послышался вдруг голос за спиной демона, который и не заметил второго воина. Пока Элиос сражался с демоном, Эзарель смог кое-как подняться и подойти к тени достаточно близко. В его руке воинственно поблескивал белый камень. — Возвращайся туда, откуда пришла, тварь. И оставь Рейн! — закричал Эз, подняв выше руку с камнем. Артефакт в руке эльфы начал нагреваться, и Эзарель почувствовал, высвобождение сильной энергии. Тень издала истошный крик, поняв, что сейчас произойдёт, и попыталась сбежать, но было уже поздно, камень начал свою работу, вытягивая внутрь себя сущность демония. Бежать было некуда, и в последний раз злобно зашипев, тень исчезла в глубинах камня, потерявшего свою прозачность, теперь он был наполнен густым туманом, в глубине которого поблескивало что-то тёмное и очень злое. Как только демон полностью ушёл из тела девушки, она безвольно рухнула на траву, истекая кровью.***
Рейн не знала, что именно произошло, но чувствовала, что что-то изменилось. Тьма больше не утягивала её на глубину, теперь девушка словно парила в ней, не чувствуя рук и ног, не имея возможности двигаться наверх, или опускаться вниз. Рейн оказалась на перепутье, некой границе, что разделяет два мира, живой и мёртвый. Ступив в один из них назад вернуться было уже нельзя, нужно было выбирать, но девушка сомневалась. Она ничего не помнила в эти моменты, лишь чувствовала, что её кто-то ждёт там, вверху, где виднеется небольшой светлый проблеск, но в то же время что-то внутри девушки нещадно болело, и тьма обещала излечить её. Так что же выбрать? — Вернись ко мне… Что это? Девушка попыталась найти взглядом источник голоса, но вокруг было слишком темно. — Прошу, не уходи. Я не знаю, как мне жить без тебя… По какой-то неизвестной причине голос казался Рейн очень знакомым, она чувствовала, что он принадлежал очень дорогому для неё человеку. Тому, кого она сейчас не помнила, но очень любила. — Я… люблю тебя, Рейн… Последние слова голоса эхом повторилась в голове девушки, и она вспомнила все. Всей душой, всем разумом и телом она потянулась к такому знакомому и родному голосу. Выбор был сделан, жребий брошен, теперь все будет хорошо.***
Рейн открыла глаза, щурясь от непривычно яркого света. В первые мгновения она не видела ничего, но затем начала понимать, где оказалась. Светлые стены, мягкая постель, знакомый фиолетовый цветок на окне, она была в медпункте, а над ней с перекошенным от волнения лицом склонился Эзарель. Эвелейн, она очнулась, скорее, — позвал он, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не повышать голос, пытаясь поторопить недостаточно быстро передвигающуюся медсестру. Эвелейн, наклонилась над девушкой и, бегло осмотрев её, заявила, что жить она будет. А затем отошла, чтобы принести нужные препараты. — Ну слава богам, копыта ты не откинешь. Трудности с похоронами нашей гвардии сейчас совсем не нужны, — довольно пробормотал Эз, всеми силами пытаясь скрыть дрожь и облегчение в голосе. И не сказав больше ни слова эльф вышел за дверь, сильно припадая на правую ногу. Рейн ничего не понимала. Она смутно помнила голос, вернувшийся её в мир живых, и он говорил девушке совсем другие вещи. Неужели все это только сон, и Эзарель на самом деле о ней даже не волновался. — Не грусти, глупышка, — ласково проговорила Эвелейн, заметив отчаяние на лице пациентки, — по секрету тебе скажу, Эз от твоей постели ни на шаг не отходил. Не спал совсем, постоянно что-то тебе говорил, чтобы ты вернулась. Не помнишь этого? Помню, — тихо прошептала Рейн, и на её губах, впервые за столько дней, заиграла искренняя улыбка.