Язык цветов

Папа рассказывал о том, что в пятнадцать я начну свои поиски. Он говорил, что именно так познакомился с мамой и теперь у них есть я. Папа покинул этот мир еще до этого момента, только мама видела как больно мне было, когда рисунок красной розы проявлялся на моей коже. Роза обжигала меня каждый день, шипы кололись, словно были настоящими. Были дни, когда я скулил от боли так сильно, что мама вызывала врача, он посоветовал уделять мне этому меньше внимания, чтобы не зацикливаться. И ведь действительно, после того, как мне исполнилось пятнадцать я почти не выходил на улицу, а число друзей сократилось до нуля. Всё чем я занимался - музыка. Написание мелодии, текста и разные примочки с техникой, всё это приносило мне удовольствие. В гостинной стоял рояль, на нем были царапины из-за частого использования и времени. Много нотных листов по всему дому и куча стихов, написанных в ванной комнате под звук воды. Со смертью папы из дома ушли радость и наша кошка белоснежно-белого цвета. Мама не меняла ничего, я бы тоже не стал. В день, когда его не стало, она рассказала мне, что их родители были знакомы со школы, и их заставляли дружить. Маме не понравился сверхактивный ребенок и она старалась меньше заглядывать к ним в гости, просила родителей оставаться дома и не пересекаться с ним вообще. Ничего не вышло. Яркие незабудки появились на их запястьях. Они разрастались с каждым днем сильнее, но после потери - завяли. Моё депрессивное состояние выбило маму из колеи окончательно, она решила отдать меня в школу искусств, в надежде на то, что я найду друзей именно там. На самом деле я пытался отговорить ее, мол "все в порядке мам, моя роза почти не болит", "у меня есть друзья и в нормальной школе". Но классная руководительница оказалась предательницей, да и скулеж ночью выдавал меня. Так, после летних каникул, я попал в школу искусств Сонхва. Педагоги в этой школе оказались крайне строги, но к ученикам они относились с пониманием и проявляли должную заботу. Эта школа очень отличалась от обычной. Пару недель я просто молчал и улавливал информацию на уроках, роза почему-то теряла свой цвет, но переставала болеть так сильно. В столовой я познакомился с парнем из балетного класса, он быстро и жадно откусывал бургер и запивал колой. Его звали Ю Сонхо. На его шее, руках и почти всему телу расползалась фиалка. Бутоны были очень пышными, а сам парень пах чем-то сладким: - Я вообще-то не люблю балет, - он откусывает еще один огромный кусок от бутерброда, который я ему отдал. - Мне на диетах сидеть приходится. Это вот, пока педагог не видит я ем, но я успею скинуть до взвешивания, честно. И он улыбается, так ярко, что в глазах на мгновение всё белой пеленой. Он давится, а я протягиваю ему бутылочку с яблочным соком. Во время урока я вышел в туалет. Голубая плитка напоминала мне туалет больницы, в которой лежал отец. В одной из кабинок кого-то тошнило, я включил воду, чтобы перебить этот отвратительный звук. Голова на секунду закружилась и схватился за плитку. Новые бутоны. Роза распускается. Цвет становится более насыщенным. Дверь кабинки резко открывается и ударяется о кафель. Я вижу Сонхо, он поправляет очки и волосы, которые прилипли к его лбу. Ю улыбается мне, ополаскивает руки, лицо и смотрит на меня: - У меня лишние килограммы. Полтора точно. Тренер позвонила маме и наверное вечером я получу. Я не знаю, что ему ответить, солнечный ребенок поворачивается ко мне спиной и открывает окно. - Ты давно избавляешься от веса так? Он вдыхает полной грудью и поворачивается ко мне, его глаза не улыбаются: - Все в полном порядке, я с этим справлюсь. И я вижу как от его запястья к локтю ползет стебель фиалки, новые бутоны, Сонхо шипит и улыбается. Он рассказывает мне о парне по имени Лай Гуань Линь. Он любит рэп и он предназначен Сонхо судьбой. Они знакомы и даже гуляли вместе. Сонхо около часа рассказывал мне про этого парнишку и рассказал отчего у него щемит в груди так часто: - Ты знаешь, ну, мама моя, она хорошая конечно, но она, ну, как бы сказать-то, она против Линя. Она сказала, что найдет мне половину сама, что он не достоин меня, а это я не достоин, это я... Я внимательно слушал его и не мог понять, радоваться за него или же переживать. После этого инцидента в туалете мы стали общаться еще больше. Я частенько заглядывал к нему в гости, старался следить за его питанием и этим идиотским способом избавиться от еды. Он оставался у меня на ночь и слушал мои песни. Сонхо аккуратно проводил своими пальцами по красной розе и спрашивал, нашел ли я его. Мама была рада, что у меня появился друг, но моя боль пугала ее. Роза то набирала цвет, то становилась почти бесцветной. Я боялся, что с ним, может что-то произойти. Один раз Сонхо повел меня в Хондэ, там выступал Линь, а еще было очень много вкусной еды. Погода была потрясающей и я не думал вообще ни о чем. Солнечный мальчик опять щебетал о Лине, это на самом деле вызывало улыбку на моем лице. - Хён, он правда классно зачитывает, вот увидишь, он совсем скоро будет выступать на во-о-о-н той площадке, - он указывает на место, до которого нужно еще немного пройтись. - Правда, там сейчас танцор, но он тоже классный, вон видишь, сколько людей собралось? Людей действительно было много, я не видел танцора, но слышал песню Бибера. Пробраться через толпу людей вместе с Сонхо было очень просто. Я увидел смуглого парня, он двигался в такт музыке и по его лицу было очевидно, что происходящее доставляло ему удовольствия немало. Резкие движения, аплодисменты со всех сторон. Моё быстрое сердцебиение и цветы красной розы по его телу. Он смотрит на меня пристально, я тоже не в силах оторвать от него взгляд. Сонхо смотрит на меня, потом на парня и улыбается: - Хён, хён, у него розы, розы как у тебя. И я улыбаюсь в ответ ему, парень подходит ко мне в плотную: - Я Самуэль, - он тянет руку, я жму ее. - Дэхви. Он кивает и уводит меня в сторону. Завтра я обязательно объясню все Сонхо, да и скоро Линь выходит на сцену, думаю, он хорошо проведет время. Самуэль ведет меня за руку в какое-то кафе, я стараюсь молчать и просто сжимаю его руку в ответ. Так приятно. Так, как я и хотел. Он усаживает меня за стол и заказывает горячий шоколад с свежей булочкой: - Ну что ж, Дэхви, я думал, что никогда тебя не найду, - он смеется и опускает свой взгляд на руки, они почти полностью покрыты красными розами. - Мне было сложно, я приехал из другой страны. Хотя знаешь, тут мне тоже нравится. - Извини, наверное ты сейчас разочарован. - Я не могу оторвать от него взгляда. Я вижу в нем что-то большее, чем просто очаровательные длинные ресницы и соблазнительные пухловатые губы. Он отпивает немного шоколада из своей кружки. - Ты совсем глупенький? Разве я сказал, что жалею? После этой встречи на Хондэ - моя жизнь изменилась. Самуэль представил меня своей маме в этот же вечер. Оказывается это кафе, в котором мы беседовали, принадлежало именно ей. Она пожала мне руку и попросила заботиться о ее сыне, сказала, что он бывает слишком активным и много болтает. Самуэль стоял рядом и краснел, стараясь как можно скорее закончить этот разговор. Он провожал меня в школу Сонхва и забирал, иногда мы гуляли вместе с Линем и Сонхо. Мелкий врал своей маме, что ночует у меня, а сам бегал к тайванцу. На самом деле моя мама была рада Самуэлю, при первой встрече он подарил ей маленький букет цветов и свежеиспеченные круассанчики из кафе его матери. Наши родители сдружились, а мы не могли перестать любоваться друг другом. На мое девятнадцатилетие он поцеловал меня как-то по особенному. Нежно и сладко. На его губах я чувствовал привкус мятной жвачки. Сэм мягко покусывал мои губы, я зарылся рукой в его волосы. Он уложил меня на кровать, не разрывая поцелуя. Я аккуратно стянул с него футболку. Тогда я увидел переплетенные между собой розы на наших телах. Когда-то маленькая розочка разрослась по всему телу. И мне совсем не хотелось отрывать взгляд от идентичного рисунка на всем Самуэле. Это было как доказательство существования нас. Я понял откуда у Сонхо и Линя фиалки. Самуэль приостановился, уронив в мои губы: - Если что-то не так, скажи. Но я ничего не сказал. Все было так и как нельзя правильнее. Все происходящее казалось естественным и будто встало на свое место. Боли я практически не чувствовал. Он просто не давал ей появиться, перекрывая ее зачатки уже на ранней стадии своими поцелуями или прикосновениями. Позволял чувствовать себя заполненным и нужным, будто забирая боль всей моей жизни к себе. Все депрессии, все бессилие и апатию, которые мне пришлось пережить за многие годы. Оставлял на их месте свои поцелуи. Оставлял свою собственную печать, которая говорила о том, что я уже не один. Что одиноким я уже никогда не стану. Не выгибаться и не дышать слишком шумно - такие мысли не посещали мою голову. Я был собой, отдавался ему доверчиво, принимая каждое касание, возмещая в двойном размере. Отдавал себя. Я носил на себе розы, что взросли от его любви ко мне. Он вынашивал на себе не менее тяжелый груз счастья. Сладко, мокро, тягуче, медленно и естественно. Самуэль зарывался рукой в мои волосы. Я придвинулся к нему, приобнимая. Он засмеялся: - Сейчас мы похожи на куст с розами, как у вас в саду, - я ухмыльнулся. - Дэхви, ты знаешь, что красные розы говорят нам на своем языке прямо сейчас? "Моя любовь к тебе, съедает меня".