Глупый нефилим

Весь рот наполнен чем-то вязким, с явным привкусом металла. Алек глубоко вдыхает, стараясь делать это как можно тише, но новый вдох отдаётся режущей болью в районе груди и тяжёлым кашлем, который разрывает горло и лёгкие на части. Парень лишь беспомощно стонет, не в силах даже приоткрыть глаза, которые и так совершенно ничего не видят. Ему больно. Больно адски, так что он почти уверен, что умирает. И судя по булькающим звукам и нестерпимой агонии, так и есть. Ему невыносимо хочется вывернуться наизнанку и выблевать все свои внутренности наружу, вместе с этим отвратительным жгучим чувством внутри, но всё на что его хватает – это беспомощно согнуться в приступе кашля, пытаясь не захлебнуться собственной кровью, а потом снова впасть в небытие. Это самое небытие почти прекрасно. Он совершенно ничего не чувствует. Его не мучают приступы острой боли, он не пытается оставаться в своём больном сознании. Все ощущения будто притупились и почти исчезли, оставляя уставшую душу наедине с бесконечностью. Серой. Тихой. Безликой. Возможно, страшной и ужасающей, но это лучше, чем мучиться там, снаружи. И дело вовсе не только в ранении, полученном на очередном задании. Дело в его чувствах, которые хранятся глубоко внутри него под миллионами крепких замков. И здесь ему совершенно не приходится об этом думать. Когда его глаза вновь открываются, боль уже не истязает его измученное тело так сильно. Ему даже удаётся сфокусировать свой, уже не так затуманенный, взгляд на чём-то необычном, но от этого не менее прекрасном. Уставшие жёлтые огоньки глаз обеспокоенно загораются, а в следующую секунду озаряются диким облегчением и чем-то ещё более глубоким, чем Алек сейчас способен понять. Магнус. Это имя горит в сознании каким-то странным огнём. - Господи, Александр, как же сильно ты нас напугал, дорогой, - удивительно мягко произносит маг, и в его голосе теплится и разливается невероятная нежность, которой охотник сейчас не в силах найти объяснения. – Думаю, тебе стоит больше заботиться о своей жизни. Ему очень хочется сказать, что с его стилем жизни, это почти невозможно (это была бы почти что шутка в его исполнении), но из горла вырывается лишь отвратительный хрип. Жуткий. Беспомощный. Слабый. Александр Лайтвуд ненавидит свою слабость. - Ну-ну, милый. Тебе пока не стоит делать никаких резких движений, - и, предупреждая порыв мальчишки, продолжает. – И говорить тоже не стоит. Как бы я не хотел услышать твой ангельский голос, пока тебе это запрещено. Тёплая ладонь мага мягко касается его щеки, будто так и должно быть. Будто он не смог сдержать свой порыв. Будто это в порядке вещей делиться друг с другом тёплыми, нежными прикосновениями. Интимными. В какой-то степени, потому что они не предназначались для чужих глаз. И ему стыдно об этом даже думать, но он совершенно не хочет, чтобы Магнус убирал свою горячую руку. Так что он почти физически ощущает холод, пробегающий по тому месту, где раньше была ладонь мужчины. Хотя возможно за него говорит слишком высокая температура. - Не волнуйся, я скоро уже уйду, - видимо, как-то по-своему истолковав отчаянный взгляд охотника, с едва ощутимой горечью произносит Бейн. С едва, но всё же ощутимой. Алеку отчего-то очень хочется упрашивать и умолять его остаться, но он только невыразительно и отвратительно хрипит, распугивая, наверное, всех демонов в округе. А Магнус обеспокоенно хмурится и качает головой, словно Лайтвуд маленький, несмышлёный малыш, который никак не хочет запомнить правила, которые нельзя нарушать. На кончиках изящных пальцев вспыхивают голубые огоньки, когда он касается груди Алека, облегчая его боль. - Я же говорил, что тебе нельзя сейчас разговаривать, Александр. Лучше бы тебе поспать, - его улыбка на секунду становится немного грустной, и это заставляет сердце сжиматься. – Обещаю, что когда ты проснёшься, твои раны уже не будут тебя беспокоить. И я тоже не буду. У Алека всё меркнет перед глазами, то ли от его слов, то ли от заклинания, которое мягкими вибрациями срывается с губ Магнуса. Он даже не успевает ничего осознать, когда беспомощно проваливается в сон. Когда он снова открывает глаза, то чувствует себя отдохнувшим, выспавшимся и совершенно здоровым. Как будто не было боя с демонами, будто он не лежал окровавленный на постели в лазарете, будто он не был при смерти. Алек быстро садится, оглядываясь вокруг, в какой-то слепой надежде увидеть Магнуса Бейна, примостившегося в соседнем кресле, но натыкается лишь на Иззи, что калачиком свернулась на искомом месте. Мага нигде не обнаруживается, а Алек сам не знает почему, но чувствует боль и разочарование. А следом приходит мысль что всё, что он сейчас хочет – это встретиться с жёлтыми, сияющими лукавостью глазами, которые в последнее время слишком очевидно сбивали его с пути, разрывали на части и сводили с ума. Едва Магнус Бейн появился в жизни Алека, сверкая своей слегка насмешливой улыбкой, яркими прядями волос, дорогими тканями рубашек и украшениями, а также сводя с ума своими случайными прикосновениями и вкрадчивым голосом, всё в жизни нефилима полетело к чертям. Все устои и верования, которые с детства внушались юному охотнику, неожиданно рассыпались в прах прямо на его глазах, потому что он в жизни не встречал кого-то более потрясающего, чем Верховный Маг Бруклина. Лайтвуду и так было невыносимо сложно признаться себе в том, что его совершенно не привлекают девушки, ещё труднее в том, что он любит своего собственного брата, пусть и не по крови, а потом… Потом Магнус просто распахнул двери в его закрытом мирке и уверенно шагнул внутрь, совершенно не смущаясь того, что сделал это без разрешения. Алек не представлял, что именно он чувствует к магу, потому что все эти ощущения, зарождающиеся в груди, не имели никакого логического объяснения. Ни глупое сердце, что при виде мага начинало почему-то ускорять свой бег, ни неожиданные мурашки, когда тонкие пальцы случайно проводят по его руке, ни мягкие улыбки, вызывающие лишь солнечную теплоту внутри. Ничто из этого не могло объяснить Лайтвуду, что именно он чувствует, потому что он слишком боялся в этом признаться. И от того, он периодически огрызался на Бейна, сверлил его хмурым взглядом и старался всячески избегать его, хотя единственным желанием было оказаться намного ближе. Но это было слишком страшно и совершенно непривычно. - Алек? - сонно позвали со стороны кресла, а потом послышался громкий шорох, и сестра приблизилась к нему. – Господи, Алек! Ты очнулся. Слава Ангелам. Иззи порывисто обняла своего брата, а охотник почувствовал теплоту, разливающуюся в груди. Уж кого-кого, а эту невыносимую девчонку он был действительно рад видеть. Всегда. Это же была его маленькая сестрёнка, за которую парень готов отдать жизнь. Сердце немного кольнуло от мысли, что ей пришлось волноваться из-за него. - Прости, - виновато произнёс он. – Я не должен был отвлекаться. Я подставил вас. И себя. Я виноват. Изабель отодвинулась, широко распахивая глаза и гневно приоткрывая рот. - Ещё как виноват! – заявила она (ещё бы, не станет же она его утешать и успокаивать, она потратила слишком много нервных клеток). - Ты заставил нас сильно поволноваться за твою жизнь. Джейс два дня не отходил от твоей кровати, с тех пор, как Магнус вылечил тебя. Бейн сказал, что ты можешь долго проспать, так что мы не знали, когда ты очнёшься. И сейчас он спит, - быстро проговорила девушка, а затем снова обняла его, явно намереваясь придушить. – Никогда больше так не делай, придурок. Алек хмыкнул и обнял сестру покрепче. Они волновались за него. Не то чтобы это было странным или непривычным, но Джейс не часто сидит у изголовья чьей-то кровати, робко и покорно ожидая, пока пациент очнётся. Так что от её слов в сердце разливалось что-то терпкое, мягкое и тягучее. Что-то, что на секунду ему позволило забыть о маге, спасшем ему жизнь. Но в следующую, он нахмурился и отстранился, вставая с кровати. Надо было отдать должное, чувствовал он себя и вправду отлично. А о смертельном ранении напоминал только тонкий, но хорошо заметный шрам на груди. И если бы не Бейн, он бы не стоял здесь так просто. - Сколько я проспал? Когда ушёл Магнус? Он что-нибудь говорил, когда уходил? - Около четырёх дней, - мягко ответила Иззи, а потом почему-то улыбнулась. – Он ушёл утром после того, как всю ночь провёл с тобой. Есть что-то, о чём я не знаю? - В смысле? – не понял Алек, натыкаясь на какой-то очень странный взгляд собственной сестры. - Между тобой и Магнусом. Есть что-то, да? Лайтвуд честно попытался нахмуриться, но жаркий румянец уже предательски расползался по шее и щекам. Почему его сестра всегда так проницательно смотрит на его жизнь, легко понимая, что именно творится у него внутри? Даже в детстве, когда Алек закрывался ото всех, отгораживался огромными ледяными стенами, для Изабель они были, словно тоненькие льдинки, через которые она легко видела всё, о чём он думал. Даже если он и сам не знал. Сейчас это было очень некстати. - Не неси чепухи, Иззи. Между нами ничего нет, - сказал, как отрезал охотник, накидывая специально припасённую для него чёрную рубашку. - Но ты бы хотел, правда? Алек кинул на сестру убийственный взгляд, которая ничуть не смутилась, а лишь сильнее заулыбалась. У Лайтвуда зубы сводило от такой её улыбки, но он ничего не мог поделать с тем, что она говорила правду. Правду, которую он никак не хотел встретить лицом к лицу. Его чувства к Магнусу росли с каждым днём, а теперь, после того, как он чуть не умер, Бейн единственное, о чём Алеку не хочется сожалеть. И, возможно, он собирается сделать глупость, и маг лишь посмеётся над ним, но он хочет избавиться от этой пустоты в груди. Изабель понятливо кивает и встаёт, направляясь к выходу. - Не буду тебе мешать собираться. Думаю, Магнус будет безмерно рад твоему приходу. А после эта чертовка выскользнула за дверь, напоследок послав ему воздушный поцелуй. Парень едва сдерживает обречённый стон. Он не знает, почему вселенная подарила ему таких ужасных родственников. И, конечно же, он врёт. Он бы ни за что не променял ни одного из них. Алек идёт в душ, к счастью, ни с кем не встречаясь по дороге. Охотник быстро приводит себя в порядок, смывая остатки запёкшейся крови и пот, а затем также быстро идёт в комнату, чтобы переодеться. А через тридцать минут, он уже стоит около давно знакомой двери, не в силах просто поднять руку и постучать. Может, Магнус занят? Может, он вообще не будет рад незваному гостю, которому почему-то взбрело в голову сразу кинуться к нему. Алек чувствует себя круглым идиотом, но совершенно не может сдвинуться с места, так что ещё полчаса уходит на то, чтобы не развернуться и не сбежать отсюда подальше, вновь закрывая от всех свои чувства. Но… После того, как он едва не умер, после того, как Бейн в очередной раз спас ему жизнь, он просто обязан был как-то исправить всё это. Его кулак сам отрывисто касается двери несколько раз. Сердце гулко бьётся в груди, а руки неожиданно начинают мелко дрожать. Он почти чувствует, как его чёрная рубашка, застёгнутая на все пуговицы, начинает его душить. Парень уже собирается развернуться и сбежать, но тут дверь распахивается и на пороге застывает удивлённый Магнус Бейн. И он совершенно прекрасен. Алек может поклясться, что не видел в своей жизни никого удивительнее этого мага. Волосы, как и всегда, растрёпаны, а зелёные пряди рассекают черноту. На нём странная полупрозрачная рубашка на манер восточных шейхов, которая открывает почти весь обзор на потрясающее тело и длинные тёмно-синие штаны. На его руках всё также много колец, ногти окрашены чёрно-красными всполохами, а глаза выделяет серебристая подводка. И эти глаза тёмно-карие, глубокие и захватывающие заставляют Алека забывать, как дышать. Он неожиданно понимает, что никогда не обращал внимания на его не «кошачьи» глаза. И можно с лёгкостью сказать, что он идиот. Потому что это самое прекрасное из того, что он видел. - Александр? – взгляд мага теплеет, а от звука его голоса вдоль по спине бегут мурашки. Судя по ощущениям, эти мурашки размером минимум со слона. - Привет, - неловко здоровается Алек, судорожно пытаясь вспомнить причину своего прихода. - Проходи, - маг кивает, пропуская парня вперёд и закрывая за ним дверь. – Я очень рад, что ты пришёл в себя. Я боялся, что твоё восстановление займёт куда больше времени. Хочешь выпить? Магнус плавно остановился около стола с самыми разными напитками и поднял одну бровь, внимательно смотря на Алека. Он бы соврал, если бы сказал, что даже этот простой жест не вызвал восторга, который охотник старательно пытался не показать на своём лице. И он не уверен, насколько хорошо справлялся с этим. - Да, можно, - на автомате проговорил он, а потом добавил, наблюдая, как изящная рука тянется к графину с чем-то очень крепким. – Я бы выпил чай. Губы Магнуса плавно и медленно растянулись в улыбке, которая заставила Алека вспыхнуть пуще прежнего. Желание сбежать отсюда немедленно возросло в разы, хотя нефилим не отличался трусостью. Видимо, во всём, кроме того что касалось отношений. Здесь его ноги так сильно тонули в зыбучих песках собственных страхов, неуверенностей и мыслей, что ему оставалось только судорожно пытаться выбраться из них, с каждым движением утопая лишь сильнее. Как сейчас в таком многословном взгляде мага. - Ты не перестаёшь меня удивлять, Александр, - мягко произнёс Бейн. – И это невероятно приятное чувство. Алек, чувствует, как под этим взглядом загораются уши и шея. И он ненавидит и одновременно обожает то, что делает с ним Верховный маг Бруклина. Никогда и не с кем он не испытывал чего-то подобного. Наверное, пора уже окончательно признаться себе в этом. - Я… - охотник запнулся, а потом прочистил горло и продолжил. – Я пришёл поблагодарить тебя. Знаешь, за то, что спас меня. Алек неопределённо махнул рукой, будто мысленно описывая магу, за что именно он пытался сказать ему спасибо. Но хуже всего было то, что он и сам знал, что пришёл сюда совершенно не за этим. В смысле, он, конечно, хотел поблагодарить Магнуса, но для этого совершенно не нужно было объявляться на пороге его квартиры первым делом после пробуждения. Не нужно было стоять, в волнении сжимая пальцы, перед дверью его квартиры, не в силах зайти. И уж точно не нужно было так явно засматриваться на самого прекрасного человека в этом мире. Может быть и не человека, мага (когда его мать узнает, она его убьёт), но это точно не волновало его в эту самую секунду. Только мягкий взгляд этих потрясающих глаз, подведённых серебристой подводкой, что смотрит на него как-то понимающе, будто видит насквозь. - Я всегда помогу тебе, Александр, - слегка улыбнулся маг, а потом добавил. – Для тебя, что угодно, голубоглазка. Это ласковое и слегка восхищённое обращение заставило мурашки вновь пуститься в бега по его спине и рукам. - Какой чай ты бы хотел? Алеку приходится приложить все усилия, чтобы вообще вспомнить, почему разговор зашёл о чае. А когда вспомнил, то совсем смутился и буркнул себе под нос простое: «Чёрный, без сахара». И он почти уверен, что на лице Магнуса отразился какой-то странный восторг, который маг тут же спрятал, отворачиваясь к столику, где уже вместо выпивки стоял красивый чайный сервиз. Это удивляло, но и, безусловно, восхищало. - Расскажи мне, как ты себя чувствуешь, милый, - через минуту повернулся к нему Бейн и протянул чашку с горячим ароматным чаем. – Я, конечно же, не сомневаюсь в своих магических способностях, но мог вполне что-то упустить. У тебя нигде ничего не болит? Не тянет? Ты не начинаешь неожиданно задыхаться? «При виде тебя начинаю. И сердце как-то странно болит, и где-то внутри что-то безумно тянет» - чуть не сказал Алек, но вовремя прикусил язык, не понимая, что с ним вообще происходит и откуда берётся эта наглость. - Нет. Я в порядке, - вместо этого поспешно ответил он. – Благодаря тебе. - Почему у меня настойчивое ощущение, Александр, что ты очень хочешь что-то мне сказать? – лицо мага на секунду стало совершенно серьёзным и слегка печальным, а в следующую, вернулось к привычной лукавости. Алек так и застыл после его слов, широко распахивая глаза. Его пугало, что Магнус был ещё одним человеком, который видел его насквозь. Будто Иззи ему не хватает. Но собравшись с силами, он решил, что не может больше откладывать это, забивая бессмысленными темами, которые сейчас ничего не значат. - Магнус, я… - Хотя знаешь, лучше не стоит, - маг поспешно отвернул голову куда-то в сторону окна, губы сжались в тонкую линию. – Лучше ты мне скажешь то, что хочешь в другой раз. У меня был тяжёлый день. Сердце Алека провалилось куда-то внутрь, ухнуло с такой силой, что, кажется, почти вдребезги разлетелось по лакированному полу его квартиры. Чашка в руке слегка задрожала, выплёскивая горячую жидкость прямо ему на пальцы, заставляя болезненно зашипеть и выронить красивый фарфор. Это было больно. Но не настолько, чтобы горло сжало спазмом, а глаза на секунду обожгло. Это явно было от чего-то другого. Чего-то более глубокого. Он даже не заметил, как Магнус оказался в каких-то жалких сантиметрах от него. Охотник мог только молча наблюдать, как голубые искры срываются с тонких, изящных пальцев, пока они мягко касаются места ожога. И может быть дело в его упёртости, может бессилии и усталости, что внезапно стали слишком осязаемыми, а может в страхе, что он может больше никогда не увидеть Бейна, но он перехватил аккуратное запястье и легонько, нежно сжал, поглаживая большим пальцем место, где почему-то бешено колотился чужой пульс. - Я должен сказать это сейчас, - твёрдо сказал нефилим, поднимая свои глаза на изумлённого и притихшего мужчину. – Я…ты…Ангелы, как же это сложно! Магнус слегка вздрогнул, когда Алек повысил голос, но не отстранился ни на миллиметр, наоборот его свободная рука взметнулась к щеке охотника, нежно оглаживая её. Он не торопил парня, давая ему время собраться с мыслями, но в тоже время ждал. Прилив нежности затопил Лайтвуда с головой. Пропади оно всё пропадом. Он никогда не чувствовал чего-то такого. - Я влюбился в тебя, - тихо, но в окружающей тишине так отчётливо произнёс Алек, смотря в глаза магу, которые вспыхнули жёлтым, и распахнулись в удивлении. – Наверное, с самого первого взгляда, потому что я ещё никогда не встречал кого-то прекраснее, чем ты, Магнус. Ты завладел всеми моими мыслями, и даже когда я пытался тебя избегать, я просто боялся своих чувств. Прости за это. Я, наверное, жутко раздражал тебя. Широкая улыбка осветила губы Бейна, а потом он притянул Алека к себе, укутываясь в его объятия. Лайтвуд на секунду опешил, а потом просто закрыл глаза, чувствуя всепоглощающее тепло, исходящее от мага. - Глупый ты, нефилим, - задорно и весело произнёс Магнус, от грусти в его голосе не осталось и следа, зато сквозило дикое облегчение и радость. – Я был уверен, что ты меня почти ненавидишь. - Что? Как ты мог об этом подумать? - Не надо делать такой возмущённый тон, - маг слегка отстранился и лукаво улыбнулся. – Ты меня избегал и игнорировал. И я понимал, что с тобой что-то происходит рядом со мной, но боялся, что это что-то отрицательное по отношению ко мне. Но ты меня успокоил, дорогой Александр. Оказывается, мой прекрасный нефилим влюбился в меня. Алек вновь почувствовал, как краснеет его лицо, а Магнус только мило улыбнулся и потянулся к охотнику, совсем пугая и заставая его врасплох. Когда мягкие губы на несколько секунд коснулись его собственных он так опешил, что даже не сразу вообще сообразил, что произошло. А когда это всё-таки случилось, то он сделал то, что меньше всего от себя ожидал – стремительно наклонился к Магнусу и сам поцеловал его, нежно, неумело, но так искренне, что сам потерялся в своих чувствах. Эти касания губ, эти нежные вдохи друг другу прямо в рот. Для Алека это было чем-то волшебным, удивительным, но в тоже время самым необходимым. - Вау, Александр. Я уже говорил, что ты не перестаёшь меня удивлять? - Вроде бы, я слышал что-то подобное. Двое замершие в объятиях друг друга ярко и одновременно робко улыбнулись. Сейчас Алек почему-то подумал, что это даже хорошо, что его ранили, ведь он решился признаться себе в своих чувствах, которые, к слову говоря, были ещё как взаимными. И это воодушевляло. Окрыляло. Заставляло сердце неистово биться в грудной клетке от терпкого счастья, что теплилось внутри. - Я тоже влюблён в тебя, Александр. И я за всю свою жизнь, а она, поверь, была очень долгой, не чувствовал ничего подобного. Магнус заглянул Лайтвуду в глаза, пытаясь одним лишь взглядом передать всю ту бурю чувств, которые вызывал в нём Он. Глупый, голубоглазый нефилим. И эти самые глаза будто давали обещания: любить, чувствовать, понимать, никогда не оставлять. И Алек верил. Верил каждому переливу на радужке. Ведь ради этих глаз он готов был броситься в пропасть. Теперь он это отчётливо понимал. - Я хочу…Ты пойдёшь со мной на свидание? – надежда, проскользнувшая в голосе охотника, заставила Магнуса широко улыбнуться и лукаво прищурить глаза. - Я уж думал, ты не спросишь. С тобой хоть на край света, Александр. И это всё, что нужно было услышать Алеку, чтобы почувствовать себя счастливым и вновь наклонится к сладким губам, запечатлевая на них яркий, полный любви и нежности поцелуй. Он больше никогда не позволит своим страхам испортить это невероятное, светлое чувство между ними. Никогда.