Сестра

      В то время, ещё до знакомства с Медведем, Сестра обреталась в одном отельчике. Назывался он "Старые Дни". Отельчик этот имел дурную репутацию, однако оправдывалась она только для тех неудачников, которые не знали как договориться с хозяином. Петька Налей-ша - хваткий, проницательный молодой человек, предприимчивый не по годам. Из-за возраста многие не принимали его в серьёз, за что дорого платили в дальнейшем. Пётр Иванович, как его на самом деле звали, промышлял всем, что продавалось: от оружия и наркоты до гидропонных цветов, которых в Тенях больше взять было негде. Не сказать, правда, что они были кому-то здесь особенно нужны, но в том-то и заключался талант Петра: он умел находить любой товар для покупателя, и покупателя для любого товара. Проще говоря, у него была очень обширная и тонко настроенная сеть знакомств. Хорошие отношения с нужными людьми он ценил больше всего, но горе тому, кто вставал на его пути и при этом оказывался ему "не нужен".       С местной организованной преступностью, взимающей с него плату "за крышу", Налей-ша нашёл такой общий язык, что непонятно было, кто кому больше пользы приносит. Собственно даже дурная слава отеля была продуктом его хитрых манипуляций. Она отгоняла дураков и не привлекала лишнего внимания.       Сестра, Калеб, Эдельвейс и ещё с дюжину профессиональных налётчиков проживали в отеле "Старые Дни" за скромную плату и чувствовали себя настолько в безопасности, насколько это возможно в Тенях.       Если, например, посетитель спьяну принимал Сестру за проститутку, коих на службе у Налей-ши было достаточно, невнимательный алкоголик мог получить по лицу от Петьки лично (если не получал сперва от самой декщицы). Вот так хозяин отеля берёг своих постоянных постояльцев. Нужно ли пояснять, что в благодарность за такую щедрую гостеприимность налётчики работали на него в три пота, а иногда и до смерти, в прямом смысле этого слова. Так что всё было не так уж радужно, как может показаться. Но это Тени, можно привыкнуть.       Та же Эдельвейс, например, вообще получала от жизни все возможные блага. Она и в налёты ходила, и любовь свою продавала хорошеньким парнишкам, и, говорят, даже в доле с Налей-шей пару раз была. Вот уж кто действительно чувствовал себя в Старых Днях как дома, так это Эдель.       Быт Сестры был попроще. Маленькая комнатушка, ибо хоромы с красными занавесками, как у Эдель, она себе позволить не могла; посредственная еда; периодические неприятности с пьяными посетителями; но, как уже было сказано, жаловаться - грех. Налей-ша платил ей мало, а за комнату брал как со всех, потому ей приходилось браться за любой налёт, какой подворачивался. Ушлый Петька ценил её за безотказность, если не принимать во внимание, что сам же и ставил в такое положение.       Этим вечером налётчиков постигла неудача. Настолько большая неудача, что все были живи и здоровы просто потому, что команда не смогла даже войти в здание. Всё оказалось задраено, протоколы доступа изменены, электронные замки запаяны, в общем, разведданные по безопасности "протухли".       Сестра слишком устала, чтобы ругаться и выяснять отношения, потому она просто безвольно бухнулась на высокий стул у барной стойки. Эдельвейс, тоже ходившая в этот налёт, уселась рядом.       Она была видной высокой женщиной с притягательным объёмом груди. Кожаный корсет подчёркивал красоту её фигуры, а чёрная кожаная короткая куртка нараспашку привносила нотку загадочности. Кожаные брюки (конечно, в обтяжку), высокие сапоги, броская причёска в стиле ирокеза ярко красного цвета и тонна грамотно наложенной косметики довершали картину. Такую даму сложно не заметить или проигнорировать. Но тот, кто скажет, будто яркая красота указывает на пустоту меж ушей, жестоко ошибётся, поскольку Эдель, кроме того, что виртуозно владела стрелковым оружием, разбиралась ещё и в электронике, включая устройство некоторых несложных дройдов.       В общем, Сестра, изредка только подводящая чёрным и синим свои азиатские глазки, смотрелась весьма блёкло рядом с подругой пышной европейской наружности. Впрочем, неестественные цвета их волос в некотором смысле гармонировали, ну или смотрелись хотя бы одинаково выпендрёжно.       За бармена сегодня был сам Петька. Налей-ша любил смотреть на своих посетителей в предельной близи, когда ему это позволяли управленческие дела. Якобы даже кличка его произошла от пьяного выговора "налей ещё", но Сестра считала это мифом.       Перед ней на стойку опустился бокал полный пива.       - За счёт заведения! - сверкнул глазками Петька.       - Было б за что, - процедила декщица, сверля взглядом напиток.       - Даже внутрь не попали, - объяснила Эдель. В её голосе звучала скорее философская насмешка, нежели печаль или обида.       - Уже всё знаю. Выпейте и расслабьтесь.       Перед яркой красавицей технаркой также появился бокал пенного, к которому она, не медля, приложилась.       - Ничего, - продолжал Налей-ша спокойным, заботливым голосом. - Справитесь, когда сможете. Тогда и заплачу. А не справитесь - не заплачу.       Забота его была притворной, но и ругался он редко. Чем ругань поможет делу? Таков был его стиль общения с работниками. Ни в коем случае нельзя было путать эту доброжелательность со способностью прощать. Последней он был лишён начисто.       Зачем же тогда пиво "за счёт заведения"? Ну тут своя песня. Он всё надеялся, что опьянев как следует, Сестра согласится поработать на него жрицей любви. Не зря же находились клиенты, падкие на невзрачную миниатюрную азиатку. Алкоголь - единственное, что он предлагал ей бесплатно. Декщица же в свою очередь принимала правила игры и пила ровно столько, сколько хотела. Обычно не больше бокала. В тайне она надеялась, что скряга Пётр скрипит зубами по вечерам, видя как в пустую пропадают его спиртные вложения.       Опустошив половину своего бокала, Эдель собиралась уже в красках рассказать о том, как Сестра битых полчаса кружила вокруг здания, проверяя каждый замок. А венцом рассказа, без сомнения, должно было стать яркое описание того, как декщица бесславно пыталась протиснуться в подвал через форточку, и как Валун с Бендером - бугаи-стрелки, составившие дамам компанию в налёте - уписывались со смеху, вытягивая обратно застрявшую девицу.       Сестра сидела подавленная, вдыхая алкогольные пары из бокала, и предвкушала свой стыд. На этом Эдель, конечно, не остановится и к завтрашнему все Старые Дни буду укатываться со смеху от этой байки. К тому же рыжая технарка умела рассказывать не хуже телевизионных юмористов, и в её устах любая история могла бы стать смешной. Ну а тут уж, на таком материале - грех не оторваться.       С некоторой натяжкой девушек можно было назвать подругами, потому Сестра старалась не обижаться на неё. Во всяком случае, желание выцарапать хохотушке глаза декщица сдерживала вполне успешно.       К неподдельному счастью последней, Налей-ша внезапно почесал свою щёку, поросшую двухдневной щетиной, что значило "помалкивать". Опытная в таких делах Эдель тут же начала травить что-то про смазку для дройдов, которую она якобы вчера где-то купила, будто про эту самую смазку она и собиралась рассказывать.       С другой стороны от болтуньи за барную стойку присел странный тип. На вид местный, крепкий мужчина среднего роста в коричневом потёртом плаще с рукавами. Плащ явно много раз стирали, но в старых блёклых пятнах всё равно можно было узнать кровь. Подол мог доходить когда-то чуть ли не до пола, но сейчас был подран и едва касался верха берцовых сапог. Незнакомец носил полную короткую бороду с усами и темнорусые волосы, завязанные в пучёк на темечке. Такая причёска была популярна в этой стране, когда Сестра впервые приехала сюда. Хоть это и была жалкая пародия на её национальную культуру, импортированную вместе с этим пафосным понятием "уличного самурая", привет с родины почему-то показался Сестре приятным. В довершение картины, и подтверждая её предположение, незнакомец прислонил к барной стойке катану в простых, аляповатых ножнах.       Декщица никогда прежде не видела этого человека, но внешность совпадала с описанием, о котором слышать приходилось.       - Что будем? - официозно поинтересовался Налей-ша.       - Воды, - ровно ответил незнакомец.       Петьку заказ почему-то не смутил, он повернулся за чистым бокалом.       Надо сказать, что как только мужчина присел к стойке, Эдель замолчала и принялась искоса рассматривать его. Когда же тот заказал воду, она молвила:       - Вообще, это должен говорить самый пьяный в зале бородач, но скажу я: ты оскорбляешь заведение, не заказывая спиртное!       Мужчины повернулся к ней. Черты его лица, теперь хорошо видные Сестре, оказались весьма приятными, спокойными, если можно так сказать, а глаза усталыми. Впрочем, усталостью никого в Тенях не удивишь.       Он смерил эпатажную девицу взглядом, затем улыбнулся с нарочито дежурной учтивостью и ответил:       - Очень мило.       Как ни в чём не бывало незнакомец отвернулся и принялся сверлить взглядом Налей-шу.       - Всё нормально, - молвил последний, - уважаемый самурай пьёт только саке, а в этом скромном заведении его нет. Вот Ваша вода, Михаил, - добавил он всё так же официозно, обращаясь к незнакомцу. При этом он особо выделил имя.       - Благодарю, Пётр, - копируя интонацию ответил ему самурай. - Работа есть?       - Как всегда прямолинеен. Уважаемые дамы, - Налей-ша кивнул в сторон девушек, - из твоего же цеха, можно не стесняться.       - Очень рад. Работа есть?       Эдельвейс поменяла позу и поднесла руку к лицу. Сестра видела только её затылок, но достаточно давно знала технарку, чтобы угадать, что та строит глазки самураю.       - Может и есть. Тебя давно не видно было. Какие-то проблемы? Сам знаешь, хозяин такого не любит.       "Михаил" по всей видимости никогда не относился к узкому кругу постояльцев отеля. Он мог и не знать, что Петька - владелец заведения. А даже если и знал, Налей-ша любил прикидываться мелкой сошкой, даже в шутку.       - Мой прежний работодатель мёртв. Я тут не при делах и хвоста за мной нет.       Мужчина совсем не смотрел на Эдель, и та, поменяв позу пару раз, слезла со стула и как бы невзначай обошла его с другой стороны, встав за стойку слишком близко к самураю. Он только переставил катану так, чтобы девушке сложнее было до неё дотянуться. Разговор же продолжался без изменений.       - О, - притворно удивился Петька, - Ханзо мёртв? Это хорошо, не придётся долг возвращать. А что с его главарями?       - Грызутся за власть. Мне это не интересно. Я работал лично на Ханзо, так что со мной счётов у них нет.       Ханзо был главой местных якудза. К Сестре эта информация попала практически случайно, а вот Эдель наверняка об этом знала. Налей-ша, естественно, не случайно озвучил имя погибшего. Благодаря уже указанным талантам Эдель, завтра все Старые Дни будут знать, что якудза остались без головы. И тот, кто нужно, тоже будет знать. Интересно, Эдель понимает, что работает на Налей-шу куда больше, чем ей кажется (и уж точно больше, чем он платит)?       Петька помычал в притворной задумчивости, а затем как будто осторожно высказал:       - Да, думаю, работа найдётся. Я скажу хозяину, а ты пока расслабься. В Старых Днях хорошим налётчикам всегда рады.       Парень наклонился к небольшому терминалу под барной стойкой и забегал пальцами по клавиатуре, делая вид, что пишет своему мифическому хозяину.       Команда "расслабься" была правильно интерпретирована со стороны Эдель. Она подхватила пальцами с ярко красным маникюром подбородок мужчины и повернула его лицом к себе.       - А ты, товарищ Михаил, часом не Красный Медведь?       Значит Сестре не показалось.       - Догадка, - бесстрастно ответил тот. - Ни чем не могу помочь.       Он высвободил подбородок и пригубил свой бокал с водой.       - Да брось, Миша. Русский самурай в коричневом плаще, работающий на якудзу. Не строй из себя недотрогу. Мне такие не нравятся. А ты ведь хочешь мне понравиться, правда?       Последнюю фразу она сопроводила похабными объятиями, домогаясь его совершенно без стеснений. Её ладонь нежно погладила самурая по щеке.       - Во-первых, слухи о нас не всегда бывают правдивы, товарищ Эдельвейс. А во-вторых, у меня нет денег на твои слуги.       - У-у-у! - пуще прежнего завелась красотка, снова играя пальцами у губ. - Значит и меня опережает слава?       - Рыжая девица в вампирском стиле из Старых Дней. Всё остальное, что о тебе говорят, в приличном обществе лучше не произносить.       - Слухи о нас не всегда бывают правдивы, товарищ Михаил, - передразнила она его. - К тому же, я - девушка честная и добрая. И ещё скромная. За деньги можешь не париться, Красного Медведя я обласкаю в долг.       Он даже повернулся к ней от удивления. Она же расценила это как победу и, не переставая висеть на его плече, громко крикнула Налей-ше:       - Петька! Налей всем троим! За мой счёт. И не этого пойла, а хорошего вина.       - Хорошее вино тебе не по средствам, цыпочка, - улыбаясь ответил бароуправитель.       - Ну-у-у, Петя, не порочь меня перед клиентом. Налей какого не жалко. Всем лучше, чем твоё бесплатное пиво.       Беззлобные шутки как-то настроили атмосферу доброжелательности. Все были уставшими и слегонца на мели. Это их объединяло. Михаил, наконец, расслабился. Исходя из того, что Сестра слышала о Красном Медведе, его бояться тоже не было нужды. В общем, все свои. Из танцевального зала доносилась неожиданно приятная для электронного стиля музыка. Декщица позволила себе улыбнуться, глядя сквозь своё так и не тронутое пиво.       - Ладно, - молвила она впервые за долгое время, - мне можешь не наливать. Сэкономим средства цыпочки. С меня и пива хватит.       - Нет уж, Сестрица, - с напускной серьёзностью сказала Эдель, - угощают - бери и не ерепенься. Когда ты ещё допросишься вина у этого скряги?       Синевласка повернулась к технарке, чтобы глянуть ей в глаза, ибо обе прекрасно знали, что Петька наливал ей по поводу и без повода, но вместо этого она наткнулась на пронзительный взгляд Михаила. Самурай смотрел на неё неприлично долгое мгновение. А когда декщица уже собиралась нагрубить, он внезапно молвил:       - Ты не похожа на её сестру.       - А она мне и не сестра, - весело сказала Эдельвейс, перехватывая разговор и соответственно внимание мужчины, - это её просто зовут так: Сестра. А вообще она - Савако. Из Японии, кстати. Но ты же не уйдёшь из-за этого к ней, правда?       Последняя фраза была сказана по-детски плаксивым голоском.       - Ой, заткнись-ка, Эдель, - отвесила Сестра раздосадованная тем, что было раскрыто её настоящее имя.       - А у тебя с ней всё равно ничего не выйдет, - кокетливо продолжала девица, - она мужиков не принимает. Лесбиянка, наверно. Таких сейчас много.       - Если ты не заткнёшься, я прострелю тебе рабочий орган.       - Ой, напугала!       - Девочки, - вмешался Налей-ша, - не позорьте наше славное заведение.       Хотя перепалка и не превращалась в грызню, ибо Эдель очень шуточно реагировала на выпады Сестры, последняя всё равно надулась.       - А я вам сейчас что расскажу! - моментально переключилась Эдель, пока Петька разливал вино по трём миниатюрным фужерчикам. - Одна моя подруга недавно попала в одну смешную ситуацию с форточкой.       - Ладно, давай сюда своё вино, - буркнула Сестра, решив, что выслушивать всё это легче будет под градусом.       - Девушкам пить не следует.       Это сказал Медведь. При этом он отрешённо смотрел сквозь витрину с напитками за спиной Налей-ши и попивал свою воду.       - Что? - не поняла сперва Сестра.       - Алкоголь.       Наступила секундная заминка.       Интересно было бы в этот момент взглянуть на компанию со стороны. Эдель прибывала в кратком культурном шоке, плавно перетекающим в весёлую улыбку. Глаза Налей-ши загорелись недобрым огоньком, а улыбка стала хищной. Выражение лица Сестры медленно переходило от удивления к раздражению. И только Михаил сохранял философское дзен-спокойствие. Поставив на стойку свой уже ополовиненный стакан воды, он повернул голову, чтобы всё также бесстрастно посмотреть на Сестру.       - Ты мне не указ, самурайчик, - молвила она ему в глаза.       Медведь принял оскорбление не моргнув глазом.       - Я только говорю, что правильно, - пожал он плечами, возвращаясь к созерцанию витрины.       Окончательно повеселев, Эдель заговорила:       - Офигеть! Это что сейчас была, забота?! А мне тоже нельзя пить, Миша?       - Конечно.       - Это та-а-ак мило!       Она ещё похабнее повисла на плечах самурая, и с чувством приложилась к фужеру с вином.       Сестра хмуро наблюдала за всем этим цирком.       - И что же, мужчинам можно, а женщинам нельзя? - спросила она с вызовом.       - Я сказал: девушкам, - поправил Михаил, - но в целом, да. Мужчинам можно, а женщинам нельзя.       - С хрена?!       - Организм так устроен, - пожал плечами самурай, как будто высказал какую-то очевидную истину.       Сестра и дальше продолжила бы сатанеть от такой наглости, но её остановило откровенное ликование Петьки. То ли он не мог сдержаться, то ли не хотел, но радость так и пёрла от его хитрющей улыбки. Ситуация очевидна: теперь Сестре придётся выпить хотя бы вино, иначе получится, что она подчинилась Михаилу. Налей-ша же рассчитывает, что назло самураю она будет пить и дальше. Но нет, хитрый лис не дождётся.       Декщица вытянулась в сторону Медведя, чтобы максимально приблизиться к нему, не спускаясь при этом со стула. Среагировав на движение, самурай рефлекторно посмотрел на неё, как она и хотела.       - Мне нас&#ть на твое мнение, - разделяя слова, молвила она ему в лицо.       Затем, вернувшись в вертикальное положение, она показательно выпила вино, пока он на неё ещё смотрел. Пила она короткими глотками, не спеша, делая вид, что наслаждается вкусом. Который, на самом деле, был весьма паршивым, ибо вино было дешёвым, но, как верно заметила Эдель, всяко лучше бесплатного пива.       - Так вот! - внезапно завопила Эдель, как будто была уже пьяна, - та история!       Она пустилась в красочный рассказ. Нужно было признать, что технарка ни разу не упомянула ни саму Сестру, ни её приметы, по которым можно было бы догадаться, о личности главного героя. За это Синевласка была благодарна подруге.       Рассказ, как и ожидалось, получался очень смешным, в том числе ещё и потому, что Эдель мастерски эмитировала опьянение, которого естественным путём (принимая во внимание её "опыт") возникнуть пока не могло. Всех медленно но верно начал разбирать хохот. Даже Петька, в кое-то веки, смеялся искренне. Им с Эдель было в двойне веселее, поскольку они понимали, о ком идёт речь, и наслаждались игрой в секретность. Михаил постоянно улыбался и местами даже усмехался. Атмосфера настолько разрядилась, что даже сама декщица ближе к концу тихонько посмеивалась, отдавая должное юмористическому таланту Эдельвейс.       Вся компания уже совсем по-дружески покатилась со смеху, когда в своём апогее рассказ повествовал о мучениях "девушки", которую вытаскивали из форточки, о том как она выдыхала, материлась, как ободрала зад и как вытаскивавшие её парни не могли толком ничего сделать, поскольку сами плакали от смеха.       В общем, настроение у всех стало хорошим.       Почти сразу, как рассказ закончился, Сестра заметила Калеба, идущего быстрым шагом через танцевальную площадку. Вид доброго друга ещё больше её порадовал.       Декщик улыбаясь присел за барную стойку рядом с девушкой.       - Ну что, как жизнь? - радостно спросил он. - Как твой ободранный зад?       Эдель тут же прыснула. Смех её окончательно перешёл в истерику, а поскольку она, вроде как, не должна была бы обращать на эту неловкость внимания, ею была предпринята попытка подавить гогот, от чего технарку согнуло пополам и стало трясти.       Налей-ша тоже закрыл рот рукой, но подавал вполне заметные признаки сдавленного хохота.       - Так это что, выходит... - с недопонимающей улыбкой обратился Медведь к новым друзьям, медленно догадываясь до сути сказанного.       А Калеб же, глядя то на трясущихся товарищей, то на незнакомца, то на испуганное лицо Сестры, вообще ничего не мог понять, от чего выглядел ещё комичней.       - Б$#, - лаконично молвила Сестра и в отчаянии уронила голову на стойку, издав при этом неожиданно гулкий звук.       Это была последняя капля. Все, кто понимал, что происходит (кроме декщицы, конечно) начали совершенно неприлично ржать в голос, едва удерживаясь на ногах.       Попытки перекричать коллективный гогот со стороны Калеба ничем не закончилась, потому он так же продолжал сидеть в неведении и улыбался исключительно за копанию.       - Ну и сволочь ты, Калеб, - раздалось откуда-то с поверхности барной стойки. - Через камеры всё видел?       Вот как Налей-ша узнал о провале до их возвращения.       - Что ни так-то? - искренне удивился декщик, чем вызвал следующую волну безудержного смеха.       Успокоились далеко не сразу. Когда Эдель смогла наконец связано говорить, не срываясь в хохот с полуслова, она объяснила Калебу его промашку, и тот, несмотря на общую свою бесстыдность, даже покраснел и полушёпотом извинился перед Сестрой.       Сама же Синевласка особенно не переживала. В общем-то, ничего фатального не случилось. Что ей мнение какого-то потрёпанного самурайчика? К тому же весёлая атмосфера как-то сгладила ситуацию, и она теперь стала больше шуткой, чем унижением. Сестра глянула на Михаила, он улыбался по-доброму, то поглядывая на неё, то возвращаясь к бессмысленному разговору с Эдель.       Остаток вечера прошёл спокойно и весело. Калеб быстро отошёл от стыда и влился в беседу. Вместе с Эдель они заказали ещё выпивки, а поскольку никто больше не акцентировал на этом вопросе внимания, Сестра до конца вечера делала вид, что пьёт этот несчастный бокал бесплатного пива. Михаил так и не притронулся к своему вину, и Эдель выпила его сама, чтобы добро не пропадало. Налей-ша, наконец-то, сообщил Медведю, что "хозяин согласился", детали будут утром, а ему, мол, стоит переночевать в Старых Днях. Не бесплатно, конечно, в этом весь Петька. Однако, порядком захмелевшая Эдельвейс заявила, что Красный Медведь будет ночевать у неё, как гость. Возражений ни с одной из сторон не последовало.       Было уже далеко за полночь, когда компания решила наконец разойтись по комнатам. Даже танцевальный зал почти опустел. Только одна самая стойкая парочка молодых людей раскачивалась в примитивном медленном танце, склонив головы друг к другу.       Эдельвейс с похабной улыбкой, ликуя от предвкушения, утянула Медведя за дверь своей комнаты. В соседней скрылась Сестра.       Замок щёлкнул. Наступила тишина.       Закрывшаяся дверь отрезала прошедший день и все его страсти. Теперь это было "вчера". А сейчас - отдых, пространство между "вчера" и "завтра".       Здесь, в обители синеволосой декщицы, царил скромный и даже спартанский порядок. Традиционный низкий деревянный столик в центре, под ним - тёплый, тщательно вычищенный коврик. В дальнем углу - кровать, рядом с ней - специальный стол с терминалом и целой стойкой, полной старомодных оптических дисков с фильмами и видеоиграми. Всё, что оскорбляло Сестрино чувство эстетики, было спрятано ею в громоздкий шкаф, занимавший второй дальний угол, как раз рядом с дверью в ванную комнату. Справа от Сестры стоял блок узких шкафчиков, как в служебных раздевалках на западе.       Декщица разулась, не позволяя себе заступить в обуви за воображаемую линию, которую она считала строгой границей своего жилья. И только когда расценила свои носки как "чистые", позволила себе пройти к шкафчикам. В один из них отправились её кожаный панковский наряд с джинсами, во второй — дека, висевшая всё это время за её спиной (своя ноша не тянет), а из третьего она извлекла домашнюю юкату*. Мягкая и приятная на ощупь ткань обняла полуобнажённое тело. Подпоясавшись, девушка вздохнула и позволила себе, наконец, расслабиться.       Она бесшумно прошла по чистому полу до своей аккуратно застеленной кровати, спрятала пистолет в кобуре под матрас и тяжело упала на плотное покрывало. Расслабив всё тело, она почувствовала себя бревном и даже задержала дыхание, чтобы послушать тишину. Сквозь вожделенную безмятежность она расслышала тихий смех Эдель. Стены в отеле были хоть и не фанерные, но и не слишком уж толстые. Во всяком случае, когда Эдельвейс развлекалась в своей комнате, Сестра могла по звукам определить все самые важные этапы. Благо подруга делала это редко. Она могла сама выбирать себе ухажёров, что было согласованно с Налей-шей, потому работала по этой стезе не регулярно. Интересно, Михаил понимал какую "честь" ему оказали?       В любом случае, лучше было бы уснуть до того, как они перейдут к самой важной части с самыми громкими междометиями. Впрочем, Сестра сомневалась, что при такой усталости её вообще что-то сможет отвлечь от сна.       Собрав волю в кулак, она подняла своё внезапно потяжелевшее тело и донесла его до ванной. Умылась, свершила все приготовления ко сну, затем расстелила постель, сбросила кимоно* и в предвкушении покоя завернулась в одеяло.       Единственным украшением чистых, но голых стен её комнаты служил старый потёртый плакат, висевший над кроватью. На нём была изображена пара эстрадных певцов и персонажи из аниме, которых они представляли. Плакат, вернее афиша приглашала всех желающих на концерт этого дуэта. В тот раз они исполняли песни, написанные для аниме, благодаря которому к ним пришла известность. В те времена часто так поступали для раскрутки молодых исполнителей. Эта афиша - одна из немногих вещей, привезённых Сестрой из родных мест. Дорогая память. Она была на том концерте, но это было очень давно. Как будто в прошлой жизни. К тому же, она очень любила то аниме. Оно было записано на каком-то из старых дисков, что хранились в стойке на столе. Давненько она его не включала.       Девушка повернулась на другой бок, чтобы рассмотреть стойку с дисками, но в темноте, конечно, ничего толком не увидела.       Надо же, этот Медведь со своим около самурайским выпендрёжом разбередил воспоминания о доме. Вернее о родине, её дом теперь здесь, в этой холодной, но вполне терпимой стране. Главное - безопасной для неё стране.       Вспомнились сакуры, растущие вдоль аллеи, где она проходила каждый день. Вспомнились школы, в которых она училась. Даже старые подруги. Правда лица представить она не смогла, скорее эмоции.       Какой этот Михаил ценитель долгих прелюдий. Уж сколь времени прошло, а они ведут себя тихо.       Короче, вопреки своим ожиданием, Сестра уснуть не могла. Возможно сказалось переутомление.       Провалявшись ещё сколько-то времени, она поняла, что сон ушёл на совсем. Не вставая и не включая свет, декщица нащупала на столе провод для подключения к Матрице через нейроинтерфейс* и вставила его в разьём чуть позади правого уха. Подключение пошло автоматически.       Синие жгуты перед глазами собрались в нежно голубое поле с а-ля голографическим интерфейсом*. Используя свои виртуальные пальцы, Сестра быстро нашла нужный сервер, ввела реквизиты доступа, и вот уже перед её взором повисло приветственное окно "Armorcraсkers online".       Свет залил глаза и выпустил её в уютную полукруглую комнату с белыми стенами и огромным панорамным окном. Квартира Сестры в этой игре находилась на сто двадцать первом этаже небоскрёба на Гринлайт-плаза в центре города. Чтобы купить такую хату пришлось потратить целое состояние в игровой валюте. Зато вид из окна каждый раз напоминал ей, что оно того стоило. Закатное солнце заливало комнату мягким светом, а весь гипер-современный кибер-панковский город лежал пред ней, как на ладони. Огоньки реактивных машин ручейками текли по дорогам, пром-зона походила на муравейник, а небоскрёбы городского центра высились над океаном города, как свечки над витиевато украшенным тортом.       В углу комнаты валялась Сестрина гауссова винтовка и бронежилет. Игровой движок позволял разбрасывать вещи в игровом пространстве и Сестра любила этим пользоваться, несмотря на естественную любовь к порядку. Собственно и он, порядок, здесь тоже присутствовал. Камера хранения квартиры обозначалась здесь как сейф, встроенный в стену и спрятанный за картиной какой-то едва улыбающейся женщины (Сестра знала, что это старая классическая картина, но названия не помнила). В камере обнаружился в спешке наваленный сюда лут*, который она не успела продать в прошлый раз. Здесь было всё: от магазинов для турелей системы Гатлинга, до коллекционного нижнего белья. В реальном мире, конечно, всё это не влезло бы в маленький сейф, но здесь Сестра наслаждалась возможностью упихивать всё ненужное в одно место. Со вздохом девушка закрыла камеру хранения. Заниматься микроменеджментом ей сейчас хотелось в последнюю очередь.       Просмотрев список друзей, она с удивлением обнаружила, что пользователь "Kaleb-XL" в сети. Судя по тут же пришедшему личному сообщению, система оповестила его о подключении подруги.       "Ty gde?" - написал он.       "U sebia."       "Ain moment."       Декщица уселась за белый столик около окна.       Вся мебель здесь была выполнена в плавном, льющемся стиле. В реальном мире такую красоту могли себе позволить только очень зажиточные люди.       Вызвав контекстное меню квартиры, она выбрала действие "Serve Five-o'clock" на двоих. На столе появился чайник с чёрным отборным (как сказано в описании) чаем, две изящных, но маленьких чашки и трёхэтажная ваза с бисквитами. Сестра налила чай в чашку и, воображая себя дамой высшего общества, отпила напиток, изящно оттопыривая мизинец. Физический движок Арморкракеров был весьма примитивен в сравнении с соцвирами, потому чай не имел никакого вкуса, кроме того, что Сестра сама себе воображала.       Через пять минут перед ней появилось сообщение:       "User Kaleb-XL (friend) requesting your permission to enter".       Она нажала кнопку "Grant permission".       Дверь в белой стене, противоположной окну, сдвинулась. В комнату вошёл высокий суровый мужик - гора мышц. Джинсы, белая майка, на лице старая хоккейная маска, как в каком-то старом фильме ужасов. На сгибе руки гигант держал РПГ, а плечо украшала татуировка, на которой дракон догонял свой собственный хвост.       У Калеба был пунктик по поводу драконов.       - Ты что не спишь? - с порога спросил он.       - Тот же вопрос, - спокойно парировала она.       Бугай швырнул свой РПГ в угол, где валялась гауссовка Сестры, и широким шагом подошёл к столу. Оружие он бросил не глядя, зная, что в этой игре невозможно испортить экипировку, как его не долби.       - Присаживайтесь, сэр, - церемониально молвила Сестра.       Выглядела она здесь, как везде в Матрице, то есть почти так же, как в реальном мире. Отличались только черты лица и цвет глаз. Последний неизменно гармонировал с волосами цвета фиалок (синих фиалок, конечно же). Одета она была в белый латексный комбинезон, обтягивающий всё тело, кроме головы.       - Чай безвкусный, - на всякий случай напомнил декщик, но к столу присел.       - Ты сюда только пострелять что ль приходишь?       - Ну… вообще, да. А что тут ещё делать?       - Жить, - прозвучало с несгибаемой уверенностью, благодаря чему Калеб сразу же счёл это шуткой.       - Загрузись в приличный соцвир.       - Влом поднимать адресатор и криптомашину.       Эти средства защиты требовались для подключения к лицензионному серверу, иначе пользователя можно отследить, а декщику в Тенях это совсем ни к чему. Пиратский же сервер такого уровня, чтобы программа сообщала в мозг вкус чая, мог этот самый мозг сжечь.       - Тогда не жалуйся, - пожал плечами Калеб.       - А я и не жалуюсь. Только маску сними, я твоей рожи не вижу.       - Ой, прости, забыл! Я её не чувствую.       Бугай снял хоккейную маску, открыв миру морду-кирпичом, собранную на манер Голливудских боевиков. На лбу - красная повязка, на щеках и подбородке - щетина, стрижка короткая, не длиннее этой же самой щетины. Лицом, конечно, на настоящего Калеба совсем не похож, но хоть мимику видно. Ту немногую, что умел обрабатывать движок игры.       - Так что не спишь-то? - продолжил Типа-Серьёзный-Сэм.       - Не знаю. Не спится. Вроде и сил уже нет, а сон не идёт. А ты?       - Да вот, решил развеяться перед сном.       Сестра продемонстрировала удивление.       - Долго же ты развеиваешься, уж рассвет скоро.       - Ой, кто бы говорил. Я, между прочим, апнул РПГ-шку. Ещё один уровень, и я Мышат клацать буду.       "Мышонком" звали лучший танк второго класса. Первый класс - наивысший.       - Круто. Слушай, я спросить забыла: это ты рассказал Налей-ше о нашем провале?       - Да. Хотел чтоб он перебесился до вашего возвращения. Так, в общем-то, и вышло.       - Угу. Мило. Не думай, что я тебя за это благодарить буду.       - Всегда пожалуйста, - улыбнулся в ответ Калеб. - А за косяк с подранной задницей я уже извинился.       - Да забей ты. Мне наплевать.       - Да? Вот как? Потому-то ты была такая смурная и отвесила мне "комплимент"?       - Просто неудобно было перед незнакомцем. А про "комплимент" не обижайся. Ты его заслужил.       Калеб вдохнул с заметным раздражением.       - Ты бываешь невыносима…       Декщица промолчала. Взгляд её был направлен в окно, а на лице гостила задумчивость.       - Мы, ведь, уже давно знакомы, Сестрёнка…       - Это ты к чему?       - Да так… Я должен бы уже привыкнуть к твоей манере общения, но она меня по-прежнему задевает.       Девушка пожала плечами.       - Разве ты не могла бы стать чуть нежнее в отношении старого друга?       Сестра взглянула на собеседника. Странно было слышать такие речи и неуверенный тон от бугая-разрушителя с буквами XL в конце ника.       - Что-то мне не нравится, куда идёт этот разговор, - молвила она.       - Да… - он потупил взгляд, - наверно, ты права. Не время. Мы оба устали, и я не совсем понимаю, что говорю. Наверно, пора спать.       - Определённо, - кивнула Сестра.       - А на счёт незнакомца... Он мне не нравится.       - Что это вдруг?       - Да ну, какой-то он мутный. И якудза ещё…       - Он же сказал, что чист.       - Мало ли, что он сказал, - вскинул руку Калеб. - От такого дерьма отмыться нелегко.       - Мы тоже не в меду.       - Всё равно. А если он решил копать под Петьку? И нам может…       Она перебила его:       - Спокойной ночи, Калеб.       - Погоди, я просто…       Но в ответ ему было сообщение:       "User Sister (friend) is offline".       Белый стул рядом с недопитой чашкой ненастоящего чая опустел.       Сестра открыла глаза. Темнота комнаты мало отличалась от темноты закрытых глаз, но так почему-то было уютней. Декщица отключила провод и села в кровати. В голове копошились всякие домыслы, но обращать на них внимание не хотелось.       Что за тоска, быть столь уставшей, и неспособной усталость эту сбросить!?       Девушка поёжилась. На обнажённых плечах лежали только тонкие лямки ночной майки. Без одеяла было холодно. Она закуталась в кимоно, как будто в шубу, подпоясалась и на ощупь пошла к двери. Свет включать не хотелось. Это было бы признанием бессонницы, а так… Ну решила пройтись ночью, что такого?       Ноги залезли в берцы, и, не зашнуровываясь, она вышла из комнаты.       Двери номеров в этой части отеля выходили на внутренний балкон, тянущийся вдоль стены танцевального зала. Потолок зала соответствовал потолку второго этажа. С первого этажа на балкон можно было попасть по лестнице. Днём здесь спать было невозможно из-за громкой музыки. Зато стоять на этом балконе, опираясь на перила, было настоящим удовольствием. Даже сейчас, утопая в темноте, как будто заброшенный, спящий танцевальный зал захватывал дух своей романтикой. В окнах под потолком уже сеяло предрассветное небо.       На балконе, облокотившись на поручень, уже стояла Эдель. Она накинула на плечи халат до колен и даже не потрудилась его застегнуть. Насколько можно было судить в полутьме, ничего кроме халата на ней больше не было. Рыжая девушка задумчиво курила, с эстетическим наслаждением выдыхая клубы густого дыма.       Сестра встала рядом, кутаясь в кимоно.       - Ты так и не ответила, как там твой ободранный зад, - ни с того не сего сказала технарка тихим голосом, не глядя на соседку.       - Да всё путём, - так же тихо ответила Сестра. - Было бы плохо, я бы не просидела весь вечер на барной жёрдочке.       Высокие стулья у барной стойки Налей-ши были не самыми удобными.       - Хм, - промычала в ответ Эдель. - Курить будешь?       - Нет, не хочу…       - Затянись разок, проще уснуть будет.       - Да нет, я это… Игралась в Матрице, - соврала она зачем-то. - Развеяться думала.       - Хм… Не помогло? Ты же взрослая девочка, найди себе взрослый способ расслабляться.       - Иди на хрен.       Эдель тихонько усмехнулась вместо ответа.       - А у вас как дела? - спросила Сестра.       Технарка затянулась прежде, чем ответить.       - Необычно.       - Меня беспокоит вопрос: почему ты его решила обслужить в долг? Ты ж вроде бедствуешь.       - Тебе нужны ещё причины, кроме его неотразимой внешности? - хитро промурлыкала жрица любви, впервые взглянув в лицо собеседнице.       Та поморщилась, состроив гримасу.       - Не трахай мне мозг и просто ответь на вопрос.       Эдель снова отвернулась и прильнула к сигарете.       - Мне просто хотелось секса. Прости, но и я бываю банальна.       - Почему в долг?       - Ты не слышала о Красном Медведе?       - Слышала, но не понимаю, о чём ты.       - Говорят, он никогда не врёт.       - Брехня, - усмехнулась в свою очередь декщица. - Это байка, городская легенда. Ты слишком взрослая девочка, чтобы в такое верить.       - Хрен его знает, Сестрёнка, - неожиданно серьёзно ответила технарка. - Думаю, теперь мы сможем проверить.       - Столь прекрасным был трах, что ты ему веришь?       Сестра бессовестно язвила, провоцируя Эдель, но та не реагировала.       - Скорее наоборот. Его не было.       - Кого? - искренне не поняла Синевалска.       - Секса. Он облапал меня с ног до головы, заобнимал до полусмерти и уснул носом в сиськах.       - Импотент что ли?       - Да нет. Там всё в порядке, проверить я успела. Но когда дело дошло до самого главного, он неожиданно отказался, извинился и пообещал заплатить всё равно.       Девушки помолчали.       - Ты только это, - опомнилась вдруг Эдель. - Это я тебе по секрету. Не говори никому.       Странно было слышать такое от профессиональной сплетницы.       - Не скажу. Но не ради тебя, а ради него.       Эдель тихонько рассмеялась:       - Ну и стерва же ты, Сестрёнка. Как мы друг друга терпим, понять не могу.       - Просто, все остальные бабы в это притоне куда хуже нас, - совершенно серьёзно заявила декщица.       Выдержав положенную паузу, подруги хором захихикали, изо всех сил стараясь не шуметь.       Упав в кровать, Сестра снова подключилась к Матрице.       Синие полосы впустили её в главное меню. В этот раз она обратилась к локальному хранилищу и запустила одну старую любимую программку.       Синие жгуты заволокли взор, рассыпались на ниточки, а потом и ниточки пропали.       Сестра очутилась посреди неестественно бесконечной равнины, покрытой зелёной травой. Рядом с девушкой раскинула ветви цветущая сакура. Под деревом сидел музыкант в кимоно с дежурной улыбкой на лице, в руках он держал сямисэн*. Где-то очень далеко в стороне была видна одинокая гора Фуджи-сан*. Конечно, это был всего-лишь спрайт, но красивый.       Глянув с тоской на идеальную линию горизонта, Сестра вызвала контекстное меню и добавила сюда "традиционный сад".       Её окружили скромные цветы, кустарники, карликовые деревья, покрытые мхом камни. Среди этой красоты пряталось маленькое синтоистское святилище с каменной фигуркой лисицы, а чуть в стороне, в центре прудика ритмично постукивало бамбуковое содзу. Сплошной деревянный забор окружал почти весь сад. В одном месте он примыкал к традиционному японскому дому, крышу которого оплёл вьюнок. Фуджи-сан гордо высилась над маленьким зеленым царством, будто там, снаружи был целый настоящий мир. Конечно это ложь, а если сдвинуть шёджи* и пройти в дом, то просто окажешься снаружи этих сказочных декораций, но сейчас Сестра была готова игнорировать все эти факты, поверив не на долго, что вернулась на родину.       На самом деле, всё детство она провела в современном городе и в таких садах была только гостьей, но всегда мечтала иметь когда-нибудь такой же собственный.       Сакура и музыкант остались здесь же, в центре зелёного буйства. Она легла под дерево, удобно устроив голову на мягкой траве меж корней. Взор её устремился вверх, чтобы насладиться нежным розовым цветом лепестков и хитрым плетением ветвей. Повинуясь скрипту*, музыкант тронул струны сямисэна. Полился спокойный мелодичный звук. Это была колыбельная. Старая-старая колыбельная. Настолько старая, что девушка даже не помнила откуда у неё взялся этот файл. Нежные звуки струн ласкали слух, извлекая из души когда-то давно запрятанное туда чувство счастья.       Почти сразу Сестра уснула. Через тридцать минут, автоматический таймер отключил программу и интерфейс, освобождая спящую девушку от пут лживой Матрицы.