Ягами Лайт.
Та же ночь.
Сцепив ладони на затылке, Ягами Лайт лежал на кровати в гостевой спальне дома Сейго и наблюдал за тем, как Рюук пожирает яблоки, принесенные матерью Миуры, одно за другим. Все-таки неправильно было бы считать эту поездку бессмысленной. Теперь я окончательно убедился в правильности своего решения. Кира улыбнулся. И это если не принимать во внимание Аманэ Мису. Он не знал, что на самом деле задумал Миура, но был абсолютно уверен, что сможет извлечь из ситуации максимум пользы. – Кстати, Рюук. – А? – Бог смерти оторвался от любимого занятия, утирая перепачканный соком подбородок. – Ты сегодня необычно тих. Не остришь и даже вопросов не задаешь. Как-то подозрительно. – Я просто в предвкушении, – Рюук сверкнул глазами и схватил с подноса последнее яблоко. – Мне давно не было так интересно. Лайт потянулся и аккуратно откинул упавшую на глаза прядь волос. – Рад, что ты не скучаешь, но слова «интерес» и «предвкушение» пусть и схожи, но не синонимичны, – заметил он. – Ты прав, – согласился Рюук, – у меня есть подозрение, что твоя схватка с L скоро закончится. Поэтому я хочу получить как можно больше удовольствия, пока она еще продолжается. Скоро закончится? Что он имеет в виду? Опять что-то увидел этими своими глазами? – С чего ты взял? – нарочито беспечно спросил Лайт. – Я все еще далек от того, чтобы узнать имя L. – Ну, твой приятель ведь сказал про двадцать три дня. – Да, но это не значит, что я позволю ему запускать обратный отсчет, – возразил Лайт. – Это не приблизит нас ни к имени L, ни к имени Ватари. – Но он, похоже, настроен решительно, – шинигами сел на кровать и почесал затылок. – Я бы сказал, слишком решительно. Настолько, что это даже настораживает. Нет, он не может быть заодно с L. На эту тему я уже думал неоднократно и вполне уверен в его искренности. Он действительно поддерживает меня, и за последние два дня я имел не одну возможность убедиться в этом. Но что-то все равно не так. – Думаешь, он ведет двойную игру? – предположил Рюук. Лайт поднялся с постели и вышел на балкон, ежась от прохладного ночного ветерка. Рюук, для которого проблемы холода не существовало, проследовал за ним. – Нет. Он на моей стороне. И это даже немного грустно. – Почему? – Я впервые встретил человека своего уровня. L не в счет, это враг, и воспринимать его иначе было бы глупо. С Миурой другая ситуация. Жаль будет вписывать его имя в тетрадь. – То есть ты все-таки решил сделать это, – в голосе бога смерти не было слышно удивления. Лайт закрыл глаза, прислушиваясь к ночной тишине. Он не видел лица Рюука, но точно знал, что шинигами ухмыляется. – Да. Я не могу оставить его в живых, он слишком многое знает. Конечно, в идеале было бы лишить его тетради, но по своей воле он от нее не откажется, а как заставить его отказаться от нее хитростью, я не представляю. Пока жив L, я не смогу этого сделать, но когда я уничтожу его, придется избавиться и от Миуры. Рюук не ответил, однако его молчание показалось Лайту выжидающим. Это единственный выход. Я не могу допустить, чтобы Кира зависел от кого бы то ни было, даже будучи уверенным, что этому человеку можно полностью доверять. И мои собственные чувства здесь не играют никакой роли. Бог Нового Мира должен быть выше земных привязанностей. Долг превыше морали. Кира открыл глаза и решительно устремил свой взор в темную осакскую даль. – Кроме того, – развел он руками, – я не могу упустить такой шанс заполучить вторую тетрадь смерти. Единственное, чего мне сейчас не хватает — глаз шинигами. Когда тетрадь окажется у меня, я найду человека, который согласится пойти на сделку и стать исполнителем воли Киры. Это устранит последние препятствия на пути к созданию Нового Мира. – А если бы он принял твое предложение, ты бы не стал его убивать? – хмыкнул Рюук. Развернувшись, Лайт облокотился на перила и покачал головой, отрицая не предположение Рюука, но сам его вопрос. – Не знаю. Когда я предложил ему обменяться тетрадями, я еще не решил, как поступить в случае его согласия. Но, как бы то ни было, он сделал свой выбор. И должен был понимать, что рано или поздно этим все равно бы все и закончилось. Подышав прохладным ночным воздухом еще немного, Лайт вернулся в комнату и склонился над листком из тетради смерти, который Миура передал ему несколько часов назад. Конечно, при нем был и обрывок из собственной тетради, но записать предстояло слишком много имен, так что его бы попросту не хватило. Лайт по достоинству оценил попытку Сейго пустить L по ложному следу, но при этом понимал, что она едва ли отвлечет его врага надолго. Даже с учетом новых обстоятельств, которые Кира как раз готовился ему предоставить. В действительности усилия L наверняка направлены на то, чтобы доказать виновность своего главного подозреваемого. – А знаешь, Рюук, ты все-таки был прав, – бросил он через плечо, дописав обстоятельства смерти напротив последнего имени. – Возможно, наше противостояние действительно скоро закончится. Может, даже раньше, чем ты думаешь. – Вот как? – Да. И я выйду из него победителем. – С удовольствием посмотрю на это, – бог смерти захихикал. – А что, ты уже придумал какой-то план? – Придумал. Но прежде скажи: если человек отказывается от права владения тетрадью, воспоминания возвращаются к нему, если он держит тетрадь в руках, так? – Да. – И чтобы вернуть тетрадь себе, нужно убить ее предыдущего владельца? – Точно. – Отлично, это все, что мне хотелось узнать. Думаю, теперь у меня получится даже это. – Что? – Убедить Миуру отказаться от тетради. Если все пройдет гладко, я одним ударом решу все свои проблемы. Сложив листок из тетради смерти вчетверо, Лайт поместил его в нагрудный карман своей рубашки. Теперь главным было не забыть уничтожить его, когда написанное воплотится в действительности.