***
О — х — х — х… Наконец-то, тепло! Я быстренько расправилась со своей одеждой и, маршируя, добралась до своего класса. Мимо проносились другие девки из старших классов, но я не обращала на них своего внимания. А перед самым входом столкнулась с Лёвушкой. Расшаркалась перед ней и, как кавалер, распахнула дверь. Классная дама посмеялась, но поблагодарила меня. В классе стоял гул. Ну, как обычно. Это же девчонки. Наведём порядок. Дошла до своего места и опустилась на скамью рядом с прибалдевшей Шуркой. — Ну, что, Шнурочек? Здарова, что ли, браток! — весело поздоровалась я с девочкой, на ходу придумав ей прозвище и протягивая свою ладонь. А Шурка глаза тоже растопырила и глядит на меня, словно я с Луны свалилась. Мдя — я — я… где же мои подруженьки-то? После первого урока французского, от которого у меня гудела голова, так как столько языков на мою голову свалилось (как я ещё не разорвалась?), я вышла в коридор посидеть на скамейке. Ко мне подсела Мин. — Приветик! Могу ли я с тобой поговорить? -посмотрела на меня новенькая. Я, естественно, согласилась. И тут мне доверили величайшую тайну, которая касалась моего брата. ВАУ! Оказывается, Мин все каникулы следила за нашей компанией, которая гуляла и каталась с горок, и девочке очень понравился мой брат. Причём Мин даже не знала, что он мне родственником приходится. Потому что она, когда я ей сообщила эту информацию, очень удивилась и обрадовалась одновременно. — Только, Любо, прошу, никому не рассказывай об этом. Знаю только я и ты, хорошо? — Клянусь, что никому не выдам твою тайну, — дала слово я, приложив одну руку к сердцу, а вторую на плечо подруге.***
День шёл на убыль. Я была уже дома и умилённо глядела на брата, который что-то мастерил на столе. Так и не верится, что Мишку пристроила. Главное, чтоб он тоже полюбил Мин, она же такая хорошенькая! Так думала я вчера, а сегодня уже всё поменялось. Я пришла в гимназию, а на парте Мин была куча каких-то бумажек. Когда же пришла подруга, то она была вся в слезах, и на мои попытки спросить, что случилось, махала на меня руками и даже чуть не ударила. — Как ты могла! Я тебе доверяла, а ты, как сорока, всё растрепала! — в припадке ярости выкрикивала она. Ничего не понимаю! Но вишенкой на торте была пощёчина, которую мне влепили. За что?! Что я такого сделала? Ну, всё! Не я начала эту войну. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Продолжение следует…