Карибский кризис

Джон Ф. Кеннеди вошел в кремлевский кабинет, где должна была состояться встреча. Переговоры между двумя сторонами двигались слишком медленно, а телеграммы доходили до адресата с опозданием. Теперь он был вынужден встретиться с генсеком лично… Карибский кризис. Все пошло наперекосяк. Все вокруг наперебой предсказывали ядерную катастрофу, если они не решат эту проблему быстро. Уже ставшее привычным, лицо генсека приветствовало его. — О, мистер президент, - Хрущев улыбался, он выглядел довольно дружелюбно и был счастлив видеть его. – Я рад, что вы наконец здесь. Кеннеди был не в том настроении, чтобы вести светские беседы. Не сейчас, ни когда-либо еще. — Почему? – выплюнул Кеннеди. – Почему вы сделали это? Ракеты… Я думал, что в прошлый раз мы обо всем договорились. — Мне очень жаль, но… Тебе же нужен был повод, чтобы увидеть меня вновь, - быстро признался Хрущев. Кеннеди в ту же секунду понял, что его обхитрили. Получается, что весь этот Карибский кризис лишь повод, чтобы встретиться в одной комнате тет-а-тет с Хрущевым? Кеннеди вспомнил их последнюю встречу. Все началось с того, что генсек на протяжении всей встречи неотрывно смотрел на него. Так или иначе, они оба после оказались в одной темной каморке, совершенно непредназначенной для подобных встреч. Для Джона все это было лишь случайная связь на одну ночь, что-то повседневное и ни к чему не обязывающее. Коих, за долгое время, у него было предостаточно. Но тут появляется генеральный секретарь и говорит, что это было нечто большее. И сейчас Кеннеди не знал, что он должен испытывать - облегчение или ужас. Одно можно было сказать точно, апокалипсис отменялся, а угроза ядерной войны полностью снималась с повестки дня. Что не могло не радовать. Но всю оптимистичную картину, спасенного мира, портил лишь тот факт, что Хрущев хотел перевести их отношения на новый уровень. Поблескивая маслянистым взглядом генсек улыбался рядом. На мгновение Джону апокалипсис показался не таким уж плоим вариантом, но он решил свести все это к шутке. — А Фидель в курсе, что он всего лишь пешка в ваших грязных играх? – Джон рассмеялся. — Он… - Хрущев сказал это как можно серьезнее. — Ники… Именно в этот момент Кеннеди понял, что Хрущев задергивает занавески. — Я не думаю, что это хорошая идея, - но Кеннеди запнулся. – Я имею в виду, что если кто-то узнает? — Никто не узнает, Джон. Я клянусь. Я не расскажу никому. Я же не рассказал в прошлый раз, ведь так? Ты мне поверил тогда. Поверь и в этот раз. — Кастро… знает о… Что Кастро знает обо всем этом? — Ты хотел сказать «знает о нас»? – переспросил Хрущев. – Ты же знаешь, что есть всего только двое, кто знает о наших неформальных встречах… и о нас. Я обещаю тебе. Конечно, это был именно тот ответ, который Джон хотел услышать. Кеннеди взвесил все за и против. Воспоминания о прошлой… успешной встрече мировых лидеров, захлестнули его. Как это было рискованно и возбуждающе. Он не мог выкинуть эту встречу из головы еще долго. — Хорошо, ты меня убедил. Давай уже сделаем это, - в его голосе было слышно лишь раздражение, но Хрущев уловил в этом хрипловатом тоне нечто большее. И он был прав. — Великолепно. – Хрущев победоносно улыбался. – Давай уже сними эту одежду. – Генсек игриво провёл по шёлковому галстуку Джона. - Ты же сам говорил, что против светских бесед, не так ли? — Нет, - Кеннеди улыбнулся в ответ. – Не будем. И уже вскоре, два роскошных костюма небрежно валялись на полу, в то время как президенты двух стран переплелись в страстном поцелуе рядом. Конечно, все это могло привести только к одному... еще одной очень неформальной встрече двух президентов. — Никита, я… - начал было Кеннеди. — Никаких разговоров, мы же договорились, ведь так? – обрывая скомканную и неуверенную речь Кеннеди поцелуем. Это было так будоражащее, абсолютная страсть. Кеннеди обнаружил себя целующим спину генсека. Оба хотели этого не меньше. Не ни секунды, они оба очутились на отполированной поверхности массивного дубового стола, расположившись прямо на советском флаге, что был словно простыни алой зари. Так вот что имелось ввиду, когда его критики в один голос твердили, что Джон слишком мягко настроен по отношению к коммунистам. — Еще! – взмолился Хрущев. – Не останавливайся! Джон и не собирался останавливаться, вбиваясь в податливое тело вновь и вновь. Оба были одурманены страстью, не задумываясь о том, что могут быть услышаны. Это то, чего они так долго ждали. Двое из них в экстазе, извиваясь на столе. Все закончилось довольно быстро. — Ники…- Джон едва мог сдержать себя и кончил. Разгорячённые они лежали, растянувшись прямо на столе генсека. Кеннеди задумался, как глупо это выглядело, если бы кто-то вошел в этот момент в кабинет. Они оба были бы вынуждены тут покинуть свои посты, в след за разгоревшимся скандалом. К счастью для них обоих, никто не вошел. Никто не видел их. Их грязная тайна была в безопасности, хранимая лишь ими и стенами Кремля. Некоторое время они просто лежали на столе, молча, держа друг друга, наслаждаясь моментом, но оба знали, что это не может продолжаться бесконечно, как бы этого не хотелось. Хрущёв заговорил первым. — Может, созвонимся как-нибудь по горячей линии? – спросил Хрущев. Да, именно горячая линяя, Москва-Вашингтон. Никита сделал это заманчивое предложение Кеннеди на встрече. Конечно, официально она будет использоваться для обеспечения мира, межу двумя державами, но неофициально... все это затеяно для их грязных разговоров. И эта ночь убедила Джона, что это должно стать реальностью. — Да, - коротко ответил Кеннеди. – Думаю, это чудесная идея. Установлю его, как только вернусь в Белый дом. Они оба начали собирать свою одежду, разбросанную в пылу страсти. Стараясь, на этот раз, быть как можно осторожнее, чтобы никто не заподозрил неладное или не правильно истолковал пару неаккуратных складок на одежде. — Мистер президент, - Хрущев улыбнулся. – Я надеюсь, что вы понимаете, что все, что произошло здесь сугубо конфиденциально. — Конечно. — И спасибо вам, - Хрущев улыбнулся вновь. – За все. Возможно, наступит какое-то время, прежде чем мы сможем... повторить встречу, снова? — О, в следующий раз, - американец прервал столь заманчивое предложение. - Я обязательно позабочусь об этом. Не беспокойся об этом. — Ты уверен? Я бы не хотел, чтобы вы давали обещаний, которых вы не сможете выполнять. —Я обещаю. Я должен отблагодарить тебя. Помнишь? В следующий раз мы займёмся сексом в Овальном кабинете. —Хорошо. Я запомню это. Не разочаруй же. — Не сомневайся, - усмехнулся Кеннеди, выходя из двери. Карибский кризис был просто оправданием, чтобы они оказались в одной комнате вместе ещё раз. И вот, «Кризис» был успешно разрешен, и у него был лучший секс в его жизни. Теперь он мог вернуться в Вашингтон героем. И все это было всего лишь частью того, что называется быть американским президентом. Конец.