ты счастлив?

— Давай встречаться Ларин проговорил это чересчур безэмоционально, не четко, но разборчиво. Толпа начала постепенно расходиться с "1703", попутно обсуждая результаты самого ожидаемого баттла. Комик, который держал стакан прохладного пива, делая глоток, поперхнулся и начал громко откашливаться, ударяя себя по грудной клетке. Восстановив дыхание, он поднял взгляд на человека, стоявшего напротив. — Что ж ты, мразь, раньше мне не предложил, а лишь после того, как я тебя выебал? Кто тебя теперь замуж возьмёт? — делая акцент на "замуж", Юра глупо ухмылялся, пристально осматривая своего бывшего оппонента. << Выглядит так, будто совсем не он минут десять назад позорно проебал мне >> — пронеслось мельком в мыслях Хованского. Уловив серьезный взгляд Ларина, и фразу "Я не шутил", комик выдал вкрай охуевшее выражение лица, а потом сквозь распирающий хохот, надрывисто сказал: — Уткин, ты чё, блять, серьезно что ли? Убрав руки, сжимающиеся в кулаки от переполняющей злости подальше в карманы, Дима мельком осмотрел полупустое помещение и с тяжёлым задумчивым вздохом: — Ты счастлив? Смех резко оборвался. Вопрос не в лоб, а в глаз... — Конечно, блять, что за хуйню ты несёшь? Задаешь дебильные вопросы, предлагаешь на постоянной основе сосаться. Не, мы все знали, что ты пидорской масти, но меня к своим приписывать не надо. — Значит, счастлив? — Ларин с горькой усмешкой обернулся к двери, пропуская мимо ушей все унижения. Темный силуэт скрылся за Питерскими улочками, растворяясь, словно сахар в чае, в толпе неразличимых, серых, сплошь одинаковых людей. Прошли месяцы, Юра регулярно вспоминает этот случай, будто это его долг, переводя все в очередную нелепую шутку про чушку, посмеиваясь вместе с друзьями. И он уверяет себя, что для счастливого человека — это нормально: вечером снова и снова вливать в себя немереное количество алкоголя, нормально — смотреть его совместные фотографии с Ушаковой, а потом на утро удивляться: почему все бутылки разбиты вдребезги, а костяшки пальцев — в кровь? И для счастливого человека это нормально — быть не счастливым. Хочется закричать об этом на весь гребанный мир, поэтому Хованский лежит на кровати и отчаянно надрывает связки, пока голос не начинает жалко хрипеть, а горло — саднить, царапаясь. И в двери кто-то упорно стучит, наверное соседи, а Юра закрывает глаза и убеждает себя в том, что быть счастливым можно и без Ларина. У него просто не получается.