***
— Алья, стой, стой, тебе говорят, — Маринетт больше не могла бежать. Ноги устали, колени предательски дрожали, сердце стучало, как у загнанного кролика. — Пожалуйста, Алья, выслушай меня, ты же моя единственная подруга, Господи, мне пасть ниц пред тобой? — Маринетт упала на колени, закрыла лицо руками и разрыдалась. — Мне не приятно общение с тобой, — голос Альи медленно приближался. — В чем ты меня обвиняешь? Что я тебе сделала плохого? — голос девушки дрожал, слезы лились беспрестанно. — Я обвиняю тебя в том, что ты предала нашу дружбу, я обвиняю тебя в том, что ты изменила Адриану, и ты…ты увела у меня парня, какая же ты, дрянь, Дюпэн-Чэн! — фыркнула разъярённая Алья. — Ты, ты ошибаешься, — сбивчиво затараторила Маринетт. — Ты никогда не видела нас вместе, ты довольствуешься гнусными сплетнями, а надо, надо искать факты! — девушка размазала тушь по глазам, и стала похожа на панду. — А знаешь, может быть мы никогда и не были настоящими подругами. Друг, он ведь познаётся в беде, а ты… ты так легко засомневалась во мне. — Сказала всё, что хотела? — Нет, Алья, я только начала, подожди, нет, — Маринетт протягивала руки к однокласснице, но та, даже не обратила на это внимание. — Всё, что я хотела — я услышала. Мне — не о чем говорить с тобой. Прощай. И, знаешь, этого придурка в очках — забирай себе! — Как, забирать? — Да молча! Я не собака, объедками с барского стола — не питаюсь. Нравится тебе этот дрыщь, вот и держись его, крошка! — Сезер молниеносно развернулась и споро пошла по направлению к базилике «Сакре-Кёр». — Помолюсь, зажгу свечку, за твою, заблудшую душу. — Рыжеволосая обернулась, скривила губы в ухмылке и процедила сквозь зубы, — ненавижу! — О, прости меня, если сможешь, — продолжая стенать, Маринетт поднялась с колен, и впервые задумалась о том, что же произошло за последние четыре недели.***
А буквально месяц назад, ничего не предвещало беды. Две парочки, возвращались с дня рождения друга. В голове была необыкновенная лёгкость, координация, почти не нарушена. Да, пили вино, девочки, между прочим, разбавленное водой. Да, пробовали кальвадос, и много курили. Это грех? Не большой. На перекрёстке, молодые люди чуть вырвались вперёд, а девчонки, притормозили, и опоздали на зелёный сигнал светофора. — Алья, как ты думаешь, Натаниэль симпатичный? — Маринетт, если сравнивать с Нино, то явно хорошенький, а вот если с Адрианом, то уррр, Адриан намного интересней будет. — Уверена? — Беспокойно спросила Дюпэн-Чэн. — Без сомнения, — икнув, ответила Алья. В голове у Маринетт, ласточкой пронеслось воспоминание о рыжеволосом, грустном художнике. Его не было жалко, ему хотелось помочь. Как? Да Бог, его знает, но так хотелось… Девушка облизнула губы, вспомнив какими собачьими, преданными глазами парень на неё смотрел. Похолодало. Красотка зябко поёжилась. Подняла глаза к небу и вздохнула. Ей совсем не хотелось домой. Она хотела вернуться к Натаниэлю. — Девочки, вы там заснули, как индейцы, стоя? — Парни смеялись. — Светофор уже пятый раз переключается. — Нино не выдержал, перебежал на противоположную сторону, схватил под локти обеих девиц, и, как шкодливых котят, перевёл через дорогу. — Ох, красотки, спатеньки хотим? — ребята-озорники, продолжали хохмить, а девушкам только и осталось, что поддаться их потешной забаве. — А чей это домик? Чья дверка? — теперь за дело взялся Адриан. — А сможет ли моя девочка, а сможет ли моя сладенькая, по ступенькам подняться? — Все смеялись. — Смогу. — Пробурчала Маринетт. — Пригласишь? — Агрест по хозяйски положил руку на бедро синеволосой красотки. — Только не сегодня. — Мур-мур? — Низззя… — Жаль, — Адриан грустно ухмыльнулся. Он, конечно понимал, что их первый раз был, не айс, но, и Боги, горшки обжигают. Агрест, надеялся на повторение приватного вечера, но всё не было подходящего момента. — Я дождусь тебя, моя Леди, — молодой человек наклонил голову к девушке, но та, проворно отвернулась, и губы чиркнули по скуле. — Спокойной ночи, ребята. Адриан, сладких снов, — Маринетт поцеловала пальчик и проложила его к носику Агреста. — Это всё? — Ошалело спросил молодой человек. — Угу, — Дюпэн-Чэн помахала ручкой и скрылась за дверью. — Всем пока! — Адриан пошёл к себе домой, а Нино, обняв рыжеволосую красавицу, пошёл на ранний завтрак к Сезарам. Только захлопнулась входная дверь, как Маринетт проговорила: « Тикки — трансформация». Несколько секунд — и перед нами ЛедиБаг. Бесшумно, словно приведение, девушка покинула свой дом и, выбросив вперёд йо-йо, полетела на встречу приключениям. Звезды сияли, будто драгоценные кристаллы, а Луна, о, она была, словно хрупкая тарелочка из фарфора, яркая, манящая, живая.***
В твоих глазах: огонь и лёд, Кто в них посмотрит — пропадёт! И, как последний идиот, В них, заблудился я. Как долго, я, тебя искал, И, где я только не бывал, Таких как ты, я не встречал, Хорошая моя. (Гр. Арамис «Огонь и лёд».)***
— Хорошая, моя, — Натаниэль стоял на балконе, курил и пел низким, хриплым голосом. Пальцы отстукивали незатейливый ритм. Молодой человек старательно выводил соло, для невидимого слушателя. Пел сочно, глубоко, страстно. — Меня ждёшь? — ЛедиБаг спрыгнула с крыши на балкон. — Опс, упс, осс, — Божья Коровка, ты здесь откуда? — Сигарета затушена и аккуратно брошена в пепельницу. — Так, мимо пролетала, песенку услыхала, остановилась, рядышком приземлилась. — Красавица явно стебалась, и была крайне довольна собой. — Кроме того, мои шпионы пропели мне тут одну новость, у тебя день рожденья? — Вроде того. — Сюрпризы принимаешь? — А, можно, желаниями выбрать? — Ухмыльнулся парень. — Почему же нет, хорошему человеку — всё можно, — с улыбкой отвечала девушка. — Знаешь, ЛедиБаг, я очень давно, безнадежно влюблён в одноклассницу. Каждый раз, когда мне кажется, что я делаю шаг на встречу к своей возлюбленной, оказывается она делает два шага от меня. Я пытаюсь не унывать, быть милым и любезным другом, но мне хочется — большего. — Молодой человек отвернулся, чтобы закурить, но сигареты и зажигалка испарились. — Где табак и огонь, женщина? — Нахмурясь задал вопрос Натаниэль. — А вот где, ха-ха, сможешь — заберёшь, а на нет — один ответ, — Божья Коровка была в ударе: забрав вещи, необходимые для поддержания спокойствия в голове парня, она крутила ими перед носом юноши, увиливала от его рук, но сама — всячески пыталась задеть Натаниэля. В какой-то момент, игра переросла в борьбу, и, вот уже ни одна из сторон не хочет упустить инициативу в этом раунде. За Супер девушкой — годы тренировок, и волшебство ЛедиБаг. За молодым человеком: сноровка, уверенность, хитрость и сила. Всё шло бы и дальше по касательной, давая преимущество то одному, то другому игроку. Пока Натаниэль не задумал подвох. Напустив на себя угрюмый вид, он фыркнул в сторону красотки, легонько оттолкнул её от себя и направился к входу в комнату. — Эй, а сигареты, что, уже не нужны? — Смешная ты, пачка-то мягкая, пока мы отнимали её друг у друга, наверняка они все сломались, а цедить бычки — не моя стихия. — Но, — Маринетт рванула за Натаниэлем, чтобы закончить игру в свою пользу, замешкалась, и была поймана сильными, мужскими руками. — Попалась, Дюпэн-Чэн? — Я? Да, но как? Нет, это не возможно… Я… — Ни у одной девушки в Париже, нет таких прекрасных иссиня-чёрных волос. Глупо, что больше никто об этом не догадался. Хотя, наверно, Адриан знает? Вы же с ним, недавно, парой стали? Так сказать, скрепили дружбу, чем-то более интимным? — Ты мне не отец, чтобы нотации читать, и не священник, чтобы я перед тобой отчитывалась о личной жизни. И пожалуйста, подожди курить снова. Юноша, не разрывая объятий, достал и снова вложил обломок сигареты в пачку. — Не вопрос. Хотя, за дымовой завесой, мне — намного спокойнее. И, что насчёт подарка? Время позднее, завтра в школу, а ты даже ещё глаз не сомкнула. — Поспишь тут, — ухмыльнулась Маринетт. — Ты, наверное, подал мне зачарованный кубок. — В каком смысле? — Я не смогла остаться дома, я отказала во взаимности Адриану, и вот — я здесь. — Может, это мой шанс? — Натаниэль обвёл большим пальцем скулу красавицы, слегка дотронулся губ и, вздёрнув подбородок девушки, поцеловал. Мне нравится, мысленно одобрила действия Маринетт. Чёрт, это что-то новенькое и мне интересно, что будет дальше. Руки девушки вплелись в рыжую шевелюру и слегка потянули гриву. Разорвав поцелуй, Натаниэль широко распахнул глаза, и едва слышно произнёс: «Лучше всё прекратить сейчас, пока я не сделал тебе больно, и мы оба не перешли ту грань, за которой невыносимо оставаться другом». — Ну уж нет! А моё мнение здесь кому-либо интересно? Идём, — Дюпэн-Чэн дёрнула за рукав молодого человека, и, просто втащила его и себя в комнату. Оглядевшись вокруг, девушка присвистнула, — фьють-фью, — круто: какой ты аккуратист, а говорят, что у людей искусства, вокруг творческий беспорядок. — И действительно комната Натаниэля была выдержана в минималистическом стиле. Всё спрятано, ничего лишнего, только черное, белое и… портреты Маринетт. — Фетишист, — девушка удивлённо хлопала глазами. — Что должно произойти, чтобы ты снова была человеком, а не «супер-девушкой»? — Мне нужно уединение и что-нибудь сладкое, лучше печенье, с шоколадной крошкой. — Думаю, кое-что осталось с вечеринки. — Натаниэль исчез за дверью. — Тикки, трансформация. — Розовая вспышка, и ЛедиБаг превратилась в молодую девушку. — Моя подружка, постарайся понять меня. Сейчас тебе принесут угощение, ты подкрепись, отдохни, а у меня будет «рандеву». — Ох, хозяюшка, будь осторожней, вдруг Кот Нуар узнает? — Постараюсь, — с улыбкой ответила Маринетт. — Чаровница моя, ты ещё не уснула, — на пороге комнаты появился Натаниэль с подносом, на котором было всё для сладкоежки: печенье с шоколадной крошкой, розовый зефир, яблочная нуга, фисташковый «птифур» и немного клубничного бисквита. — Да у тебя стратегический запас «гурмана — свитома». — Дюпэн-Чэн взяла кусочек бисквита и слизнула клубничную начинку. — Ммм… попробуешь? Так вкусно… А вот договорить болтушке уже не дали. Клубничный бисквит был растерзан, кусочек достался молодому человеку, а кусочек — девушке. Поцелуй завершил трапезу, а дальше… Всё получилось, как в замедленном кино: слишком правильно, эротично и красиво. Утро встретило новую пару легкой прохладой. Сплетенье тел, сплетенье душ… — Я знаю, что ты не спишь, — Натаниэль рисовал морозные узоры на спине любимой. — Хочу остаться здесь. Давай, прогуляем первый урок. — Маринетт потянулась, нарочно задевая грудью юношу. Её игра была моментально поддержана. — Сегодня, я — первый. — А вчера, был ещё и лучший! — «Бьен эр»? — Дерзай! — вмиг Маринетт оказалась подмятой Натаниэлем. Всё дальнейшее, было подобно мороку. Так вот, что значит, идеально подходящий, шальная мысль пролетела, и больше нет ничего. Радужное сияние, и абсолютная пустота. — Эй, ты жива? — юноша нежно целовал любимую. Сознание медленно возвращалось к Маринетт. Казалось, что в момент, когда молодой человек касался её губ, в воздух вылетали крохотные, голубые бабочки. Вероятно, подобное чудо, могла видеть только девушка, но это было, словно колдовство. — Ожила? — Угу, — едва смогла выдавить из себя Дюпэн-Чэн. — Ах ты мой чароплёт, мой Мэрлин. — Ты смущаешь меня, красавица, просто я так долго ждал тебя, что каждую секунду готов наполнить тебя безусловной любовью. Конечно, сексуальное удовлетворение, элемент необходимый, но, даже если бы я просто вёл тебя в медленном танце, это бы мне доставило не меньшее удовольствие. Маринетт отодвинулась от Натаниэля, томно встала с кровати, изобразила несколько танцевальных па. — Ты прекрасна, возлюбленная моя, я… — Вставай, потанцуем! — Но, — Маринетт снова перехватила инициативу. Она заставила подняться юношу с постели и закружила его в своеобразном, эротическом вальсе. Вот оно, счастье быть молодым и влюблённым. Казалась любовь, исходящая от этих двоих, заполняет собой всю комнату, квартиру, дом… город. Ласковый ветерок пел о счастье, нежное солнышко пело о блаженстве, а вселенная — благословляла эту разлюли-малину. — Пора. — Натаниэль поднял Маринетт на руки и отнёс в ванную комнату. На пороге, юноша остановился, поставил на пол и слегка хлопнул девушку по гладкой попке, — ты первая, полотенца и халаты — в белом шкафчике, всё остальное смотри на полке у зеркала. Удивительно, но даже здесь чувствовалось, что Натаниэль ждал её. Новая зубная щётка, её любимая зубная паста, расческа красная, в черный горошек и лавандовый шампунь. Быстренько приняв душ, девушка обмоталась в большое махровое полотенце. Она тихонько выглянула в комнату — там никого не было. Что ж, быстрей оденусь и приведу себя в порядок. А весь дом уже был разбужен тонким ароматом кофе. Натаниэль возвратился с подносом. — Ты уже? Скоростная, моя. — Вот, — разливая кофе по чашкам, юноша с любовью поглядывал на красотку. Пар от кофе петлями свивался, взбитые сливки укутывали края чашки, всё казалось нереальным. Шоколадный круассан с двумя каплями вишнёвого джема плавно переместился в рот. — Я не смогу ни о чём думать на уроках, перестань, пожалуйста, быть идеальным. — Об… — часть сладкого лакомства закрыла рот Дюпэн-Чэн. — Сможешь, я сижу далеко от тебя. Я постараюсь не мешать тебе на занятиях. Я умею ждать. — Натаниэль накрыл ладошку Маринетт своей и прикрыл глаза. Дальше всё шло, как обычно. Довольная парочка вышла из дома, на такси добралась к кондитерской Маринетт, где девушка забрала свой рюкзачок и переоделась. Затем, друзья не спеша подошли к школе и, ещё раз договорившись не компрометировать друг-друга, прошли в кабинет химии. Ни мадам Менделеева, ни другие преподаватели, в этот день не вызывали к доске Дюпэн-Чэн. Девушка сидела внешне спокойная, но внутри всё бурлило. Ей хотелось повернуться и проверить, как выглядит художник, но она обещала не показывать чувств. Маринетт вздохнула, вытащила зеркальце из рюкзачка, поправила волосы, взглянула, через зеркало на Адриана, посмотрела на Натаниэля. Никто ничего не заметил. Девушка спрятала зеркальце обратно. Подпёрла ручкой щёку и… призналась себе, что запуталась. С Адрианом, Дюпэн-Чэн чувствовала себя уверенно и спокойно, а Натаниэль, подарил ей просто волшебную ночь. Может, стоило дать второй шанс Агресту? Но у рыжего, тоже, был только один шанс, а всё получилось супер. А, может, есть возможность, объединить двух людей? Пока мысли девушки были далеко, школьный день шёл своим чередом. Долго-ли, коротко-ли, но прозвенел последний звонок, можно идти домой. Домой? В общем потоке учеников девушка спустилась в холл и покинула школу. Красавица всё ждала, вот-вот её догонит Натаниэль, но она почти подошла к пекарне, а парень всё никак не оказывался рядом. Сердце кольнуло. Что-то не так. Маринетт развернулась и со всех ног бросилась в обратный путь. Поздно. Машина «амбюленс» погрузила носилки внутрь. — Что произошло, Алья? — Запыхавшись спросила Дюпэн-Чэн подругу. — Машина сбила Натаниэля. — Но, это не возможно, мы договорились, о… — Ох, я и сама в шоке. Всё произошло так неожиданно. Я даже не поняла, куда делась машина, совершившая наезд на пешехода. — Алья, это не пешеход, это наш одноклассник, наш друг, мой… В какую больницу его увезли? Мне надо быть рядом… — Не переживай так, — подруга похлопала Маринетт по плечу, — пойдём, провожу тебя домой. Что разнервничалась? Натаниэль и мой друг, но… у тебя же есть… Адриан? М… Что скажет твой парень, узнав о том, что ты бросила всё и уехала с другим, пусть и в бессознательном состоянии, но уехала — с молодым человеком? Молчишь? Подруги медленно подошли к пекарне. Вверх, к себе в комнату, Дюпэн-Чэн поднималась одна. У Альи была встреча. Девушка сбросила школьный наряд и накинула легкую, шелковую тунику. В раздумьях, она присела на кровать. В голове всё ещё крутились слова о том, что было бы, если бы объединились два человека: Натаниэль и Адриан, было бы — супер. Получается, своим глупым желанием, я притянула к себе и другу — неприятность? Нет. Этого не может быть. — Маринетт, добрый вечер, можно войти? — Голос Нино прозвучал вовремя. — Помоги мне, пожалуйста. У меня встреча с Альей, через двадцать минут, а молния на брюках разошлась. Руки у тебя золотые. Ты же придумаешь, что-нибудь, правда? — Милый юноша, снял очки и близоруко щурился. — О, Нино, умеешь ты преподнести сюрприз. Дай-ко гляну, что там с собачкой у замка. — Дюпэн-Чэн повернула парня ближе к свету, встала на колени, спиной к лестнице и дёрнула застежку молнии. — Заело. — Ну, давай, Маринетт, давай скорее, я уже не могу, о… — О, Фу! Что это вы тут такое делаете, Нино, Маринетт, я не вовремя, — Хлоя Буржуа перешла на писк! Постыдились бы! Не могли дверь прикрыть пред занятиями петтингом. Я всем расскажу о буйстве чувств между вами! — Хлоя развернулась и просто слетела вниз, к выходу. — Мне, голову оторвёт Алья… — обреченно вздохнул Нино. — Было бы за что. Смотри, молния работает, я вытянула ткань, и застегну сверху булавку. Иди, на свиданье спокойно. Джинсы не упадут. — Спасибо, подруга, я побежал. Слишком много всего произошло с Маринетт за эти сутки. Голова шла кругом. Дюпэн-Чэн разделась, легла на кровать, её трясло от волнения. Одна часть Маринетт готова была одеться и убежать искать Натаниэля. Другая часть была выжата эмоционально и уже не могла о чем либо-думать. Сильная, головная боль выключила сознание, мир погрузился во мрак, Принцесса моментально уснула. Утро встретило её приятной прохладой. Девушка не стала долго нежится в постели, что было на неё не похоже. Она поднялась, выполнила все необходимые дела и поспешила в школу. В классе Маринетт ждал сюрприз. Когда девушка преступила порог кабинета «экономики», все замолкли, потупили глаза в тетради и… просто отвернулись от Дюпэн-Чэн. — Привет, Алья, — доброжелательно заговорила Маринетт. — И тебе не болеть, сучка! — Эй, язык попридержи, что на тебя нашло? — А то ты не знаешь! — Алья демонстративно встала, собрала учебники и тетради в сумку и пересела на последнюю парту. — Нино провинился, а зло — на мне срываешь, — шепотом сказала Дюпэн-Чэн. У девушки не было желания разбираться в проблемах подруги. Она просто отвечала на занятиях, выходила к доске и жила своей обычной школьной жизнью. Так прошёл день. Ещё через день Маринетт узнала, что Натаниэль скончался, так и не приходя в себя. На похороны Дюпэн-Чэн пошла одна. Одноклассники присутствовали только на минуте памяти в школе. Маринетт сильно переживала потерю рыжеволосого художника. Она замкнулась в себе, и жила, будто на автомате. Родители спрашивали, всё ли хорошо, девочка? А Маринетт ухмылялась и отвечала, про себя, что уже давно не девочка. Одноклассники продолжали игнорировать Дюпэн-Чэн, Нино пытался поддержать подругу, но делал это неумело. Адриан? У него были проблемы с отцом и бизнесом. Помощи больше ждать неоткуда. Так продолжалось месяц. Девушка держалась из последних сил, но, всему приходит конец. В конце пятой недели одиночества, Маринетт пошла на кладбище «Монмартра», чтобы поговорить в тиши, с Натаниэлем, и… облегчить страдания своей измученной души. — Привет, поздоровалась с надгробьем девушка. Вот, тебе, — в каменную вазу легли две красные гвоздики. — Мне плохо без тебя. В классе дела не ладятся, с Адрианом не виделись больше месяца. Помоги, пожалуйста, мне пережить все эти невзгоды. В моём сердце, ты навсегда занял частичку. Но ты там, а я здесь. Я запуталась и уже не вижу выхода. На удивление, тишина, словно колпак, опустилась на кладбище. Обычно, здесь были люди. Но не в этот день, и не в этот час. Девушка поднялась с колен и пошла в сторону улицы Коленкур. Ей хотелось пройтись по весёлым местам Монмартра, а для этого, надо было выйти на Бульвар Клиши. Вот тут-то судьба и дала нашей героине встретиться с Альей.***
— Ты, сердишься на меня за то, что я помогла Нино починить молнию, что-ли? Правда? Да он вообще бы не смог к тебе прийти. Ширинка то была расстёгнута, а твой очкарик, такой стеснительный, что дома у меня — штаны не снял, а попросил так, «на весу» попробовать помочь. И то, что нас застала за этим делом Буржуа — не моя вина! Сезар отошла на достаточное расстояние, но, последние слова Маринетт, до неё долетели. Не моя вина! Может, стоит поговорить сразу с двумя «обвиняемыми»? — Стой, Маринетт, подожди меня! — Теперь Алия развернулась и побежала за синеволосой девушкой. — Я согласна, давай поговорим! Дюпэн-Чэн повернулась в сторону Сезар развела руки в сторону и, когда Алья толкнулась в подругу, крепко обняла. Слезки, которые ещё не высохли, хлынули полноводной рекой. Плакали подружки потому, что скучали друг за другом. А когда поток слёз иссяк — спокойно обо всём поговорили. Теперь девушки вместе спускались с холма Монмартра и никак не могли наговориться, ведь за месяц — произошло столько всего… — Нино! — Маринетт окликнула друга. — Алья! Маринетт! Девочки, вы снова вместе? — Да, — ответила за подругу Алья. А, как только я увижу эту стерву Буржуа, — выцарапаю ей глаза, ох, знали бы вы ребята, что она мне наплела про вас, весь класс был в шоке! Все решили объявить вам байкот! И если ты, Нино, всегда был сам по себе, то представляешь каково было Маринетт? — А что можно было придумать? Я шел к тебе на встречу, так, случайно, дёрнул язычок на молнии, штаны разошлись, я быстро потянул молнию вверх, но эта зверюга зажевала рубаху, твою любимую, между прочим. Я бегом к Дюпэн-Чен, она кое-как вытянула кусок рубашки, правда, на ней осталась небольшая дырочка, но ты её не заметила. — Вот, же, я заметила эту дырку, но откуда она взялась, предположить не могла. Я виновата перед вами, ребята, — оправдывала себя Сезер. — Мне стыдно, пожалуйста, простите меня, я была так зла на вас, а теперь, когда всё раскрылось, чувствую себя, такой дурой… — Проехали, испытали, пережили и выжили. Друзья, скажите, Адриан давно не выходил на связь? — Ну, месяц, может чуть меньше — ответил Нино. — А пойдем к нему в гости, — Алья хитро подмигнула Маринетт. — Вперед, — радостно сказала девушка, и троица двинулась к дому Агрестов. Когда ребята подошли к особняку, Алья толкнула Нино в бок, и заговорщицким тоном произнесла:« Забыли, нам же успеть надо к родителям Нино»… Нино хлопал глазами, но получив ещё один ощутимый толчок в бок, интенсивно замахал головой. — Идите, раз так надо. — Маринетт вздохнула и нажала на звонок. — Входи, — секретарь Агреста-старшего впустила Дюпэн-Чен в дом. — Маринетт, — Адриан радостно сбегал в низ по ступенькам. — Как ты? Я совсем забегался: дела, работа, про школу забыл, и… — Давай поговорим, но не в холле, а у тебя, в комнате, — предложила Маринетт. Адриан взял девушку за руку, и они молча поднялись в апартаменты Агреста-младшего. — Извини, немного не прибрано, гости ко мне не ходят, — юноша засмущался, пропуская девушку в свою комнату. — Всё в порядке. Я же без приглашения. — Может, попросить Натали, принести что-нибудь? — Всё что я хочу, или вернее, кого хочу — рядом. — Правда? — Адриан шутя подвигал бровями. Девушка потянула Агреста за руку к себе, тот не удержался, и оба кубарем свалились на кровать. Дальше, каждый действовал так, будто это последняя встреча, перед Апокалипсисом. Маринетт так устала от вакуума в общении, так хотела любви, пусть не человеческой, но плотской. Адриан скучал по любимой, и ему хотелось, чтобы девушка почувствовала это. Маринетт целовала жестко, как в последний раз. Адриан позволял красавице вести пару, он был романтично-нежным, эдаким средневековым рыцарем. Когда одежда влюблённых, незаметно исчезла, обнажив прекрасные, разгорячённые тела, Дюпэн-Чэн хотела продолжить соло, но Агрест перехватил инициативу. — Позволишь, мне сделать приятно тебе? — Адриан посмотрел в глаза Маринетт, поцеловал уголки бровок, носом зарылся в блестящие, синие волосы, — как ты приятно пахнешь. Молодой человек продолжил исследовать тело любимой. Невесомые прикосновения к шейке, ключицам, маленькие, аккуратные грудки, вздёрнутые сосочки — всё получило капельку внимания. А юноша продолжил ряд поцелуев вниз, идеально плоский живот, крутые, девичьи бёдра. В какой-то момент Агресту показалось, что его тело действует само-по себе, то есть всё делал Адриан, но подчинившись какому-то другому сознанию. Он сам, побоялся бы сделать что-то не так, но этот — он, — он, всё делал уверенно, зная какая ласка нравится девушке, а что — оставить на потом. Когда его поцелуи достигли цели, Маринетт уже тяжело дышала. Адриан обвёл языком набухший клитор, поцеловал и тихонько подул. — Я больше не могу терпеть, Адриан, я хочу тебя. Агрест не стал ждать приглашения, он притянул любимую к себе и одним толчком вошел в неё. Только без спешки, толкайся глубже, замри…Внутренний голос нашептывал даже такие мелочи. Адриан был почти у цели, но сознание снова заклинило. Ещё не время. Юноша приподнял бедро девушки, так, чтобы возбуждённый клитор терся о лобок, Маринетт застонала, но и этого было мало. Он отстранился на мгновенье, нежно поцеловал любимую, прикусил нижнюю губу и потянул за неё. Красавица стонала в поцелуй и извивалась от желания. Мужчина возобновил движение прижав любимую ещё ближе, и… вот то, что он ждал. Мышцы влагалища плотным кольцом охватили член и судорожно сокращались. Три, два, один — он резко вышел из Маринетт, прижал к себе и накрыл обоих простынёй. Девушка лежала без движения. — Эй, ты жива? — волнующий, низкий голос просачивался в сознание Маринетт. — Ты? — Принцесса резко открыла глаза. — Я. Кто же ещё? — Миндалевидные, изумрудные очи с бесконечной любовью смотрели на красавицу. — На мгновенье, парень сам себе не поверил. Он встал, натянул свободные штаны, подошел к окну и закурил. — Адриан, ты же не куришь… — Ага, и петь не умею, только очень хочется…***
Немало я с ума сходил, И на две жизни нагрешил, Но видно Бог мне всё простил, И вдруг послала тебя. Как долго я тебя искал, И где я только не бывал, Таких, как ты, я не встречал, Хорошая моя…***
— Хорошая моя… — Адриан, это не можешь быть ты, — со вздохом произнесла девушка. — Маринетт, это точно я, — улыбнувшись ответил юноша. Красавица подошла к любимому, обняла и положила голову на грудь. — Потанцуем? Молодой человек обнял свою возлюбленную и они закружились. Каждый думал о своём. Маринетт о том, что в какой-то момент, явно ощущала присутствие Натаниэля, Адриан же, был просто горд собой и своим поведением. — Ну, давай собираться, — молодой человек по-хозяйски облапал бедро красотки и подтолкнул к одеже. — У меня для тебя давно готов сюрприз, но… до него надо дойти. — Натали, — Агрест набрал внутренний номер секретарши отца, — мне нужна машина, пресечение О Пове и Набережной Монтенбло. Кафе «Лакросс Патисер». Конечно же машина, по первому требованию Агреста, была подана. Всю дорогу Маринетт нервничала и никак не могла понять, что должно произойти. Когда они подъехали к кафе, уже смеркалось, и по набережной Сены гуляли влюблённые парочки. Столик был заказан заранее, и на нём стояли огромные, пурпурно-оранжевые розы в вазе. Адриан был идеально галантным: он отодвинул стул, предлагая своей Леди присесть, подал Принцессе салфетку на колени и пригласил официанта. Чуть позже, принесли десерты, которые молодой человек продумал заранее. И, когда чёрный кофе разлили по небольшим чашечкам, Адриан взял слово. — Моя Принцесса, моя Леди, моя любимая Маринетт, — весь этот месяц, пока мы были друг без друга, я так страдал. Я хочу всегда быть рядом с тобой. Ты — лучшее, что есть в моей жизни. — Адриан достал из кармана маленькую красную коробочку и, протянув её девушке, добавил, — выходи за меня. Маринетт открыла крышку, достала тоненькое ажурное колечко с синим камушком и… — А школа? Но… сердце сказало,…ты всё успеешь. — Да, сказала она! Вместе — навсегда! Услышав последние слова, ликующий, довольный, бесплотный дух Натаниэля, успокоившись, взорвался миллиардами золотистых пылинок и вознёсся в глубокие, аметистовые небеса. Он сделал своё дело. Теперь, когда Маринетт довольна Адрианом во всех отношениях, счастью влюбленных, ничто не помешает.***
*Возраст учеников: Начальная школа (6-11), Колледж (12-15), Лицей (16-18) — и…это всё школа (в Российском понимании). *По стандартам образования Франции, Маринетт учится в терминальном (последнем) классе лицея. *Стенать — плакать, стонать (устар.) *Холм Монмартр — высотой 130 м. — самая высокая точка Парижа. *Базилика Сакре-Кёр — одна из достопримечательностей Монмартра. *Кальвадос — яблочный брэнди (крепость ок. 40 градусов). *Кладбище Монмартр — действующее. *Бульвар Клиши — центр ночной жизни Парижа. *Бьен еар — bien hier (фран.) — хорош вчера;)). *Птифур — маленькое, изысканно украшенное пирожное. *Гурман — Свитом — gourmand sweetums (фран.) — гурман-сладкоежка. *Амбюленс — ambulance (фран.) — машина скорой помощи. *Лакросс Патисер (A. Lacroix Patissier фр.) действующее кафе с изумительными десертами. В фанфике использованы фрагменты песен гр. Арамис «Кот, кошку любил» и «Огонь и лёд»