Робин-Бобин

— Робин-Бобин Барабек скушал сорок человек... — Завались, Уэйд. — Плюшечка, ты слишком серьёзен для малыша, которого ведут в зоопарк. — Я сам иду в зоопарк, а ты просто увязался. — Я люблю лемуров! И тебя. Тебя, кажется, больше. Так Белый говорит. — В прошлый раз он сказал тебе, что отличной идеей будет покататься на крыше монорельса в Метрополисе. — Хорошая же идея была!.. — Заткнись, пока нас не услышали!.. — О, детка, я могу сделать так, чтобы нас услышали даже самые сонные пушистики. Чёрт дёрнул Дэмиена полезть в птичник среди ночи. Дома опять не ладилось, отец смотрел с осуждением, Ричард смотрел с осуждением, даже чёртов Тодд — и тот воротил от него нос после того, как отца в очередной раз вызвали в школу. Он хотел сделать, как лучше, ну и что, что школьному хулигану он сломал три пальца. Не надо было лезть к младшим. Дэмиен просто вступился, в конце концов. Удивительно, но Дрейк укоризненно таращиться на него не стал. А ночью помог улизнуть — в обмен на рассказать, куда Дэмиен собрался. Как будто так много вариантов было. Он наконец перелез через забор и легко спрыгнул по ту сторону. Уэйд шлёпнулся рядом удивительно ловким мешком с… хламом всяким. — И корову, и быка, и кривого мясника... — Я же сказал, заткнись. Отвязаться от Уэйда он давно уже даже не пытался. И он почти не сомневался, что ему его сдал Дрейк, но об этом он с ним поговорит ещё, это точно. Придурок чёртов. Дэмиен часто приходил к птичнику днём, вернее, рано утром, перед школой, пока в зоопарке было мало людей. Его успокаивало щебетание. Можно было немного расслабиться и отвлечься от постоянного раздражения. На мать, которая его бросила. На собственное имя, которое требовало от него так много. Пять лет прошло, а легче не стало. Уэйд вот ничего не требовал, кстати, но проще жить от этого не становилось. Хотя если бы он ещё и требовал… — И телегу, и дугу, и метлу, и кочергу… Ладно, это было бесполезно, но Уэйд, который даже паузу выдержал, давая Дэмиену его перебить, вроде бы притих. Дэми оглянулся даже — не ушёл ли? Но нет, Уэйд неслышно шагал за ним. Лучше бы не оглядывался — он сразу оживился и нагнал его, подстраиваясь под шаг и обнимая за плечо. — Скушал церковь, скушал дом, и кузницу с кузнецом… — Я тебе глотку перегрызу, если ты не перестанешь мне мешать, — вскипел Дэмиен. Уэйд, как ни странно, не ответил, только улыбнулся, а потом расстелил свою куртку на пятачке газона рядом с одним из вольеров. Дэмиен сел, не дожидаясь приглашения. Уэйд сел позади него, прижимаясь боком к спине. Какое-то время Дэмиен смотрел на спящих птиц. То и дело кто-то просыпался, потягивался и снова засыпал. А потом его прорвало. Он рассказывал и про школу, и про то, как его бесят хулиганы, и почему вообще отец может отправлять преступников в тюрьму, а он даже не может сделать так, чтобы его одноклассники перестали отбирать у тихонь деньги на завтраки. И про то, что даже этот позор семьи, Тодд, имеет право ткнуть ему в то, что он устроил драку в школе. По мере того, как Дэмиен выговаривался, Уэйд придвигался ближе, а потом и вовсе обнял со спины, положив подбородок на плечо. Когда Дэмиен наконец закончил, на минуту снова воцарилась тишина. — ...а потом и говорит: «У меня живот болит!» Дэмиен мрачно пихнул его локтем в бок и развернулся. Уэйд охнул от боли, а потом загоготал, распугивая птиц. — Да тихо ты! Смотрителя разбудишь, и нас… — Сам тихо, — довольно перебил Уэйд, затыкая его поцелуем. Дэмиену определённо стало немного лучше после этого. «Ладно, — подумал он, — иногда ебанутый бойфренд — это не так уж плохо. А может даже и хорошо».