Хотели мистера Пропера, но получили геморрой

      Я бежала по улицам и, как заправский оратор, кричала на весь Балотонск что-то наподобие: «Алекс, вернись, паскуда, все прощу!» или «Алекс, прости меня смертную!». Естественно, жителям станицы не нравился столь поздний концерт раскаяния и завывания, и из окон домов посыпались проклятья наподобие: «Чтобы дети твои, вплоть до седьмого калена, рождались имбецилами и дегенератами, и чтобы ты среди них казалась самой тупой». Плюс это все сопровождалось отборным матом и некоторыми предметами кухонной атрибутики. И вот, когда я облокотилась на фонарь перевести дух, ибо болела нога и я задыхалась как рыба без воды. Давно так не гоняла, со времени тренировок… И тут послышался звук удара метала об метал, и я, еле отпрянув, увидела чугунную, советскую и старую, как сам Ленин, сковородку! Я в шоковом состоянии посмотрела на сковородку, на место, откуда она прилетела, и снова на сковородку. Подумав, взяла ее с собой и побежала от этого места подальше, так, что пятки сверкали. Ну, а что? Сковородка вещь хорошая, в хозяйстве пригодится и от гопников поможет.       Ооо, гопники. Их в нашем захолустье много, особенно возле рынка. Там они всегда сидят позади ларька с семечками и обсуждают последние новости, из разряда «у кого новая мобила» и так далее. В целом, они мирные ребята, главное — не заходить на их территорию, то бишь за ларек и временами подкармливать их семечками, а если их еще и пивом напоить, они могут и помочь. Например, моей бабули они сумки таскали за кулек семечек. Вспоминая всю эту «нужную» информацию, я не заметила, как врезалась в кого-то — Ай, бляяя, ну я и рукожоп. — проговорила я, упав на попу и потерла больную ногу. — Женек?! Я подняла взгляд и онемела. Рыжие кудряшки, которые вечно вызывали зависть и желание отстричь, все тот же взгляд голубых глаз, ухмылка, которую с первой встречи хочется вмазать, чтобы не повадно было…  — Пашка? — узнала в этом столбе из-за которого ебнулась, друга детства — Пашку Резникова. — Он самый. — еще шире ухмыльнулся Пашка и подал мне руку. Как только я поднялась, то оказалась в медвежьих объятьях парня. Бля, тяжело дышать. — Отпусти меня, задушишь! — прокряхтела я. — Ой, прости… Я так рад тебя видеть! Какая ты стала высокая, что растягиваешься? Ах ты, мелкая стерва! Что, до сих пор помнишь о споре? Я в миг покраснела… во имя Вьетнама, он до сих помнит от том споре десятилетний давности… Несколько лет назад… Погода на улице была прекрасная. На улице цвела сирень, благоухающая на всю улицу. Крупные веточки, увешанные белыми цветами, свешивались в окно возле которого я сидела. Мы с родителями только что приехали на новою дачу бабушки, в которую она не давно переехала. Выжидающе всматриваясь в окно, я сильно нервничала. В руках я перебирала свою новую медаль, иногда протирая рукавом кофты, и категорически отказывалась ее снимать. — Женя, может все же снимешь ее? — очередной раз спросила мама, впрочем, без надежды на согласие.  — Нет, я хочу дождаться… — Женька!!! — раздался с улицы крик. Я с недовольством посмотрела в окно. Под забором мелькала знакомая рыжая макушка, изредка подпрыгивая. Тут же появились руки, а и позже и лицо мальчишки. — Смотри, Пашка пришел! Иди погуляй, развейся, — с улыбкой сказала мама и всучила мне сто рублей. — Купи себе что ни будь вкусненькое, отметь победу. Я со вздохом встала с насиженного место и пошла к калитке, открывать надоедливому другу. — Здорово, конопатый— поприветствовала я мальчика, который сразу кинулся меня обнимать и уткнулся мне головой в плечо, до которого он и доставал меня своим ростом. Пашка всегда был небольшого роста и сильно комплексовал по этому поводу.  — Поздравляю с первым местом! Я видел твое выступление по телику, это было так красиво! — радостно пролепетал Паша, отпусти меня из оков своих рук, и широко улыбнулся. — Благодарю. — с легкой улыбкой я посмотрела на друга. Вот так всегда, смотрю на это рыжее недоразумение и хочется улыбаться… Мы целый день бродили по станице, но не найдя ничего интересного и, решив, что делать нам там нечего, направились к обрыву, находящемся возле реки. С него открывался прекрасный вид на закат. У нас с Пашкой была традиция: в первый день нашего приезда в Болотинск, мы встречали закат на этом обрыве и говорили обо всем, что случилось с нами за этот год. Вот и сейчас, когда солнце уходит за горизонт, и небо окрашивается в малиновый цвет, мы сидели на самом краю, опустив ноги в пропасть и попивая лимонад, купленный в ближайшим киоске, говори обо всем на свете.  — Послушай, а ты не хотела бы в будущем стать моей девушкой? — вдруг спросил меня Пашка. Я с удивлением посмотрела на мальчика. — Вот когда будешь выше меня, тогда и поговорим на эту тему. — сказала я, отпивая лимонад из бутылки. — Тогда предлагаю пари. Если к двадцати годам я тебя перерасту, то ты будешь со мной встречается. — c улыбкой проговорил парень и протянул руку. Усмехнувшись и подумав, какой он идиот, я пожала протянутую ладонь. Вспоминая этот отрезок, я улыбнулась. — Нет, больше не растягиваюсь. Да и знаешь, нельзя мне теперь… — Да, я слышал об том инциденте. Мне жаль, — искренно проговорил Паша. — Конечно, спасибо, но жалости мне не надо. Сама виновата, что не увидела Его истинные намерения с самого начала. — проговорила я и ему улыбнулась. — Ты, кстати, что здесь делаешь? — Алекса ищу. А ты? — Да так, с пацанами район просматриваем… Наступила тишина. Мы стояли и осматривались по сторонам. Уже через минуту я вспомнила про поиски собаки и сдвинулась с места, проходя мимо Паши. Он схватил меня за запястье. — Ты чего? — А… Ну? я тут подумал, может быть тебе нужна помощь? — он отпустил мою руку. — Если тебе не сложно. — Конечно же нет! Я только рад! Заодно и вспомним молодость! Признаюсь, я сильно скучал по нашим прогулкам… — Я тоже. Помнишь, как мы по заброшке гуляли, нас бабка какая-то заметила? — Как не помнить?! Я тогда, убегая, наступил на гвоздь, а он, проколов подошву, воткнулся в пятку, и у меня вплоть до дома кровь шла! У меня даже шрам остался! — Ты тогда так орал… — улыбнулась я другу.       Мы пошли дальше по дороге. Я все также орала словно резанная, будя всех и вся. Компаньон брал с меня пример и, скажу без утайки, орать у него получалось гораздо лучше, чем у меня. Проходили мы так около двух часов. Дойдя до колонки с водой я благодарила бога, так как наши гортани требовали увлажнения. Пока мы мирно пили воду как лошади, при этом стараясь не думать о всякой дряни, которая находиться в этой воде и, обрызгав все и вся, к нам подошел какой-то парень. Я его не узнала, но увидела идущую рядом собаку. — Алекс! — крикнула я, и бросилась обнимать своего не наглядного пса. — Серый? — Паша встал подле меня и пожал мужчине руку. Парень усмехнулся. — Он самый, Рыжий! — Где ты нашел собаку? Мы тут уже круги пол ночи наворачиваем, а ты с ним значит гуляешь довольно, покуривая сигарету? — Нет, я нашел его когда осматривался. Привязался малый, ну я и подумал взять его на время. Видно что ухоженный и чистый, а у наших все собаки грязные и кидаются на меня, а этот ласковый такой, да и не помню, чтобы у кого-то из местных был хаски. — Спасибо! Ты не представляешь как помог! — я ворвалась в разговор, не отпуская из объятий Алекса. — Паха, ты знаешь ее? — Это Хорькова Евгения Александровна, моя подруга детства. — с напыщенным видом представил меня Паха. — Приятно познакомиться, — я протянула ладонь. — Васницов Сергей, можно Серый, тоже очень приятно, — он пожал мою руку. — Итак, раз мы нашли твою собаку, можем идти домой? — Паша протянул мне руку, в то время как я, не жалея свои джинсы, сидела и не отрывала объятий от пса. Встав на ноги, я одела на Алекса поводок и мы пошли к моему дому. Парни решили меня проводить, сославшись на то, что сейчас небезопасно бродить по станице. Шли молча, никто не знал, как начать разговор. — Может зайдете? Чаю выпьем? — спросила я, когда мы уже подошли к калитке бабушкиного дома. — Конечно, спасибо, но не стоит. Нам еще кое-куда нужно зайти. — сказал Серый — Ага, ты нам давай потом пива купишь завтра. И кстати, давай я тебе номер своего телефона дам, а то мало ли. — улыбнулся Резников и, быстренько сказав номер, поспешил ретироваться. — Ну, тогда до скорого? — До скорого! В доме была практически идеальная тишина, если бы не храп Мерсера. Вздохнув, я прошла на кухню. Разогрела себе скудный ужин, состоящий из пюрешки и половины котлеты, накормила Алекса. Быстренько поев и помыв посуду, пошла спать. За окном уже светлело, а на часах было четыре часа утра…