Суд Магии. Философский Камень

Все вернулись на свои места, взрослые объявили, что сегодня будет прочитана ещё одна глава, и в дальнейшем будут читаться по семь-одиннадцать глав в день, чтобы не затягивать удовольствие до бесконечности. Старшекурсники только пожали плечами, впрочем, им, как и большинству присутствующих, было интересно узнать о житье-бытье самого знаменитого ученика. Кто-то рвался грызть гранит науки, но даже их глодало любопытство, плюс они видели, что взрослые реагируют как-то… неоднозначно. Да и Драко Малфой притих, не пытается никого задирать, что было для него… странновато. И дело явно не только в присутствии родителей. Сам Герой положил руки на колени, переплетя пальцы, опустил глаза и не знал, как реагировать, радоваться или нет тому, что Магия услышала его призыв и ответила именно таким образом или нет. Он сообразил, что сейчас должна пойти речь о его Распределении — интересно, как отреагирует Снейп на известие о том, что сына его школьного врага чуть не направили именно под его крылышко? Началось всё с перешёптывания на тему: кто будет читать следующую главу? Гарри хотел сделать это сам — но не смог встать с кресла, что-то удержало на месте и Сириуса, и некоторых других. Судя по всему, Магия решила взять на себя назначение чтецов по каким-то только ей одной известной критериям, и тот, чья очередь наступила, почему-то не спешил занять своё место. Но тут… Воздух за кафедрой стал сгущаться, темнеть, через полминуты стало ясно, что Судья решила перенести ещё одного участника процесса невесть откуда, некоторые стали гадать, кто это будет. Впрочем, они не успели высказать ни одного предположения, поскольку ещё через полминуты за кафедрой оказался… Гарри. Но этому Гарри было немного за двадцать, он был выше, более плотного телосложения, но — с таким же шухером вместо причёски, с очками на носу… Только некоторые черты отличались от Золотого Мальчика, но они становились заметны только при всматривании — когда новоприбывший откинул со лба волосы, присутствующие не увидели там знаменитого шрама в виде молнии, а глаза за квадратными стёклами очков были не зелёные, а карие! На Суде Магии в качестве чтеца предстал не кто иной, как Джеймс Поттер. Взрослые окаменели при виде отца главного подсудимого, который выглядел не призраком, а вполне даже живым человеком, которого можно и пощупать, и даже оцарапать… Снейп заскрежетал зубами, у Гарри широко открылись глаза, Сириус и Ремус вскочили, так резко, что кресла опрокинулись — к счастью, за ними никто не сидел. — Ты… — Блэк залился счастливыми слезами и бросился к другу, хотя некоторые мракоборцы и предприняли попытку его остановить. Гарри, тем не менее, не позволил себя опередить и первым испытал на себе крепость отцовских объятий и ему достался первый поцелуй в макушку. — Ты… Как… — Не знаю… дружище, — Джеймс, похоже, хотел сказать что-то другое, но не смог, его глаза подозрительно блестели. — Но я здесь ненадолго… Очень рад вас всех видеть, даже тебя, Нюниус, — по залу прокатились смешки, впрочем, тут же смолкшие, стоило Снейпу посмотреть в нужном направлении. — Подождите, мистер Поттер… — отмерла Амелия Боунс, — как вы можете так общаться с человеком, который вас предал? — Сириус — самый преданный человек из всех, кого я знал как до своей смерти, так и после неё, — улыбнулся Джеймс. — Он не способен на предательство, иначе у него была бы иная анимагическая форма. — Но как же… Ведь он был вашим Хранителем! — Нет. — Об этом вы узнаете из третьей книги, — быстро сообщил общественности Гарри, который не знал, что ему и делать. С одной стороны, он должен был сесть на место, чтобы дать отцу возможность приступить к чтению, но… как не хочется! Никогда ещё прежде он не был таким счастливым! Сам не зная, почему, он выхватил свою волшебную палочку: — Экспекто Патронум! Это было нечто! Впоследствии и Дамблдор, и прочие чародеи не могли вспомнить, чтобы кто бы то ни было смог вызвать настолько мощного и сложного Патронуса, который мог бы не разогнать, но уничтожить всех дементоров Азкабана! И это был уже не красавец олень, вернее, не только один, к нему присоединилась изящная лань, прижимавшаяся к первому, вокруг них носились, перепрыгивая друг через дружку, огромный пёс и волк, в которых Сириус и Ремус, который тоже пришёл в себя и присоединился к группке вокруг новоприбывшего, узнали себя, правда вот Гарри не мог понять, откуда взялась лань? Впрочем, ему тут же объяснили, что такова была форма Патронуса его матери. — В таком возрасте… Полноценный Патронус?! — Джеймс был потрясён. — Пришлось… Узнаешь из третьей книги… — всхлипнул счастливый сын. Только через полчаса страсти наконец улеглись и все приготовились слушать следующую главу. — Распределяющая шляпа, — Джеймс не заставил всех ждать ещё дольше. Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зелёных одеждах. Лицо её было очень строгим, и Гарри сразу подумал, что с такой лучше не спорить и вообще от неё лучше держаться подальше. — Умеете вы нагнать страху на малышей, Минерва, — поднял глаза на утирающую платочком слёзы женщину Джеймс. Та всхлипнула, будучи не в состоянии говорить и думая, слышал ли её любимый ученик предыдущие главы и если да, что выскажет им после… — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид. — Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю. Она повернулась и пошла вперёд, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале — таком огромном, что там легко поместился бы дом Дурслей. На каменных стенах — точно так же, как в «Гринготтс», — горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи. Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Гарри услышал шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьёзная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьёй. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведённой для вашего факультета. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнётся через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями. — Прекрасная лекция, — всеобщий выдох. —…А как будет проходить этот отбор? — спросил он Рона. — Наверное, нам придётся пройти через какие-то испытания, — ответил тот. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил. — ФРЕДЕРИК УИЗЛИ! — Да, мам? — Как можно так пугать младшего брата?! Шути, да знай меру! …Гарри ощутил, как бешено заколотилось его сердце. Испытания? Перед всей школой? Но ведь он не знаком с магией. И что же он в таком случае будет делать? Если честно, он совершенно не рассчитывал, что сразу по приезде сюда его ждёт нечто подобное. Он беспокойно огляделся и заметил, что и остальные тоже напуганы. Все молчали, кроме Гермионы Грэйнджер, которая стояла рядом с Гарри и шёпотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора. — Достала всех, — фыркнул Рон и получил по затылку сразу с двух сторон: справа от Гермионы, слева от отца. Гарри старался её не слушать. Он ещё ни разу в жизни так не нервничал — даже когда Дурсли получили письмо из его школы. А в письме, между прочим, говорилось, что Гарри имеет самое прямое отношение к тому, что парик его учительницы каким-то образом поменял цвет и из чёрного превратился в голубой… — О, это у нас семейное! — Джеймс поднял глаза от книги и посмотрел на сынишку, который сидел рядом с ним. — Я очень любил перекрашивать своих менторов… Однажды мисс Тайот, пытавшаяся привить мне знания этикета, обзавелась шикарной шевелюрой, переливающейся всеми цветами радуги! — О да, а я не могу забыть, как твой папаша однажды выкрасил твою шевелюру в ядовито-зелёный цвет, не помню уже за что! — захохотал Сириус, к которому присоединился и Ремус, и Гарри. …Внезапно воздух прорезали истошные крики, и Гарри даже подпрыгнул от неожиданности. — Что там ещё случилось?! — испугался Невилл. — Что?.. — начал было он, но осёкся, увидев, в чём дело, и широко раскрыл рот. Как, впрочем, и все остальные. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили. — Неужели они так до сих пор и не вынесли коллегиального решения по пребыванию Пивза в стенах Хогвартса или его изгнанию? — усмехнулся Джеймс. — Помнится, они пытались это решать и в моём детстве… — Да вот только подобные вопросы уполномочен решать исключительно директор школы, то есть, я, — добавил Дамблдор, весело посмеявшийся над поттеровской колористикой. — А мне кажется, что проделки Пивза держат всех в тонусе и без него было бы даже скучновато! — Но, Альбус, некоторые из его шуток далеко не невинные! — возмутилась Минерва. — В марте месяце по его вине чудом не погибла мисс Хойст со второго курса Рэйвенкло, которую Пивз толкнул на лестнице, как раз когда та начала менять своё расположение! — А на этот случай у нас есть Кровавый Барон, который, если ты запамятовала, держит прочих призраков в ежовых рукавицах! Джеймс, читай дальше. …Гарри даже представить себе не мог, что на свете существует такое красивое и такое странное место. Зал был освещён тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. — Да, первое впечатление всегда такое… такое… — Гермиона не стала заканчивать, но её все поняли и без слов. Все без исключения, независимо от возраста и факультетской принадлежности. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Перед Гарри были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный чёрный потолок, усыпанный звёздами. — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала опять оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса». Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Гарри казалось, что Большой зал находится под открытым небом. Гарри услышал какой-то звук и, опустив устремлённый в потолок взгляд, увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потёртая и ужасно грязная. Тётя Петунья сразу бы выкинула такую на помойку. «Интересно, зачем она здесь? — подумал Гарри. В голове его сразу запрыгали сотни мыслей. — Может быть, надо попытаться достать из неё кролика, как это делают фокусники в цирке?» — Ну ты и весельчак! — Кролика — из Распределяющей Шляпы! — многие слушатели покатились со смеху услышав такое предположение Гарри. Впрочем, на лицах близнецов Уизли тут же появилось столь невинное выражение лица, что никто из тех, кто был знаком с этими шалунами, не сомневался, что в самое ближайшее время они всенепременнейше постараются это сделать. И именно с этой шляпой, вот только никто не мог даже предположить, что это будет за кролик. Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начал внимательно её разглядывать. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела… — Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь её примерить? — прошептал Рон. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придётся бороться с троллем. — А в вашем роду прорицателей никогда не было? — спросил Гарри. Близнецы пожали плечами, переглянувшись между собой. — В смысле? — не понял мистер Уизли. — Узнаете из этой книги. Где-то на Хэллоуин. Гарри с трудом выдавил из себя улыбку. Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии, но его смущало, что на него будет смотреть такое количество людей. А к тому же Шляпа требовала от него слишком многого — сейчас Гарри не чувствовал себя ни сообразительным, ни остроумным, ни тем более храбрым. Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет. — Тоже ещё придумал! — Можно подумать… Каждый, кто проходит распределение, волнуется… — Вот когда распределяли меня… — Да, я всё время боялся попасть не туда… — Я хотела к сестре, а вместо этого… — все предались воспоминаниям о том самом дне, и это распространялось не только на учеников, преподаватели, министерские и прочие гости также окунулись в своё далёкое прошлое и даже на надменных губах Малфоев появилось слабое подобие улыбки. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Возможно, дело было в игре воображения, но после того, что Гарри услышал о Слизерине, все, кто попадал туда и кто сидел за их столом, казались ему неприятными личностями. — ХАГРИД!!! — Ну да… — ТЫ ВИДИШЬ, К ЧЕМУ ПРИВОДЯТ ТВОИ РАЗГОВОРЫ! Ты не имел права настраивать учеников против какого-либо факультета… — Так ведь Сам-знаете… — НУ И ЧТО?! — Так… эти… — Что — ЭТИ?! — возмутилась Августа Лонгботтом. — Я тоже, по твоей логике, тёмная ведьма, раз училась на Слизерине?! Мистер Хойор, — обратилась она к одному из мракоборцев, — насколько мне помнится, вы тоже с этого факультета? При вас тоже так было? — Ну… Мне было не так-то просто пробиться из-за этих идиотских предубеждений. И это при том, что в мой год на Слизерин распределили четырёх маглорожденных и одну полукровку, — заметил тот, вызвав всеобщее удивление. — И что с того? Профессор Снейп, простите, но вы, кажется, тоже не принадлежите к чистокровной аристократии? Снейп не ответил, буравя взглядом Поттеров. Гарри начал чувствовать себя по-настоящему плохо. Он вспомнил, как было в его старой школе на уроках физкультуры, когда учитель назначал капитанов команд для игры в футбол или баскетбол. А те сами выбирали себе игроков. Гарри всегда выбирали последним, и не потому, что он был физически неразвитым, а потому, что никто не хотел ссориться с Дадли. — Да, но в Хогвартсе-то Дадли нет! — стали кричать слушатели. Джеймс посмотрел на сына, оценивающе смерил его взглядом с ног до головы и прорычал какое-то заковыристое ругательство в адрес Дадли. — Финч-Флетчли, Джастин! — ХАФФЛПАФФ! Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Шеймус Финниган — светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри — просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора. — Ну, она хотела отправить меня на Хаффлпафф, — вспомнил ирландец. — Насилу отговорил! — Гермиона Грэйнджер! Судя по всему, Гермиона, в отличие от Гарри, с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав своё имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу. — ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа. — На самом деле всё было не просто, — призналась девочка. — Мне предлагали Рэйвенкло, но я хотела учиться вместе с вами… Рон застонал — видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадёт туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось. Мозг Гарри вдруг пронзила страшная мысль — одна из тех, которые всегда появляются, когда слишком нервничаешь. «А что, если Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного из факультетов?» — подумал он. — Так не бывает. Если ты не соответствуешь хогвартским критериям, то ты не получаешь письмо, и деньги, которые были выплачены за твоё обучение, возвращаются обратно, — проконсультировал сына чтец. Тот криво усмехнулся. Гарри вдруг представил, как он сидит на табурете с шляпой на голове, как проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и кажется, что уже прошла вечность, а Шляпа всё молчит. Молчит до тех пор, пока профессор МакГонагалл не срывает её с головы Гарри и не сообщает ему, что, по всей видимости, произошла ошибка и ему лучше сесть на обратный поезд до Лондона. — Этого не могло случиться! — Теперь я это знаю! Правда, нервничал не только Гарри. Когда вызвали Невилла Лонгботтома, того самого мальчика, который всё время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьёзно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал. — Вечно я попадаю в разные истории, — хмыкнул Невилл, посмеявшись вместе с прочими. — И я тогда чувствовал себя не лучше тебя! —…Поттер, Гарри! Гарри сделал шаг вперёд, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шёпотом. — Она сказала Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперёд, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала чёрная стена. — Гм-м-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. — Смелости или безбашенности? — не выдержал Снейп, чуть изогнув бровь. — И ум весьма неплох. — В самом деле, что-то на уроках не замечается, — комментарий от того же слушателя. — И таланта хватает — о да, мой бог, это так… — Вот только наблюдается тенденция зарывать его в землю… — Снейп хотел сказать что-то ещё, но наличествующая часть Мародёров развернулась к нему с таким выражением лица, что даже наш бесстрашный зельевар счёл, что молчание пойдёт ему только на пользу. —…и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить? Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета. «Только не в Слизерин, — подумал он. — Только не в Слизерин». Никто ничего не сказал, но некоторые пристально посмотрели на Хагрида, который по прежнему не мог понять, в чём его упрекают, он же всё сделал правильно? — Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… ГРИФФИНДОР! Гарри посмотрел на своего несостоявшегося декана и школьного врага с семейством последнего — они выглядели удивлёнными, Малфои — разочарованными. Джеймс взъерошил сыну волосы. — Ты вполне мог бы учиться и на Слизерине, я думаю, — мягко сказал он. — То, что там учился Реддл, ещё ничего не значит, и там есть неплохие ребята. Вон тот мулат вроде ничего, как и тот брюнетик… — он посмотрел на Забини и Нотта, те приосанились и изобразили поклон в ответ на это замечание Поттера-старшего. — Да и Драко вполне даже, вот только голова забита всей этой аристократической чушью, — признала Гермиона ко всеобщему удивлению. Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошёл к своему столу. Он испытывал такое сильное облегчение по поводу того, что его всё-таки выбрали и что он попал не в Слизерин, что даже не замечал, что ему аплодируют более бурно и продолжительно, чем другим. Рыжий староста Перси вскочил со своего стула, схватил руку Гарри и начал её трясти, а близнецы Фред и Джордж в это время вопили во весь голос: — С нами Поттер! С нами Поттер! Пожав руки всем желающим, Гарри плюхнулся на свободный стул, оказавшись как раз напротив призрака в трико, которого он видел перед началом церемонии. Призрак похлопал его по руке, и Гарри внезапно испытал очень неприятное, испугавшее его ощущение — ему показалось, что он сунул руку в ведро с ледяной водой. Теперь он наконец получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав взгляд Гарри, показал ему большой палец, и Гарри улыбнулся в ответ. А в центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Альбус Дамблдор. Гарри сразу узнал его — он был таким же, как на карточке-вкладыше из «шоколадной лягушки». Серебряные волосы Дамблдора сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале. Ещё Гарри заметил профессора Квиррелла, нервного молодого человека, с которым он познакомился в «Дырявом котле». Сейчас на голове Квиррелла красовался большой фиолетовый тюрбан, так что профессор выглядел ещё более странным, чем раньше. — Это была не главная его странность, — хихикнул Гарри, но тут же прикрыл рот ладонью, когда к нему обратились все взгляды. — Как тут уже несколько раз говорилось — узнаете в конце книги, — хихикнул директор. Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Лайзу Турпин зачислили в Рэйвенкло, и теперь пришла очередь Рона. Гарри видел, что тот даже позеленел от страха. Гарри скрестил под столом пальцы, и через секунду Шляпа громко завопила: — ГРИФФИНДОР! —…Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо! — И что бы это значило? — удивился министр, глядя на директора в упор, но тот только улыбнулся себе в бороду. — Это ещё ничего! — хихикнул Джеймс, поднимая взгляд от книги, — Сириус, — он явно хотел назвать друга Бродягой, но Магия почему-то помешала, — а ты помнишь, какими словами приветствовали нас? — Червячок, Дурачок, Ослик, Сверчок, — захохотал Блэк, к друзьям присоединились все, кто застал то время, даже Люциус позволил себе улыбку. Дамблдор сел на своё место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет. — Он… он немного ненормальный? — неуверенно спросил Гарри, обращаясь к сидевшему слева от него Перси. — Все гении немного ненормальные, — усмехнулся Дамблдор в ответ на виноватый взгляд Гарри. — И чем он гениальней, тем дальше от той нормы, которой принято измерять остальных людей. — Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси, но тут же спохватился. — Он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. Как насчёт жареной картошки, Гарри? Гарри посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Гарри никогда не видел на одном столе так много своих любимых блюд: ростбиф, жареный цыплёнок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, варёная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. Надо признать, что Дурсли никогда не морили Гарри голодом, но и никогда не давали ему съесть столько, сколько ему хотелось. — То-то ты такой тощенький, — вздохнули в один голос Молли, Минерва и мадам Помфри, а Джеймс, закусив губу, что-то промычал себе под нос. Судя по всему, у него накипело и, окажись кто из Дурслей в этом зале, ему бы несдобровать, молчать отец не мог, но и цензуру те слова, которые рвались у него с губ, едва ли прошли бы. — Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Гарри поедает стейк. — Вы хотите… — начал было Гарри, но призрак покачал головой. — Я не ем вот уже почти четыре сотни лет. У меня нет никакой необходимости в еде, но, по правде говоря, мне её не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Порпингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора. — Я знаю, кто ты! — внезапно выпалил Рон. — Мои братья рассказывали о тебе — ты Почти Безголовый Ник! — Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси, — строгим тоном начал призрак, но его опередил Шеймус Финниган. Тот самый светловолосый мальчик, который стоял перед Гарри в шеренге. — Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым? — Амелия? — Да, леди Малфой? — Я не знаю, что будет дальше со школьным образованием… Вернут или нет лагеря для просвещения маглорожденных… Но я ТРЕБУЮ, чтобы в школьную программу вернули такое понятие, как магический ЭТИКЕТ! Да я сама готова его вести! Безобразие! — Тем более, за столом, — вздохнул Гарри. Пока Гарри наполнял свою тарелку разнообразными десертами, за столом заговорили о семьях. — Лично я — половина на половину, — признался Шеймус. — Мой папа — магл, а мама — волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду. Все рассмеялись. — А ты, Невилл? — спросил Рон. — Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий магл. Мой двоюродный дядя Элджи всё время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашёл к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тётя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу. — АВГУСТА! — Абсолютно с вами согласна, — вздохнула престарелая леди Лонгботтом, со слезами на глазах обнимая смущённого внука. — Я после каждой такой выходки выговаривала Элджи, чтобы он прекратил свои опыты, я предпочитаю живого внука-сквиба мёртвому магу! Но, к сожалению, ему в одно ухо влетает, из другого вылетает! — Вашего родственника следует отправить на недельку в Азкабан на перевоспитание! — Но уже всё позади! — испуганно заметил сам Невилл. — Дядя хотел как лучше! — А если бы он убил вас — из самых наилучших намерений?! Кошмар! — Но ведь он постоянно держал ситуацию под контролем и успевал… — Тогда, в саду, он тоже успел? Ладно, это дело давнее, но в принципе… …Гарри согрелся, размяк и ощутил, что у него начинают слипаться глаза. Чтобы не заснуть, он вытаращил их и начал глазеть по сторонам, наконец уткнувшись взглядом в учительский стол. Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными чёрными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. — Ты когда-нибудь вспоминаешь о том, что голову мыть надо? Хотя бы раз в год? — Сохатый посмотрел в сторону давнего школьного оппонента. Тот ответил ему столь же неприязненным взглядом. Всё произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри — и голову Гарри пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. — НЮНИУС! — ЛОРД БЛЭК! Следите за языком! Здесь дети! Между собой вы можете называть друг друга как хотите, но здесь собрались несовершеннолетние! — прикрикнула на вскочившего Сириуса МакГонагалл. — А как лезть в голову несовершеннолетнему, без предупреждения, не спросив его… — Я не лазил в голову Поттера, Блэк! — Тогда почему… — Это было не по вине профессора Снейпа! — быстро сказал Гарри, опережая дальнейший конфликт. — Вы узнаете обо всём в конце этой книги! — Ой! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. — Что случилось? — поинтересовался Перси. — Н-н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось. — А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси. — А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Тёмным искусствам, этот Снейп. — Да, просто удивительно, кроме зелий и Тёмных искусств наш Ню… Снейп никогда ничем не интересовался, — кивнул Сириус. — Да он на первом курсе знал в этой области не менее, чем шестикурсники! — вспомнил Джеймс. Гарри какое-то время понаблюдал за Снейпом, но тот больше не смотрел на него. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли. — Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — Ходили туда? — Джеймс посмотрел в сторону указанных сорванцов. — Дык я ловил их раз двадцать, — простонал Хагрид. — То есть, один раз из трёх попыток, — хихикнул Фред — или Джордж, кто их разберёт. — Молодцы! — ЛОРД ПОТТЕР! — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — А это ещё что такое?! — подавляющее большинство — вернее сказать, все, кроме тех немногих, кто был посвящён в эту историю, резко повернулись к директору. — Почему студентам нельзя ходить по школе? — Это были необходимые меры… — Необходимые для чего? — Альбус, я ещё тогда тебе говорил, что это ничем хорошим не закончится, — покачал головой профессор Флитвик и добавил, видя заинтригованные взгляды слушателей: — Узнаете чуть позже, но из этой книги. И мы были категорически против! Дамблдор вздохнул. Безусловно, если не знать всей подноготной, это и в самом деле было глупо, но — он ведь действовал из самых лучших намерений! Гарри приехал в школу ещё более заморенным, чем он предполагал, ему следовало закалиться, подготовиться… До самого последнего момента ситуация была под контролем, надо же было ему опоздать всего на пять минут! —…Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнёс Перси. — Напрасно… — …ты так… — …неосторожно… — …Пивз крайне… — …не любит… — …когда… — …ему угрожают… — …но с ним… — …можно… — …легко договориться… — Да, лучший способ — подсказать удачную шутку, — усмехнулся Джеймс. — От её качества зависит степень лояльности этого прохиндея, — поддержал друга Сириус. — Да уж, этих двоих Пивз в своё время просто обожал, — вздохнул Люпин. Наверное, странный сон, приснившийся Гарри, объяснялся тем, что он слишком много съел. Во сне он расхаживал в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с ним, убеждая его, что он должен перейти на факультет Слизерин, поскольку так ему предначертано судьбой. Гарри категорично заявил тюрбану, что он ни за что не перейдёт в Слизерин. Тюрбан становился всё тяжелее и тяжелее, и Гарри пытался его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. Рядом стоял Малфой и смеялся над тщетностью предпринимаемых Гарри попыток. А затем Малфой превратился в крючконосого преподавателя по фамилии Снейп, который хохотал громким леденящим смехом. Потом ярко вспыхнул зелёный свет, и Гарри проснулся, обливаясь потом и содрогаясь. — Умеешь же ты впечатлить детей, — фыркнул Сириус, зло косясь на вышеупомянутого крючконосого преподавателя. Тот ответил не менее сердито.