Верность - исток души

— Что такое душа? — спросила меня маленькая милая девочка в забавной футболке и коротких шортиках, а лицо, покрытое светлыми веснушками, изображало глубокий интерес. Я понадеялась на то, что вопрос оказался риторическим, аль предназначался не мне и моей бедной, усталой голове не придётся сейчас вновь работать после тяжкого дня и пытаться отыскать ответ на вопрос рыжего чуда. Накаркала. Как жаль, что сейчас здесь никого, кроме меня и этого ребёнка. А та своими большими зелёными глазами старалась выпытать из меня нечто похожее на объяснение. «Деваться некуда, капитан, нужно идти напролом», — забавным голосом продиктовал мне разум. Как бы не пыталась я сформулировать ответ, вроде от «аура человека» до «миниатюрная фея», не помогало. Девочка требовала чёткий, научный и изъяснительный ответ. Нашлась мне тут любительница точных наук. Делать нечего — достала словарь Ожегова с книжной полки. Быстрая реакция предотвратила книгопад на меня любимую. Уф, жива и невредима, иначе пришлось бы вновь устраивать встречу с усатым дядей в белом, чистом халате в травматологической больнице. Данный достопочтенный носил имя Кубановичев Аркадий Михайлов. Одна из его особенностей являлась смуглая кожа, это даже несмотря на постоянное торчание в закрытом помещение в центре города. И при каждой встрече с иронией спрашиваю его: «На Кубу летали?» Юмор оценивает по достоинству, чему я очень рада. За последние два года мы уже довольно много виделись и со временем наши отношения достигли отметки «Добрый доктор Айболит и психолог в одном лице для неудачливого пернатого переростка». Ничего такого не подумайте, просто очень тяжело в наше время найти достойного собеседника среди принесших клятву Гиппократа. На чём я остановилась? Ах, да, «душа». Потрепанная, повидавшая на своем веку книга удобно устроилась на моих руках. Любопытная Варвара Михайловна (удивительное совпадение!) присела рядом, вытянула шею и попыталась хоть как-то прочесть написанное. Но, с явным для неё сожалением, та не успевала попросту прочесть, ибо я пыталась как можно скорее найти это чёртовое слово, яростно и ловко перелистывая страницы. Чёрт, промотала. Устало вздохнула и нашла то, что искала. «Душа — внутренний, психический мир человека, его сознание». Я победоносно посмотрела на девчонку, намекая на то, что я дала правильное определение, хоть и путано. А в голове уже прокручивалась сценка, где Варя бросит пораженные взгляды и с её уст сорвутся возгласы радости или восторга. Эти всплески детской дружелюбности и любви выплеснутся за край, а дитя запрыгнет на меня и схватит цепкими руками мои русые волосы, крича «А я знала! Знала, знала, сестрица!» И потом мы сходим и купим по мороженому в киоске на углу, в котором всегда стояла полненькая продавщица и улыбалась прохожим. Наверняка она выберет клубничное или черничное, откусывая большими кусками, несмотря на все мои предупреждения и угрозы. А на её личике будет сиять счастливая улыбка. Ребёнок, что сказать. Ну, я с умилением буду наблюдать за ней и слизывать чуть подтаявшее ванильное мороженое… Следующая реакция укрепила моё мнение о том, что сегодня самый никудышный день в моей жизни. — Я тебе не верю, ты врёшь.

***

Серые тучи за окном, серый асфальт на улице, серая комната в квартире, серая краска на палитре и серое настроение у меня. Ммм, как много цветов, оказывается, я умею различать. С кислой миной я посмотрела на бледный лист перед моим лицом, который, словно насмехаясь надо мной, тоже стал сроден с оттенком грязи. В руке мелко дрожала кисть, капельки воды стекали по деревянной основе и разбивались о ледяной пол. С каждой секунды во мне что-то трескалось, скручивалось, будто тонкий слой изморози. И эта ледяная корочка хрустела под натиском нечто большого и тяжёлого, отчего дышать становилось труднее. — Господи, как же холодно, — звуки, издаваемые сквозь стиснутые зубы, походили на отрывчатое шипение змеи после долгого молчания. Я чувствовала каждое падение капли, каждый немой удар о низ, но почему-то я продолжала замирать, а через мгновение снова трястись, будто осиновый лист поздней осенью под порывами жесткого ветра. Страшно. Створки окна раскрылись шире, и поток воздуха окатил меня с ног до головы. Через какие-то доли секунды я перестала чувствовать кончики нижней конечности. Чуть хныкнула, по щеке скатилась слеза. Мои тонкие пальцы коснулись стопы, тепло охватывало онемевшую кожу. Ласково, чуть ли не трепетно, стала поглаживать ногу, всю покрытую от столь приятных касаний мурашками. Теперь кожа вернула чувствительность. Голова, переполненная чувством эйфории и наслаждения, немного кружилась. И когда я попыталась дойти до окна, чтобы закрыть, от соприкосновения с покрытым лаком деревом меня обожгло, и моё тело подкосилась. Я упала на бок, вскрикнув от глухой боли в ноге. Пол, наша любовь, оказывается, не терпит разлуки. Я хмыкнула сквозь всхлипы от своего же юмора. В голове вспыхнул образ родителя, который как-то раз обсуждал со мной мой характер. Мама всегда говорила, — с толикой усмешки на лице — что в любой ситуации я способна на колкость. Эх, сейчас бы сюда её, она обязательно скажет нечто остроумное, но обязательно поможет подняться и сделает кружечку горячего шоколада, от чего замёзршие руки наполнятся приятной истомой. Вы когда-нибудь видели бледного, тощего и дрожащего котёнка на улице? Как тот, перебирая на грязном асфальте свои маленькие лапки, пытается подняться и найти выход с вонючих негостеприимных проспектов. Хоть я и не видела подобного зрелища, но для моего достаточно богатого воображения хватило того, чтобы представить себя на его месте. По сути, я и не голодная, не выброшенная на улицу, но почему-то я чувствую себя одинокой, униженной и разбитой вдребезги. Может, из-за постоянных неудач? — Скорее всего, по твоей глупости. Пол, я, конечно, понимаю, от мороза я могла лишиться рассудка, биться в лихорадке или попросту удариться сильно головой, но не кажется, что ты должен, по закону живых и мёртвых существ, молчать? — Как грубо. Я не пол, к твоему сведению. — Насмешливый голос теперь перестал казаться мне выходками воображения. Или стоит готовиться к худшему? Мне удалось чуть повернуть голову, шея безжалостно хрустнула, и увидеть… девочку. Ростом в полтора метра, русые волосы, с большими синими глазами с голубыми крапинками. Ах, да, на лице такая широкая улыбка. Чеширский кот воистину передо мной. Можно сказать, что тут странного, но хочется донести, что в данный момент я в своей комнате, больше никого нет в квартире. Странно, не правда ли? Или это создание умудрилось забраться аж на тринадцатый этаж через балкон? Только не говорите, что она… — Катька, ты — дура, — девчонка закатила глаза, фыркнула и подошла ко мне ближе, устроившись на своей пятой точке подле меня. — Ты кто? Судя по жесту «facepalm», я и правда сморозила какую-то несусветную глупость. Моё затекшее тело подавало сигналы, мол, неудобно валяться на холодном полу с вывернутой головой в другую сторону. Я, внимая жалования организма, перекатилась на другой бок. Ну нафиг, мне и так удобно. Девчонка сверлила меня взглядом, при чём так старательно, отчего даже показалась в комнате стало теплее. Или и правда заболела? Неожиданно малютка покачала головой. Так, не поняла, это она сейчас мне? Та усиленнее закачала своим котелком. Забавно, теперь она походила на болванчика. Интересно, это от слова болван или болтаться? — Слушай, может, тебя снова ударить? Ну, для профилактики, чтобы мозг вправить. От возмущения я поперхнулась воздухом и смогла сесть, отчего организм внутри меня готов уже бросаться бранными словами за столь неуважительное отношение к нему. Теперь же мой злобный взгляд устремился на девчонку. Моя гордость была хорошо так потрепана. Знаете ли, не весело, когда какая-то малявка хочет казаться намного умнее, чем ты сам. И теперь я этого не собиралась ни в коем разе. — Я и не догадывалась, что в нашей квартире разводятся нелегальные призраки, — теперь пришла моя очередь усмехаться над ней. Но девчонка не промах. — Ты сумела сделать две ошибки в своей гипотезе, дорогая. Во-первых, ты не должна была знать про меня вообще и ни в коем случае догадываться. Во-вторых, я не призрак, а Душа, с большой буквы, — в словах так и сквозила надменность с усмешкой. Моё же лицо ни капельки не изменилось, хотя в голове творилось сейчас чёрти что. Самая звенящая являлась «Опа, я сошла с ума». С минуты мы так глядели друг на друга (а малявка, помимо всего, ещё царапала ноготком мой любимый пол), а потом я ни с того ни с сего дала щелбан по лбу девчонке. Честно говоря, я впервые увидела столь выразительные недоумение и изумление, от которых даже захотелось громко засмеяться и покатиться по полу. Что и сделала. — Да ты… Да ты… обнаглела! — возмущения в восклике было столько, что я залилась новым порывом хохота, а руками стала хвататься за живот, внутри которого расходились кругами спазмы. — Сейчас я тебе покажу, хитрая морда. Наше сражение было жаркое и безжалостное. Дитя тыкала меня под рёбра, а я старалась ту как можно лучше одарить щелбанами. Но всяким силам приходит конец, и мы оторвались, судорожно глотая воздух. Одежда окончательно испачкалась, измазавшись в пыли и занесённой грязи. Когда сердце перестало колотиться, как бешеное, я устроилась поближе к сопернице и зачем-то обняла за плечи, прижимая к себе. Видимо, я питаю слабость к активным детям. Воздух отрезвлял, и настроение вновь портилось. Образы замелькали перед глазами: кричащий на меня парень, через мгновение оттолкнувший от себя; недовольные взгляды со стороны учителей и одноклассников; ледяной взгляд сестры; расстроенная мама плачет на кухне; сообщение о том, что работа не принята по неясным мне причинам. Чёрт побери, опять я плачу. Тыльной стороной руки стёрла надоедливые капли с пылающих щёк и уткнулась лицом в согнутые коленки. Под боком зашевелилась девчонка и зачем-то повернула моё лицо к ней. Размытость из-за слёз не давала мне разглядеть блондинку, отчего я проморгалась и сфокусировалась на лице. Детские черты лица, острый милый носик, чуть пухленькие губки бледно-розового цвета, бездонные синие глаза… Погодите, синие глаза? На мой немой вопрос та улыбнулась и обняла за плечи. Обняла так крепко, что даже в позвоночнике что-то хрустнуло. Из горла вырвалось ойканье от неожиданности. Я чувствовала громкое сердцебиение, трепетное дыхание и мокроту на плече. А всхлип полностью вернуло задремавшее сознание. — Погоди, только не плачь! Не надо плакать, эм… Душа. Пожалуйста, успокойся, — попросила надломленным голосом и оторвала от себя девчонку. На её глазах не было слёз, лишь плясали чертята хороводы. — Поверила! Несмотря на всю мою любовь к дипломатичности и миру в мире, мне захотелось той треснуть в лицо. Я уже была готова использовать свой коронный номер, как улыбка сошла с лица Души, а лицо приобрело серьёзность и сочувствие. — Катька, ты правда подумала, что я пришла сюда только для того, чтобы тут строить из себя плаксу и маленькую дурочку? От замечания смутилась. Правда ведь, зачем же приходить духу ко мне. Не развлечься же. — Слушай меня внимательно, потому как повторять не собираюсь. Я — твоя Душа, твой хранитель, идеал, вдохновение, Творец, Бог, называй как хочешь, — тут она фыркнула, намекая на то, что в ней полно гордыни. — И недавно почувствовала опасность гармонии, виной которой послужила ты. Твоя эмоциональная сфера и чувствительность приобрела отрицательную черту, то есть, организм стал постоянно чувствовать вялость, раздражительность, усталость, переутомление и конечно же депрессию. И всё виной тому, что сейчас ты начала отдавать частицы своей Души, меня. А недавно ты чуть не потеряла последнюю нить сама с собой. Проще говоря, ты бы стала безликим, не имеющим души человеком. Голова от перегрузки стала звенеть и наливаться тяжестью. — Не спать! — Та хорошенько потрясла за плечи, вернув в исходное положение. — Так вот, для того, чтобы вернуть тебе столь нужную гармонию, надо усвоить кое-какие законы твоей природы. Напоминаю, ты человек разносторонний, ранимый, добродушный, но в минуты опасности опаснее диких зверей. В тебе есть мужество, храбрость, гордыня, но в противовес идёт твоя доброта, — последнее слово она прошипела сквозь сжатые зубы. — Поэтому, когда с тобой происходили неприятности, вроде несправедливой обиды или злости со стороны близких, эмоциональное состояние переходило в защиту, мне перекрывали всякий путь извне. Ты перестала доверять, улыбаться, подавать хоть какие-то признаки жизни. И, запертая в тебе, я начала искать выходы. И для того, чтобы ты не стала безликой, запомни несколько правил. Ты не обязана быть такой, какой тебя желают видеть. Твоя воля — тебе выбирать. Не бери в привычку зависеть от других, иначе потом же это может обернуться болью и привязанностью. И последнее. Заботься о себе, лелей и балуй иногда. Ты же видишь, какая я, простой ребёнок, который требует хоть какой-то любви к нему. А до этого ты была безразлична ко всему. Прошу тебя, перестань корить за ошибки, которых уже не изменить. Ты такая, какой должна быть. Ты — Творец своей судьбы. Её столь тёплая ладошка начала таять, исчезать на глазах. Клубочек страха внутри меня сжался тугим комом, но ничего не делала. Я осознавала, что это не конец. Страх исчез. — Катя… будь верной себе. И эти синие, цвета ледяной воды, вдруг приобрели светлый оттенок, будто огонёк внутри него засиял ярче. По коже пробежали мурашки, я хотела сказать что-то девочке, но… Её уже не было. Только я одна в комнате, посреди холодного деревянного пола. Судорожно вдохнула воздух и готова была засмеяться. Да, вокруг так же серо и морозно. Всё так же, ничего не изменилось. Только в моей тонкой руке лежала аккуратная банка с синей густой краской. — Быть верной себе, говоришь?.. Ты, верно, шутишь. Но на моём лице против воли расцвела улыбка. А слёзы радости капали и разбивались вдребезги. Нет, она не шутит.