***
— Открывай глаза, Спящая Красавица, — мой сладкий сон прервало пение у меня над ухом, — поцелуй меня, ведь нам это нравится! Голова у меня после ночной учебы варила плохо. Это Айт. Мой парень. И будет невежливо, если я придушу его в его же квартире. Жаль, а так хотелось. Тогда я сонно пробормотала: — Отвали, чудовище. Как ты вообще посмел меня будить? Сегодня же суббота! Тем более песней Егора Крида! У тебя вообще совесть есть? — Есть, но я ей не пользуюсь, — нагло хмыкнул Айт. — Сама виновата, что засиделась с учебниками. И вообще, ты предпочла бы, чтобы я будил тебя песнями Linkin Park? Ах, он еще издевается! Ну вообще! И неважно, что это я однажды разбудила его, включив From The Inside, песню Linkin Park — моей любимой группы. Кто ж знал-то, что он в двенадцать еще крепко спит! Ну, спал. Пока у меня не появилась привычка заводить Айту будильник с песнями моей любимой группы… Знаю, это жестоко, но надо же как-то парня культурно просвещать! — Я предпочла бы, чтобы ты вообще меня не будил! — огрызнулась я. А этот Мистер Злостно-Бужу-С-Утра-Пораньше посмел стянуть с меня одеяло! В ответ на это нарушения закона о неприкосновенности человека я достала из-под головы подушку и, не глядя, постаралась ударить Айта по лицу. Я промахнулась, но кажись, это все же помогло, потому что он сказал: — Ладно, соня, не валяйся долго, уже почти одиннадцать. Сама же меня приучила рано вставать, ведьма. Я пошел варить кофе. Все-таки он у меня хороший. Я попыталась заснуть, но не вышло. Этот гад с его ехидством уже разбудил меня. Тогда я решительно села в кровати, потягиваясь и зевая. Из окна напротив прямо в мои сонные глаза бил яркий солнечный свет. Айт додумался тоже! Раздвинуть шторы! Как это жестоко. Наверно, это его месть за будильник с Linkin Park. Да-а… Мы стоим друг друга. И угораздило же меня влюбиться в этого гада! Интересно, когда он стал мне нравиться? С нашей первой встречи или позже? Хмм… Наверно, все-таки с первой. И под чарующий аромат кофе, доносившийся с кухни, я погрузилась в воспоминания…***
Вот я, девятнадцатилетняя студентка мединститута, опять засиделась в библиотеке. Выхожу на улицу и тут же попадаю в жуткую темень. А что вы хотели — декабрь! Я спешу домой, в квартиру, которую тогда снимали мы с Танькой — моей лучшей подругой, будущей бизнес-леди, а пока студенткой филфака. На улице холодно, еще снег летел прямо в лицо. Не пройдя и пары метров, я вся продрогла и решила срезать путь через один переулок, где люди ходят очень редко. Как оказалось, зря я так поступила! Стоило мне пройти половину переулка, как меня остановил чей-то голос: — Почему это такая красивая девушка гуляет в одиночестве так поздно? Разве вы не знаете, что могут напасть маньяки? Я медленно обернулась и увидела в трех метрах от себя высокого и широкоплечего светловолосого парня. Его можно было бы назвать очень симпатичным, если бы не жуткий оскал на лице и безумный блеск глаз, который я смогла разглядеть сквозь снег и разделявшее нас расстояние. А еще ножик. Да, его образ приличного гражданина особенно портил зажатый в руке тесак. Я думаю, будет излишним говорить о том, как мне было страшно. Просто я вдруг очень пожалела, что в детстве не захотела ходить на фехтование вместе с Богданом. Этот маньяк быстро приближался ко мне, а я успела лишь сделать несколько шагов, прежде чем поскользнулась и упала, больно ударившись головой о лед. Дальше все было, как в тумане. Помню, как надо мной склонился этот ненормальный, занеся тесак, помню свой оглушительный крик. Помню тот ужасный удар по моей левой руке, которую я вытянула вперед, пытаясь защититься. Даже не знаю, как мне так повезло, что этот маньяк лишь скользнул своим тесаком вдоль моей руки, порвав при этом рукав куртки и довольно сильно содрав кожу, но — о чудо! — не вскрыв мне вену. Может это благодаря тому, что я в последний момент дернулась в сторону, а может, он промахнулся из-за сильного снегопада, но, скорее всего, из-за донесшегося позади выстрела. Стоп-стоп-стоп! Какого еще выстрела?! Я грохнулась в обморок.***
Очнулась уже в больнице от переругивающихся рядом голосов. Прислушавшись, я различила: — …А я тебе говорю, уходи! — это какой-то знакомый мужской голос. — Может, это твое присутствие мешает Ирке очнуться! А, узнала! Это Богдан — чемпион России по фехтованию и мой лучший друг. Мы с ним с детства знакомы. Интересно, на кого он так орет? — Нет, Богдан Игоревич, я никуда не уйду, — возмутительно спокойно ответил моему другу кто-то. Так. Стоп-стоп-стоп! А вот этот голос я, кажется, слышу впервые. Мужской, приятный, мелодичный такой. На манящее журчание холодного родника в лесу жарким летним днем похож. Этот офигенный голос будто обволакивает меня, дарит чувство спокойствия и защищенности. Так! А вот это уже странно! Когда это я в поэты заделалась? Вроде была нормальным человеком… Сильно, кажись, я об лед головой шандарахнулась. — Вы заткнуться можете? Хватит спорить, кому здесь стоит находиться, а кому нет! — а вот этот голос я тоже везде узнаю. Танька! Моя лучшая подруга! Ее голос обычно успокаивает меня в трудных ситуациях, но у того парня все же лучше. Еще бы, она же сейчас чуть ли не на крик перешла! Хорошая подруга, ничего не скажешь… — Не маленькие уже! И вообще, вы, Айтварас Жалтис, можете прийти и позже, когда Ирка очнется. Не бойтесь, мы вам сообщим. — Я, знаете ли, Татьяна Николаевна, тоже волнуюсь о ее самочувствии и не уйду, пока не удостоверюсь, что все в норме. Серьезно, что ли?! Он волнуется за меня? Так… А кто он вообще?.. Хммм… Интересно, а этот парень так же красив, как и его голос? Блин, что за мысли в голову лезут! Но любопытно все же… Осторожно, чтобы не показать всем присутствующим, что я очнулась, приоткрываю один глаз. Ага, успех, они меня не заметили! Еще бы, такую перепалку устроили! Если они думали, что от этих криков мне станет лучше, то… это уже диагноз. Вау! А этот парень (Как там его? Танька вроде Айтварасом называла. Дурацкое имя) с офигенным голосом просто… ну, офигенен, что ли. Других слов и не подберешь. Его аристократично-бледная кожа притягивает взгляд, длинные иссиня-черные волосы стянуты в небрежный хвост. Ясно, значит, за внешность мы не особо волнуемся. Ну что ж, придется добавить ему еще один плюсик в мою мысленную копилку. Она уже и так не маленькая. Упс, кажись, я сли-и-ишком пристально на него уставилась. Он ко мне развернулся и сразу посмотрел в мои глаза. Ах ты ж, блин! Пока я его рассматривала, то сама не заметила, как широко распахнула и вылупила на этого парня со странным именем оба глаза. Как стыдно-то! — Э-э… О-офигенные… — О Боже! Я произнесла это вслух! Зажмуриваю глаза и чувствую, как предательски горят щеки, выдавая мое смущение. Не, ну, а что? Он сам виноват! Нечего смотреть своими пронзительно-синими глазами! Мне даже показалось, что в них промелькнуло облегчение. Он что, волновался за меня? Как кто-то настолько такой мог обратить внимание на меня? Это же противоречит законам природы! Ну, скоро все вернется на круги своя. Не станет же такой парень обращать внимание на глупую, только что облажавшуюся девушку. Хотя, я же не закончила фразу. Может, он не поймет? Открываю глаза и вижу его нагленькую улыбочку. Ага. Супер. Понял. Слава богу, Танька, заметив, что я очнулась, набросилась на меня с обнимашками и вопросами и не дала мне облажаться еще сильнее. — О Боже! Ирка, как ты себя чувствуешь? Все в порядке? Голова сильно болит? — вопросы сыпались на меня камнепадом, и я не успевала ответить ни на один. Хотя Таньке не особо-то и нужны были мои тихие бормотания. — И как ты, черт возьми, умудрилась наткнуться на самого опасного маньяка в городе? А вот тут я, мягко сказать, офигела. Три пары глаз, включая этого***
И вот я уже сижу в ресторане за столиком и смотрю на танец снежинок за окном. Вокруг такая радостная праздничная атмосфера. Скоро же Новый Год, день — а точнее, ночь, — когда исполняются мечты. Поэтому все вокруг буквально кричит о том, что уже через несколько дней люди сядут всей семьей за стол, будут есть салаты, пить шампанское и запускать салюты, а их дети станут улыбаться, вдыхать манящий запах мандаринок, махать бенгальскими огоньками и загадывать желания, всей своей светлой и чисто душой веря, что оно исполнится… Я так давно не делаю — выросла уже. Да и мечты мои никогда не исполнялись… Я пришла пятнадцать минут назад, и меня сразу отвели за этот столик около окна, который, по всей видимости, забронировал Айт. А самого его нет! Ну как так можно? Я тут, видите ли, наряжалась, красилась, а его нет! М-да. И вот это называется «сводить меня в кафешку»? Да я в жизни не была в таком дорогом ресторане! Даже на дне рождения у своего отчима, живущего с Ларисой в Германии! Эх… Зря я об этом сейчас подумала… Интересно, а моя мамуля хоть знает, что ее единственную дочурку чуть не убили? Нет, конечно! А зачем ей это? Кинула она меня, называется, здесь с бабушкой, когда я только в детсад ходила! На работу за границу Лариса, видите ли, уехала! А там вышла замуж за какого-то богача. И все. Потом я с бабушкой один раз ездила к ней в Германию на — как раз-таки — день рождения этого черта рогатого. После этого я Ларису своей матерью никогда не называю — только по имени. Для меня настоящей мамой стала тетя Саша, мама Богдана. Вот она всегда обо мне заботилась, спрашивала о моих проблемах в школе, помогала с домашкой, воспитывала. Я так ей благодарна за все… — Прости, что опоздал, задержали на работе, — отвлек меня от воспоминаний мелодичный голос. Я отвернулась от окна и посмотрела в его сторону. Айт. Ангелы, как ему идет эта темно-синяя рубашка! Он улыбнулся мне и, присев напротив, сказал. — Классно выглядишь, кстати. Я смущенно отвела взгляд и немного нервно оправила свое зеленое платье, идеально подходящее к глазам. К нам подошла официантка, молодая девушка с густыми золотистыми волосами и голубыми глазами. На фирменной рубашке ресторана, который, кстати, лучший в городе, было вышито имя — Вика. Как только она подошла к нашему столику, то кинула на меня высокомерный взгляд. Блин, да на ней форма выглядит лучше, чем на мне — платье! Даже странно, что эта вылитая модель здесь работает. Но тут мои размышления были прерваны тем, что это мымра начала строить глазки Айту, помахивая длинными пушистыми ресницами и накручивая золотистый локон на палец. Я чуть от возмущения не задохнулась! Так и хотелось крикнуть: «Эй, хмырина! Не видишь что ли — этот красавчик занят!» Айт же невозмутимо спокойно сделал заказ, даже не глядя на эту светловолосую ведьму. Лишь когда он посмотрел на меня, я заметила озорных чертей, пляшущих в его глазах того же цвета, что и море с легкими волнами, блестящими под ярким солнечным светом. После того, как гадкая официантка приняла заказ и, видимо, обидевшись невниманием к своей персоне, ушла с гордо поднятой головой, за нашим столом повисла напряженная тишина. А потом она исчезла из-за взрыва хохота Айта. Глядя на то, как он заливисто смеется — тоже очень приятно и мелодично, кстати, — и мило улыбается, я сама не заметила, как начала смеяться с ним вместе. — Видела бы ты себя! О Шешу! Я думал, ты сейчас кинешься и все волосы ей выдерешь! — сквозь смех проговорил Айт. Теперь он не казался таким далеким и отчужденно-прекрасным парнем из семьи знаменитостей, который только с известными людьми и общается, а на простых смертных свое царское внимание не обращает. Сейчас он выглядел так по-простому мило, его улыбку хотелось видеть всегда. Но Айт вдруг посерьезнел и сказал: — Ты, наверное, хотела бы узнать о том, что случилось во время нападения Спиридона. Так вот… И он стал рассказывать о том, что же тогда произошло. Как оказалось, Айт возвращался пешком с работы, где его, как обычно, задержали допозна — он, кстати, занимает какую-то важную должность в крупной компании, которой заправляет его мама, — так как в тот день его мотоцикл сломался. (Услышав про байк, я чуть не закричала «Ты ж мой идеал!» Пришлось очень постараться, чтобы сдержать этот глупый порыв. Не, ну, а что? Я просто лет с двенадцати мотоциклы люблю. Нет, ну правда, как я умудрилась встретиться с парнем мечты тогда, когда меня чуть не убили? В чем здесь справедливость?) Айт, так же как и я, решил свернуть через тот чертов проулок. Эта случайность и спасла мне жизнь. Он услышал мой крик и увидел, как тот придурок занес тесак надо мной. Быстро соорентировавшись, Айт выхватил пистолет, который всегда носил с собой — его жизнь, как он сказал, никогда не была спокойной, и лишняя предосторожность не помешает, — и стрельнул вверх, чтобы напугать того урода. Когда тот обернулся и кинулся на него с ножом, чтобы, видимо, прирезать свидетеля, парень без сожаления выстрелил ему в руку с тесаком. Спиридон, корчась, осел на землю, а Айт позвонил своему лучшему другу Шену, который работал в полиции. Приехали менты и забрали убийцу. И, как сказал Айт, через две недели будет суд, на котором он должен присутствовать как свидетель, а я — как пострадавший (Ну или как там называется?..) Эта новость, естественно, меня нисколько не обрадовала. Тащиться в суд на каникулах! Но то, что Айт обещал, что все будет хорошо, было очень приятно. Он вообще милый. Интересно, а я ему нравлюсь? От собственных мыслей я смутилась и уткнулась взглядом в свои сложенные замком пальцы. Когда нам принесли еду, я немного расстроилась. Постаралась есть помедленнее, чтобы хоть как-то растянуть этот чудесный вечер. Нам подали мясо по-французски и еще какой-то салат, я не особо запоминала. Еда была вкусной — а разве в таком ресторане может быть что-то невкусное? — но ела я без аппетита. От мысли, что еще десерт и все — такой прекрасный вечер закончится, и я увижу Айта только в суде, мне становилось грустно. Когда нам эта гадкая официантка принесла по пирожному с чаем (Айт сказал, что алкоголь он не пьет — вредно для здоровья.***
Я вынырнула из воспоминаний, когда кто-то приобнял меня одной рукой, протягивая кружку кофе другой. Отхлебнула этого замечательного напитка. Черный, с двумя ложками сахара — все как мне нравится. Я благодарно улыбнулась. Айт — а кто же еще! — сел рядом, обнимая крепче, и улыбнулся в ответ. Какой же он все-таки заботливый! Повинуясь какому-то внезапному порыву, я неожиданно даже для себя тихо пропела: — And you can stay with me forever, or you could stay with me for now…* Айт удивленно на меня посмотрел, а потом, улыбнувшись, поцеловал меня висок, прошептав: — Forever… Мы встречаемся уже два года, я живу в его квартире. Но каждый поцелуй у меня как первый. Каждое касание вызывает волну нежности. И я его люблю. И так будет всегда…Tell me if I’m wrong Скажите мне, если я ошибаюсь, Tell me if I’m right Скажите мне, если я прав, Tell me if you need a loving hand Скажите мне, если тебе нужна любящая рука To help you fall asleep tonight Чтобы заснуть сегодня ночью