***
Почему Мастер всегда был умнее? Он всегда был честен с собой, всегда знал, что самые страшные и невозможные варианты зачастую оказываются правдой. Так уж получилось, что родственная душа чувствует любую опасность, угрожающую его паре и видит все его раны в образе цветов на своём теле. Сначала Мисси думала, что это ее чувства, ведь будучи Мастером, одним из последних представителей великой расы Повелителей Времени, никогда не можешь быть в безопасности. Даже когда ты один… нет, особенно когда ты один. Ведь со злодеями всегда так. Кто-нибудь обязательно захочет тебя убить. Даже если ты ничего не сделал им. Убить за грехи. Так по-человечески. Это было бы весело. А потом ее поймали. Поймали, отобрали все оружие, браслеты, кольца, и посадили в грязный сырой подвал, сказав ожидать казни, также упомянув последних галлифрейцев, которых не так-то просто найти. Для того, чтобы понять к чему это, стоило лишь сложить два и два: именно Доктор будет ее палачом. От этих мыслей в голове поселилась паника, хотелось бить стены, чтобы к утру пробить кулаками дыру, через которую можно сбежать, а у одного глупого Повелителя Времени на другом конце вселенной на мгновение остановились оба сердца. Конечно, он ничего не понял. На следующее утро у него на костяшках пальцев распустились сине-сиреневые незабудки.***
Доктор сидел в маленькой светлой кухне ТАРДИС, оформленной в голубых оттенках с большим количеством белого, золотыми звёздами, которыми усеяна комната, и глубоко-синим гарнитуром. Он ожидал свой утренний кофе, который варила еле живая кофемашина. В общем-то, кроме нее, там был только холодильник с мороженым и напитками, а также несколько шкафчиков с печеньками, крекерами, шоколадками и прочей очень вредной пищей. Помнится, в холодильнике были яблоки, но это было слишком давно, чтобы утверждать, ведь их «команда» часто перекусывает в ТАРДИС. Но не то что бы Доктора заботило наличие яблок, его больше волновал вопрос о жизнеспособности одного не очень расторопного прибора, который никак не может приготовить и чашечку так любимого для Мисси эспрессо, когда она, кажется, разбиралась с двигателями с самого раннего утра. И вдруг Доктор решил проверить или даже починить эту адскую машину, ведь кофе – это важная часть утра, и даже злодея нельзя оставить без любимого напитка: — Надеюсь, ты не ударишь меня током, — Он подошел к негодной кофеварке и отодвинул ее с целью выдернуть вилку из розетки. — Вот и все. Теперь можно… — вместо продолжения фразы вырвался приглушённый вскрик. Доктора, казалось, ноги решили не держать. Краем глаза он заметил распускающуюся под кожей предплечья огненную лилию перед тем, как в глазах поплыли темные круги.***
Доктор знал об их связи с тех пор, как спас ее от смерти. Его пригласили на казнь Мисси. Сначала он действительно хотел убить лучшего врага, ведь она слишком много сделала. Возможно, ее смерть спасла бы сотни жизней, но будет ли это хорошим выбором? Существует ли это хорошо? Было сложно признать, что он не в силах это сделать: не в силах убить того, кого когда-то называл другом. Но сейчас... Старый друг стал жестоким убийцей. Отчасти, Доктор понимал, что сам виноват. Осталось только надавить на рычаг, всего лишь пересилить себя, свою слабость и уничтожить древнего монстра. Такого же монстра, что и он сам. Вот только Мастером управлял извне смертоносный ритм четырех ударов сердца, а Доктор все делал сам. По собственному решению. Два отвратительных древних монстра. Идеальное дополнение друг друга. Она стояла на коленях на площадке для экзекуции, смертельно прекрасная и словно потерявшая веру в жизнь: — … и я прекрасно понимаю, что иду умирать. Просто мне надо было сказать правду. Без надежды. Без свидетелей. Без награды, — Мисси со слезами на глазах немного неуклюже снимала перчатку с руки. Люди вокруг насторожились. — Мы связаны. — так же, как рука Доктора была усыпана этими рисунками, рука Мисси была в сине-фиолетовых пятнах. Он нажал на рычаг. Если все получилось, то боли не будет.***
Доктор не помнил, как дошел до консольной, не хотел понимать, почему он так бежит, не хотел признавать слабость. Единственным, что ему запомнилось, были тихий плач Мисси, наполовину сгоревший рукав пиджака и, наверное, то, насколько хрупкой она казалась в его руках на пути к ближайшей аптечке, что находилась в кухне. Рану было необходимо промыть, обработать и перевязать. Доктор, кажется, уже не чувствовал боли, но не мог сказать того же о Мисси, которая просто прижалась к его груди, пытаясь выглядеть сильной, пытаясь безуспешно спрятать слезы. Кажется, она выбрала немного неправильный метод. Если промывание холодной водой Мисси пережила со всем своим мужеством, то обработка антисептиками сопровождалась мелкой дрожью и приглушённым всхлипами. После этих процедур Повелитель Времени нанес какую-то обезболивающую мазь и сказал ждать.***
Доктор никогда не думал, что будет так беспокоиться о ней, прижимать ее к себе в объятиях, чтобы успокоить… черт подери, да Доктор никогда раньше и не думал, что эта родственность душ так ужасна. Он старался как можно осторожнее наложить повязку на свежий ожог, чтобы не сделать больно, потому что он не знал, насколько быстро подействуют обезболивающие. Хотелось кричать что есть сил, потому что позволил этому хрупкому созданию даже близко подойти к такому опасному месту. — Ты в порядке? — Мисси кивнула в ответ, весело улыбаясь, будто ничего не случилось, а в ее глазах будто была детская радость и грусть одновременно. Черты ее лица всегда казались Доктору необычными: красивыми, по-королевски благородными и немного грустными. Ему нравились ее глаза, в них будто отражался свет вселенной. Но этот венок из незабудок над ее бровями точно значил, что у Доктора там же кровоподтек, а не то, что чудеса регенерации подарили ей тату, которую он мог не заметить. — Сильно видно? — смеясь, Доктор неопределенно махнул рукой над верхней частью лица, на что получил смеющийся кивок. Он не знал, что будет дальше, не знал, как объяснить их отношения, но, кажется, этот по-детски лёгкий смех стал началом чего-то нового.